Проклятый Лекарь. Род II - Артемий Скабер
Голос исчез, а я крепко задумался, Локар тогда просто замолчал, потом появился перед смертью отца, и теперь. Кажется, я начинаю кое-что понимать. Важно другое: был прав насчет изменений. За всем этим стоят последствия превращения в дым. Хотя бог сказал, что это изначальная, дикая форма пожирателя.
Как же мне не хватает доступа к информации. Мы остановились, кучер открыл окошко в кабину и сказал:
— Центральная больница Озеровых, господин.
— Жди меня здесь, я скоро приду, и поедем в ПМУП, — отвел, когда вылезал.
Меня встретило большое здание белого цвета в два этажа, но достаточно протяженное в длину. Много больших окон в пол. Главный вход скромный — просто большие деревянные двери. Около них стоит охрана в лице немолодых мужчин с какими-то дубинами на поясе.
Зашел внутрь, сумку оставил в экипаже и направился искать регистратуру. Именно это слово всплыло в голове. Небольшая будочка с правого краю, в ней сидела медсестра в возрасте, одетая в белый халат.
— Простите, не подскажете? Моя сестра и… — задумался, как правильно назвать Женю, — и еще одна девушка лежат в одной из палат, я бы хотел их навестить.
Женщина оценила меня, не нашла никаких опознавательных знаков по поводу моего положения в иерархии страны. Проблема в том, что я надел домашний спортивный костюм, на нем не было родового герба, как и изображения ПМУП. Потом медсестра открыла свой журнал и стала смотреть на меня.
— Фамилия у вашей сестры есть? И у девушки? — уточнила женщина, недовольная мной. Каждое ее движение будто кричало, что я ее напрягаю. Ведь есть куча других дел, нежели говорить со мной и уж тем более помогать.
— Посмотрите, пожалуйста, Елизавета Даркова, — ответил, не обратив внимания на ее потуги меня спровадить.
Ее глаза изменились, она даже мордочку состроила, потом покачала головой и произнесла.
— Палата 1010. Второй этаж, направо. И, молодой человек, вы правда брат, той кто там лежит?
Ничего не ответил и пошел. Может быть, в этой палате лежат, только важные гости? Варя же говорила, что Вика разместит их вместе и в хороших условиях. И сейчас эта женщина, когда узнала, что я не какой-то там простолюдин, то сразу изменила свое отношение.
Поднялся по чистой лестнице, которую прямо за мной начали мыть, и нашел нужное место. Думал сразу зайти, а потом вспомнил, что там две девушки, и они могут быть не готовы к посещению мужчины. Поэтому пришлось стучать.
— Кто там? — послышался тихий и уставший голосок Жени.
— Это я, Ивар, — так же тихо ответил через дверь.
— И-в-а-р? — то ли с возмущением, то ли с удивлением сказала наша помощница. — Проходи, только не шуми.
Зашел. Две койки рядом. В одной лежит сестра, видимо, спит. Выглядит не очень хорошо, сильно похудела, на лице стали еще заметнее скулы. Рядом Женя. Она достаточно бодрая. Розовые щечки, глаза немного блестят, будто плакала недавно. Прикрывается простыней.
— Господин? Зачем вы тут? Это же женское отделение, — с легким удивлением произнесла Женя.
— И что? Вы же тут лежите. Вот, пришел проведать, спросить: может, что нужно?
Сел аккуратно с краю койки. Женя поднялась и бросилась обнимать меня. В этот момент с нее слетела простыня, и она уперлась в меня своей большой голой грудью. Обстановка не располагала думать о чем-то таком. Женя заплакала и повисла на моей шее.
— Ивар, прости меня! Прости меня, пожалуйста! Спасибо тебе большое, что спас меня, что отправил сюда… Понимаю, как тебе пришлось постараться, чтобы меня тут лечили. К нам пару раз заходила девушка Виктория, очень интересовалась нашим здоровьем, — всхлипывая, рассказывала Женя.
— Да все в порядке, главное, чтобы вы выздоравливали, и как можно скорее вернулись домой. — успокаивал Женечку, гладя по голове.
Она остановилась и отпрянула от меня. Потом опустила глаза вниз и увидела, что прикасалась ко мне голой грудью. Прикрылась и с виноватым видом сказала:
— Прости меня, Ивар, я не смогу вернуться. Мне стыдно! Ты столько раз ко мне приставал, а я тебе всегда отказывала, берегла себя для мужа. И что в итоге? Меня, как портовую шлюху, всюду отымел какой-то урод. Да и как мне теперь там работать, если перед глазами то, как он меня насилует, а вашего отца заставляют на это смотреть?
Пока она все это говорила, я старался дышать медленно и спокойно. Мне сейчас нельзя проявлять эмоции. Поэтому поднял руку вверх, чтобы остановить Женю, и сказал:
— Если ты не хочешь больше жить у нас и работать, я тебя пойму. Просто ей, — я указал на сестру, — нужен кто-то знакомый рядом. Сама понимаешь, она не примет, если я за ней буду ухаживать.
И снова слезы. Делают глубокий вдох и выдох. Кстати! А где охрана от допросников и Песковых? Что-то я не заметил бравых бойцов на входе. Нужно поинтересоваться. Если все слились, то срочно придется самому искать телохранителей. Когда Женя немного успокоилась, я продолжил:
— Решай сама, будешь ли ты дальше в роде Дарков или нет. Я бы хотел, чтобы ты осталась, — резюмировал свои мысли.
— Я… Согласна… — дрожащими губами произнесла девушка. — Твоя сестра почти ничего не ест и постоянно ревет, а когда она засыпает, то реву я. Вот так мы с ней и живем. Но доктора говорят, что идем на поправку.
