Гуль - Артём Кочеровский
Поправившись в сиденье, я убедился, что ствол упирается мне в плечо. Не самых худший вариант. У меня было достаточно опыта и я знал, что самые слабые места у гулей: голова и живот. Если он выстрелит мне в плечо — будет больно. Забавно, но в меня уже стреляли… Мне не исполнилось ещё и восемнадцати, а я был близок к тому, чтобы словить вторую пулю. Что, бл*ть за жизнь я живу?! Будет больно, но двигаться я смогу.
Повернув голову на несколько градусов, я скосился на водителя. В мешке я его не видел, но по памяти воссоздал картинку. Найти ручник, дёрнуть, крутануть руль на себя. Затем снять пакет и устроить знатную мясорубку. План был осуществимым, но никуда не годился. Во-первых, я не знал, где мы едем. Устроить бойню в центре города, оказаться под камерами, а потом увидеть своё лицо по телеку с припиской «Разыскивается». Нет, спасибо. Но было ещё и во-вторых. На заднем сиденье сидел Кирилл. И он просто обязан был вернуться домой целым и невредимым. Что за мужики-то?
Остановились мы минут через сорок, причем последние пятнадцать нас трясло так, что даже я со своим не самым большим ростом пару раз касался макушкой потолка. Меня ударили по затылку и приказали выходить. Оказавшись на улице, я снял пакет, увидел стоящего рядом Кирилла, и снял пакет с него. Поглядев на испуганное и одновременно рассерженное лицо, я подумал, что пакет на нём-таки стоило оставить.
Мы стояли в каком-то карьере. Кромка земли перед нами возвышалась метров на пятьдесят. По стенкам огромного котлована тянулась дорога-серпантин. По ней мы и прыгали. С боков котлован окружили деревья. Различить их истинную высоту с такого расстояния было непросто. И я подумал: «Какой-то странный карьер. Так близко расположены леса, крутые обрывы, а цвет земли — серый с коричневым. Совсем не тот цвет песка, который обычно добывают». Со спины прилетел ветер и принёс страшную вонь. Я обернулся и увидел облако ворон, голубей и других птиц. Черным и почти непрозрачным пятном они кружили над свалкой. Вторая половина котлована была заполнена почти под завязку, а наша — ещё девственно чиста.
— Не похож он на того, кто мог устроить такую жесть! — сказал мужик в черной кепке.
— Мне тоже слабо верится, — сказал второй в кожанке. — Но ошибки быть не может. Его спалила камера на вагончике на въезде. Я бы и подумать не мог, что обычный школьник… Дрын заметил кровь у него на кофте.
— Ага, — водила выпустил дым и показал пальцем через левое плечо. — Вот тут пятно было. Почти на всю спину.
С большего мне стало ясно. Вагончик на въезде. Я его вспомнил. Речь шла про выезд из гаражного кооператива. Того самого, где я прикончил Ползучего. И на вагончике том, действительно была камера. Я её видел. Но неужели она работала? Один из проводов был перерезан, а сама она покрылась трещинами и висела на одном шурупе.
Получается, Дрын, Черная кепка и Кожанка притащили меня сюда, чтобы…
— Второго тоже придется завалить, — безразлично сказал Дрын и затянулся.
Кирилл побелел. Кожанка направил на меня пистолет и прицелился, зажмурив один глаз.
— Да, погоди ты! — крикнул на него Черная кепка.
— Что?!
— Побазарить надо!
— С ним?!
— Да.
— Нахера?!
— Да не ори ты!
— Да что, бля, не ори! Он Ползучего, сука, на куски порвал! Руку оторвал, глаз выколол и полбашки отрезал! — Кожанка поёжился и отошел от меня на шаг. — Я думал гонево это всё, что школьник на такое способен, но сейчас сам вижу! Ему же вообще насрать! Он, сука, даже пушки не боится! Смотри, как смотрит! Ты кто, бля, такой вообще?!
— Он такой же, как и Ползучий, — обронил Чёрная кепка и посмотрел на меня из-подо лба.
— Какой такой?!
— А то ты, бл*ть, не знаешь какой?! Такой!
— Какой такой? — спросил Дрын.
— Да, ёп вашу мать! — прорычал Черная кепка сквозь зубы. — Ползучий заговорённым был! Он же сам говорил!
— Я думал это гон какой-то, — чуть разочарованно сказал Дрын.
— Да это и был гон! — добавил Кожанка. — Какой ещё заговорённый?
— То есть, по-твоему, это случайность, что в Ползучего двенадцать стреляли, а он выжил, да?!
Кожанка пожал плечами.
— А когда Гриб ему шею перерезал?! У него даже шрама не осталось!
— У меня тоже был шрам, — Дрын показал тонкую полоску на руке, но заткнулся, увидев, как на него смотрит Черная кепка.
— Бидон его тачку взорвал! — продолжил Черная кепка. — Погиб водитель, баба Ползучего, а он сам?! Неделю отлежался и всё. Хотя на котлету был похож, когда мы его домой везли!
— Так потому его Ползучим и прозвали, — заулыбался Кожанка. — Его, как червяка, хоть надвое переруби, жив останется! Судьба у него такая! Это всё из-за погоняла… или… погодите…, — Кожанка почесал голову стволом. — Правда что ли?!
— Правда-правда, — Черная кепка кивнул, не сводя с меня глаз. — И этот такой же.
— С чего ты взял?
— Ползучий мне как-то сказал, что если его кто-то и грохнет, то только другой заговоренный. Так, что ты держи его на мушке и выпускай всю обойму, если вдруг рыпнется.
— Во дела…, — промямлил Кожанка, взял пистолет двумя руками и широко расставил ноги, будто готовился к зачетной стрельбе в тире. — Так что, гасить уже?!
— Одну секунду! — я поднял вверх палец.
— Не рыпайся!
— А ты не думал? — я посмотрел Черной кепке в глаза. — Что если его мог убить только заговоренный, то и меня тоже?
— Думал, — прервал Черная кепка. — Но я был рядом, когда в него стреляли, взрывали и резали. Он был живее остальных, но не бессмертный. Просто тем, кто на него охотился, не удалось его добить.
— Он хочет тебя зап*здеть! — сказал Кожанка. — Дрын держи на мушке задрота. Готов спорить, один из них точно не заговорённый, а значит мозги разлетятся так, как и должны разлететься! Соха, крикни, когда можно, и я сниму заговор с этого ублюдка. Обоймы хватит.
— Сначала нужно поговорить.
— Чего?!
— Того! — фыркнул Соха на Кожанку. — Не просто же так он его грохнул!
— А?!
— Б! — Соха смерил Кожанку взглядом и посмотрел на меня. — Ты же не просто так его грохнул?
Вопрос до меня дошел не сразу. Мой мозг
