Александр Афанасьев - У кладезя бездны. Адские врата
Уже в воздухе он понял, что, возможно, сделал глупость. В отличие от прыжков над морем воздух здесь был сухой и холодный, к тому же дул постоянный, довольно сильный ветер – и он понимал, что это только начало, чем ближе к земле, тем хуже. Ему никак не удавалось «лечь на воздух», то есть найти такое положение тела, при котором он будет стабильно падать – он прекрасно делал это над морем, но тут, видимо, воздух был другой. Единственным стабилизирующим фактором был мешок со снаряжением на длинном фале, он тянул вниз, а единственной мыслью в голове – на какую цифру он поставил высотомер. Пятьсот – это понятно. Но пятьсот над уровнем моря или над уровнем поверхности? Так-то он обычно прыгал на воду, и проблем этих не возникало, а тут…
Его тело пробило нижний край облачности, и он понял, что пора… даже конкретно – пора. Нащупав вытяжной парашютик – медузу, он выбросил его вверх и почувствовал, как разворачивается его парашют. Он падал на горно-лесистую местность. Это было ниже зоны вечных снегов, совершенно очаровательное место. Под ним были валуны и низкорослые альпийские сосны. Ему надо было выбирать подходящее место для посадки, и как можно быстрее – он уже мог различить отдельные камни…
У самой земли его шатнуло сильным порывом ветра – но все обошлось. Он упал, как его учили, на сжатые ноги и даже удержался на ногах – хотя по ногам ударило непривычно сильно, он даже начал подумывать, что мог повредить сустав или отбить пятку… Ничего, кстати, смешного, попробуйте пробежать кросс с отбитой пяткой – света белого не взвидите. Его снаряжение лежало совсем рядом – и он бросился к нему. Его учили первым делом позаботиться о себе, потом уже смотреть по сторонам и помогать остальным…
В отличие от расчетов тяжелого вооружения он прыгал, имея личное оружие при себе, а не в тюке со снаряжением. Итальянские альпийские стрелки и горные десантники традиционно использовали бельгийское оружие: совсем недавно они перешли с «FN FAL» на «FN SCAR» нового североамериканского калибра[39]. «FN FAL» винтовочного калибра 7,92 отлично подходила для войны перевалов, – но вот боезапас к ней был очень тяжелым. В своих «FN SCAR» итальянские горные парашютисты использовали самую тяжелую пулю, какую могли найти, весом сто тридцать гран, и заказной ствол с очень крутым ходом нарезов. Его «SCAR» – он использовал вариант со стволом средней длины – висел у него под мышкой, в специальной подвеске, и при падении на этот бок могли быть проблемы. Но контр-адмирал знал, как падать.
Уже приведя автомат в порядок, контр-адмирал услышал шаги слева. Вскинул автомат… но это был один из итальянцев. Из бойцов парашютно-десантной бригады…
– Все приземлились?
– Так точно.
– Проверить, нет ли раненых. Обеспечить фланги.
– Есть.
Какое все-таки красивое место… Такие бывают в очень редких местах на земле.
Смешанный хвойно-лиственный лес, громадные валуны, сбегающая вниз, к дороге тропа. Чисто альпийский пейзаж.
Контр-адмирал двинулся вперед. Его люди уже собирались, приводили себя в порядок…
– Доклад! – шепотом потребовал он.
– Приземлились штатно, выбывших нет.
– Походная колонна. Двойная дистанция, – распорядился контр-адмирал, – разведчиков в голову колонны. Охранение на фланги. Соблюдать скрытность…
10 июля 2014 года
Швейцарская Конфедерация
Владения барона Полетти
Южнее деревни Церматт
Вчера мы тронулись в путь, на нескольких машинах. Все машины гражданские, с номерами германского посольства – немцы в этих случаях поступают крайне беспардонно, что хотят, то и творят. Старшим был человек, представленный мне как Хайслер, без обозначения звания. Он был старше меня, причем как минимум на десять лет. А то и больше. Он не выглядел переговорщиком, скорее он выглядел подателем смерти. Снайпером. Только снайперы могут так отрешаться от всего, застывая в неподвижности долгими часами…
Ехали долго. Я не думал, что мы забрались так далеко на юг, а оказалось, что основная база наша располагалась южнее Рима, причем сотней километров южнее. Дорога, по которой мы ехали, была отличной – по итальянскому «сапожку» с севера на юг проложены отличные автобаны. А благодаря тому, что здесь даже на севере страны почти никогда не бывает снега, дороги остаются в целости на протяжении столетий. Что говорить, если в итальянской глубинке до сих пор пользуются дорогами, проложенными для римских легионеров.
Точно так же – подозрительно легко – мы пересекли границу. Итальянские таможенники, увидев немецкие номера, решили не связываться, а на швейцарской стороне Хайслер подал какие-то документы, и швейцарский таможенник взял под козырек. Впервые я задумался: а в чем интерес Швейцарии в этой игре? Уж не в том ли, чтобы разгромить конкурирующие банковские структуры Рима и Ватикана, доказав, что только в Швейцарии деньги хранить абсолютно безопасно. Это может быть… швейцарцы за деньги удавятся. Это надо было обдумать – но времени на это не было.
Съезд с дороги я показал. Иначе бы промахнулись, как промахнулся я, – это значило, что немцы были здесь впервые. Конвой пропустили, только когда я вышел из машины – видимо, барон распорядился пропускать меня и моих людей беспрепятственно. Хотя это были не мои люди.
Мы проехали той же самой дорогой, что несколько дней назад ехал я, – я попытался обратить внимание на красоту здешних мест, но Хайслеру на это было плевать. Проблемы начались только тогда, когда мы подъехали к главным воротам, – нас просто не пропустили.
– Только двое, – сказал охранник, – один из них князь. Второго выберете сами. Без оружия, мы проверим.
Хайслер молча отстегнул кобуру с пистолетом, передал ближайшему из немцев. Не дожидаясь напоминаний, достал и второй пистолет. У профессионалов – всегда по два пистолета, если не больше, а этот человек никем кроме профессионала быть не мог.
– Оставаться здесь… – сказал Хайслер на хохдойче.
Пулеметы смотрели на нас довольно выразительно.
До дома на утесе нас подбросили на закрытом каре, сделанном на основе тех, какие используют для перемещений по площадкам для гольфа. Вооруженных людей перед домом не было…
Нас провели внутрь дома. Внутри снова обыскали.
– Барон распорядился, что сначала примет только одного человека, потом другого, – с типичной швейцарской бесцеремонностью распорядился здоровенный белобрысый швейцарец, начальник охраны, и ткнул меня пальцем в грудь, – вот этого первым…
Учить хорошим манерам потомков лучших в Европе наемников было делом совершенно бессмысленным.
Пожилой немец похлопал меня по плечу.
– Идите, герр Воронцов, – сказал он, – я подожду вас здесь.
В компании четырех верзил с автоматами…
В сопровождении верзил я прошел в ту самую огромную и пустую комнату, в которой барон принимал меня в прошлый раз. Он встретил меня мудрой и понимающей улыбкой, жестом отослал охранника.
– Я вижу, у вас новые хозяева, господин князь, – сказал он на немецком.
– Зато у вас – старые… – вернул я мяч на половину поля барона. – Кстати, благодарю за совет. Он пришелся как раз вовремя.
Барон согласно кивнул. Видимо, он знал, о чем идет речь.
– Я рад, что кто-то избежал моей участи, сударь… – сказал он, – возможно, мне за это воздастся…
– Непременно. Если Господь существует, он видит все…
Во время этого ни к чему не обязывающего разговора барон быстро написал что-то на листке блокнота и протянул мне.
«Где Джузеппе?» – прочитал я.
«По-прежнему на авианосце» – эпистолярным жанром ответил я. Это значило, что Российская империя по-прежнему ведет свою игру и придерживает свои козыри на руках, не дает их побить.
– Я так понимаю, вы приехали ко мне от имени сразу двух государств… – сказал барон, и никто не мог бы уловить в его голосе нотки облегчения.
– Вы правильно понимаете.
– И что же нужно от меня Священной Римской империи?
– Вначале – поддержки ватиканской группы на конклаве кардиналов.
Барон не удивился, хотя я говорил о смерти Папы Римского, причем запланированной смерти. Хотя для него это будет праздником, как бы страшно это ни звучало…
Немцы вели игру в своей манере – жестко и методично. У Ватикана был один недостаток – он был слишком мал. После всех пертурбаций сейчас в нем были две значимо сильные группы интересов – непосредственно ватиканская и группа, представляющая интересы зарубежных епископатов, значительно усилившаяся при Иоанне Павле II. Но вся прелесть ситуации заключалась в том, что в ватиканскую группу входили не только те, кто прослужил в Ватикане – это было просто невозможно, а вообще – кардиналы итальянского происхождения, со всех областей «сапожка». А это значило, что у барона Карло Полетти могли подобраться ключики ко многим из них – только я не знал, к кому именно. И Ирлмайер хотел обезопасить себя от обструкции своего кандидата ватиканской группой или, по крайней мере, раскола ее. Если Лойссера поддержит часть ватиканской группы, немцы, скорее всего французы и – совершенно неожиданно – хорваты Коперника – дело будет сделано.
