Алекс Шакилов - Остроги. Пси-Войны
— Завалили гада. — Бек сказал это так, будто он лично расправился с грузовиком. Отцепил от «Эндуро» свой лом, взмахнул им разок-другой, а теперь похваляется.
— И от этих игрушек бывает польза, да? — Маевский потряс перед ним винтовкой.
Бек скривился и пожал плечами.
Через проём, где было лобовое стекло, из «КАМАЗа» выполз окровавленный Захар. Кое-как он поднялся на колени, а потом в полный рост. Грозя чистильщикам кулаком, он что-то прокричал, но Гурбану было уже не до старого дурака, слишком много о себе возомнившего. Ведь с каждой секундой «Хаммер» всё ближе подбирается к Москве.
— Отдохнули — и хватит. — Шутку командира встретили одобрительным хохотом. Это выходил из крови адреналин.
Квадроцикл сорвался с места. Впереди, на безопасном удалении, стоял эмтешник братьев Бориса и Витька. «Чёрные» и не подумали помочь чистильщикам. Им, небось, ещё спасибо сказать надо, что в спины не стреляли.
Подогнав к братьям «Рейнджер», Гурбан заметил, что они стали на развилке, разделившей дорогу — ну, или то, что от неё осталось — на две части.
— Куда поедешь, начальник? — спросил Витёк, презрительно щурясь, будто не он, а Гурбан дал драпака, оставив попутчиков в беде.
На слабо испытывает, понял Гурбан, закипая. Ему очень-очень захотелось двинуть кулаком по наглой роже зэка, выбить из него всё дерьмо, накопленное за жизнь, полную предательств и лжи. Вот только не время, есть задача важнее, чем поставить урода на место.
— А куда «Хаммер» свернул? — спросил Гурбан так, будто не покоробила его дерзость во взгляде Витька, и не заметил он откровенный, неприкрытый вызов.
— Вот именно, — лениво бросил в ответ Витёк и направил эмтешник к левому ответвлению дороги.
Гурбан дал себе зарок прострелить урке башку, после того как он разберётся с экипажем джипа. И случится это очень скоро.
Дорога забирала вверх. Местность вокруг была холмистой. Вот на вершину одного такого холма Гурбан и заехал. Отсюда отлично просматривалась полоса реки впереди. Река эта — Северский Донец, приток Дона. До Псидемии Гурбан пару раз ездил в Малиновку, посёлок под Харьковом, где жили родственники жены. Так вот за Чугуевом — остановка электрички перед Малиновкой — тоже протекал Северский Донец… С вершины холма дорога спускалась как раз к мосту через реку. И как раз сейчас на этот мост въехал лимонно-жёлтый джип — яркое пятно было заметно издалека.
— Есть! Вот он! — Гурбану ничего в жизни так не хотелось, как догнать «Хаммер».
И он ринулся вниз.
Остальные мчали следом. Всех, даже братьев, охватил охотничий азарт. Вот добыча, рядом, и пусть уже «Хаммер» переехал мост, его не составит труда догнать — мотоциклы быстрее и манёвреннее на дорогах нового мира!
Но когда до моста оставалась всего ничего, над рекой взметнулось облако огня, раздался оглушающий грохот. Мост заволокло клубами дыма, его пролёты с плеском обрушились в воду.
У Гурбану в груди стало тесно. Он остановил «Рейнджер» и, шумно дыша, уставился на проклятый внедорожник, что остановился на другой стороне реки, будто издеваясь над преследователями. Младший Сташев опять обставил чистильщиков.
— Подрывника они ждут. Вон, сука, еле ползёт, — показал рукой Доктор.
Теперь и Гурбан заметил человека, который ковылял к джипу по целине. От моста на том берегу дорога делала крюк, вот подонок и решил сократить себе путь.
Гурбан вскочил с квадроцикла и подбежал к Маевскому, сидевшему позади Бека. Вырвав из рук Сашка СВД, он выстрелил по фигуре за рекой.
— Стой, тварь! Не уйдёшь! — Им овладела ярость.
— Вот что бывает, когда жгут мосты за собой, — прохрипел он, когда подрывник пошатнулся, шагнул в сторону, потом упал на колени и рухнул лицом вперёд.
— Отличный выстрел, командир. — «Титановец» мягко, но настойчиво отобрал свою винтовку. — Если хотя бы дверцу приоткроет кто — завалю, обещаю.
Джип постоял ещё немного, словно в ожидании, что пристреленный Гурбаном мертвец встанет, как ни в чём не бывало. Мертвец не встал, и потому «Хаммер», постепенно набирая скорость, покатил прочь. Дверцу никто не открыл.
Глава 12
КОСМОНАВТЫ
Позади остались Карен и взорванный мост.
Джип ехал прочь, и это было похоже на бегство. Вот только непонятно, от чего экипаж «Хаммера» бежал. Дан всё ещё крутил баранку, и ему хотелось оказаться как можно дальше от нелепой чужой смерти.
— Останови машину, теперь я поведу. — В тоне Равиля не было уверенности, всё-таки сказывалась усталость.
— Отдохни, успеешь ещё. — Даниле нравилось управлять джипом, который из-за брони был на две тонны тяжелее аналогичного без тюнинга. К тому руль и механическая коробка передач заставляли полностью сосредоточиться на дороге, не думать об отце, родном остроге и случившемся в пути.
— Ладно. Если что, разбуди.
Сзади, зажатый с двух сторон Равилем и Никифором, сидел Ашот. Был он бледным и непривычно молчаливым. Толстяк переживал: мол, Карен погиб по его вине. Это он опоил вольника снотворным, из-за чего тот едва брёл от заминированного моста.
Но ведь приказ отдал Равиль, так какого чёрта?…
Только переехали мост, Равиль приказал остановиться. Сказал, что в багажнике есть килограммовые тротиловые шашки, и надо бы устроить сюрприз погоне. «Карен пойдёт», — велел он. Мирно сопящего Карена растолкали и вручили ему баул с взрывчаткой. Карен побежал к мосту. Двигался он зигзагами, его сильно заносило из стороны в сторону. Ашот ещё по этому поводу пошутил: «Как на третьи сутки запоя». Дан вспомнил дядю Натана, но особо грустить было некогда — мост взорвался, Карен потопал назад, на том берегу остановилась погоня, прозвучал выстрел, из груди Карена вырвало кусок плоти, хлынула кровь, он упал…
— Вставай, Карен! Вставай! — закричал Дан, Мариша хотела выбраться из джипа, но Ашот ей не дал.
— Он мёртв. Всё! Гони! — Данила не сразу понял, что Равиль велит ехать.
Руки его дрожали, но он завёл джип. До этого момента смерть казалась чем-то, что случается с другими, но только не с Даном и его спутниками. В Белгороде он впервые стрелял в человека, и это было страшно. Но у того страха был иной привкус — привкус азарта…
Данила давил на газ — казалось, от смерти можно убежать, если ехать быстро-быстро. Он знал, что Территории, опасны, но только сейчас эта опасность стала для него реальной.
С Маришей и Ашотом происходило нечто подобное. Правда, Мариша утратила иллюзии чуть раньше — в клетке. Там она поняла, что она — не центр вселенной, Солнце вращается вовсе не вокруг неё, а имя папочки может пагубно сказаться на её здоровье… Дан украдкой посмотрел на красотку, сидящую рядом.
И тут под колёса что-то кинулось.
Он резко вывернул руль, едва не сбив зомбочеловека, который вывалился из придорожных кустов. Одежда зомбака превратилась в гнилые ошмётки, а сам он был настолько измождён и покрыт ранами и струпьями, что уже не представлялось возможным разобрать его пол, не говоря уже о возрасте. Зомбак держался из последних сил, он умирал. Ему нужна была пища — и потому он кинулся на джип.
— Ты чё творишь?! — Ашот жаждал крови. — Надо было давить его!
Но у Дана было другое мнение на этот счёт. Вот уже с полчаса как он слышал странный стук в машине. Какие-то проблемы в ходовой. «Хаммер», конечно, тачка отличная, но ничто не вечно в этом мире. Дотянуть бы до Москвы…
Смешно дёргаясь всем телом, зомбак побежал за джипом. Из кустов выбрался ещё один зомбочеловек — такой же, как первый, потасканный. Этот бежать не мог. Он и шёл-то с трудом. Слизни вообще плохо заботятся о своих носителях. И особенно плохо — о людях.
— Давай-ка я их завалю! — Ашот потянулся было к двери, но Равиль велел не тратить патроны на ерунду, ещё пригодятся, и толстяк его послушался — видно, опять вспомнил о Карене.
А у первого зомбака меж тем подломилась нога, и он рухнул навзничь. Подломилась — в прямом смысле: кость не выдержала нагрузок, кальция в истощённом организме была нехватка. Он попытался встать — не получилось. Опять попытался — с тем же успехом. Он был похож на заводную куклу, которая способна выполнять только одно действие: встать-упасть, встать-упасть. Лучше бы Ашот пристрелил зомбака, честное слово. Данила смотрел на страдания носителя в единственное уцелевшее зеркало заднего вида и не мог отвести взгляда. Зрелище завораживало. Он даже скорость сбросил.
Тем временем второй зомбак доковылял до первого. И в руках-палочках у него был булыжник, который он подобрал по пути. Вот этим-то булыжником он и размозжил череп товарищу по несчастью, а потом опустился рядом и принялся неторопливо обгладывать покрытые лишь кожей конечности трупа.
Каннибализм. Эти твари поедают себе подобных. Дан едва сдержал рвотный позыв. Как же всё это мерзко! А виной всему — слизни!
