Зараза 3 - Евгений Александрович Гарцевич
До склада лаборатории еще двадцать этажей, плюс еще пять до кабинетов совета директоров, где, по мнению Астрид, могли найтись карты со всеми алмазными шахтами, а то и сразу указания, где именно нашли алмаз.
Я подошел к окнам, подобрался вплотную к краю и, держась рукой за оконную раму, выглянул наружу. Жесть! То есть вид, конечно, открывался шикарный, занятный и в чем-то даже полезный, но совершенно недружелюбный. Порыв ветра попытался сорвать меня, голова слегка закружилась — то ли от кислорода, то ли новое для меня проявление побочки.
Никогда раньше не боялся высоты, даже всерьез подумывал в детстве космонавтом стать. А сейчас подкатил комок к горлу и руки задрожали. Потянуло вниз, какое-то извращенное чувство страха смешивалось с желанием узнать, какого это — просто шагнуть вниз?
— Вадик, прием!
— На ффяфи, ты долго ефе?
— Четверть пути преодолел, — «пиранья» казалась совсем небольшой, но мое обновленное зрение позволило разглядеть и машину, и открытый люк, из которого торчала светлая макушка Вадика и трех прыгунов, крадущихся к броневику за кустами на ближайшей клумбе. — Люк закройте, а то у вас гости на пять часов.
— Где? — макушка Вадика высунулась еще больше, и он начал вертеть головой.
— Скройся, говорю. Они сзади справа за кустами.
Рация зашипела, послышалась какая-то возня и проклюнулся уже голос Сани, а Вадик скрылся под крышкой люка.
— Космос, отработаем их. Ты давай там поскорее.
А то я сам будто жажду здесь задерживаться! Я отлип от окна и пошел бродить по пепелищу в поисках второй лестницы или лифтового холла. Нашел сразу — чуть ли не единственное помещение с целыми стенами.
За стальными двойными дверьми с закопченными окошками разглядел лифтовой холл, а также двух прыгунов среди куч человеческих останков. Вплотную приник к стеклу, даже ладошки приложил, как будто в банное запотевшее окошко подглядываю за девчонками. Каюсь, был грешок по малолетке.
А вот прыгунам это не понравилось. По двери раздался удар, и прямо передо мной возникла оскаленная морда чудовища. Он клацнул зубами и со скрипом провел по стеклу слюнявым подбородком, разглядывая меня с той стороны.
Так близко я с ними еще не встречался. Изрезанное поджившими язвами лицо, перекошенные остатки носа, в котором торчит окислившееся колечко пирсинга. В пасти, где вместо языка какой-то комок-обрубок блестит еще одно. А третье стягивает разбухшую бровь, практически закрывшую один белесый глаз. При всем желании красавцем его не назовешь, а тут еще и морду перекосило. На колбасу с пупырышками, которую в сетку заворачивают, похож. Только еще пупырышки полопались.
— Ты зачем нос проколол, дурик? — я отступил и приставил к стеклу дуло «ремингтона».
Отец как-то мне заранее обрисовал перспективы моего желания проколоть ухо и проверять серьезность его намерений я так и не решился. Но понимаю. Проколотую бровь тоже готов понять, возможно, пупок у девушек (мужикам все же странновато). Про язык слышал, что типа при оральном сексе добавляет ощущений, все равно не очень понимаю, но принять могу. Но проколотый нос ни понять, ни принять не могу, единственное желание, когда вижу — просто дернуть за колечко. Аж руки чешутся всегда, так что хоть сейчас отыграюсь.
Стекло разлетелось вдребезги, а вместе и с ним и верхняя часть черепа прыгуна, аккурат по линии носа. Колечко еще раз блеснуло и вместе с тушкой монстра исчезло из окошка, рухнув вниз.
Второй монстр пришел в движение, зарычал и бросился на дверь. Но как только щелкнула попма, загоняя в ствол следующий патрон, резко сменил направление и отпрыгнул к дверям лифта. Я даже выстрелить не успел, как прыгун растворился в тенях. Просунув дробовик в окно, я начал водить им из стороны в сторону, стараясь среагировать по шороху и отблескам зова.
— Кис, кис, кис, — я пнул дверь, стараясь привлечь мутанта шумом, но эффекта это не дало. — Ну хоть дверь открой, а? И я сам к тебе приду…
Пришлось снова пустить в ход топор. Десяток ударов, пара пинков и я вспотевший и разогретый с топором наперевес влетел в холл. Увернулся, пропуская монстра, прыгнувшего из угла, и с разворота рубанул тяжелым лезвием чуть выше места, где у нормального человека должна быть поясница. Ненормальному мутанту тоже хватило. Туша с грохотом впечаталась в пол и поползла, волоча отнявшиеся ноги. Я развернул топор и вогнал кирку в бугристый затылок.
Услышал какую-то возню и треск пластика оттуда, откуда я пришел, и поторопился вызвать лифт. То есть вбить лезвие топора между створок, надавить и с жутким скрипом раздвинуть створки сантиметров на пятьдесят. Дно шахты терялось во тьме, и судя по количеству тросов передо мной, то кабина лифта тоже была где-то внизу. Где-то далеко сверху пробивался свет, вероятно, от открытых створок.
За спиной раздалось рычание, смешанное с гулом шелестящих панцирей, и хлопнула разбитая дверь. Как по сигналу я прыгнул в шахту лифта, вцепился в один из тросов и, обдирая руки, поехал вниз. Сам зарычал от досады, сжал зубы и кулаки, но остановился. И скорее, скорее, пока не добежали мутанты, начал карабкаться вверх.
На уровне открытых створок встретился с прыгуном. Он прыгнул, но я успел поджать ноги, чуть ли коленями себя по ушам не похлопал. Сначала послышался удар обо что-то крепкое, может, о крышу лифта, а потом шахту заполонил гул, щелканье и скрипы хитина от черной массы водопадом хлынувшей вслед за прыгуном.
Вывалилось около сотни мелких монстров, на краю осталось всего четверо — то ли умные, то ли нерешительные. Двое пасли меня, а еще двое деловито обнюхивали брошенные дробовик с топором, которые мне были нужнее.
Чувствуя себя одновременно и стриптизершей на шесте и обезьянкой на лиане, выкрутился так, чтобы держаться за счет ног, достал «дедушкин кольт» и стараясь соблюсти баланс между: пали быстрее, пока не разбежались и целься наверняка, второго
