Йен Уотсон - Миссия инквизитора
— У них в горбах есть вода, — прохрипел Гримм. — Целые цистерны. Только крана не хватает.
— Нет, сэр, нет! — залепетала толстая грязная старуха. — В горбах только жир, воды нет.
Коротышка жестом приказал ей подойти.
— Объясняешь.
— Сжигаем жир — получаем воду.
— Черт побери нет времени жарить горбы.
— И кровь, сэр. Кровь.
— Дурацкая идея. Кровь соленая.
— Не соленая, сэр, нет. Камелопарды много пьют, кровяные тельца впитывают воду и расширяются.
— Чушь!
— Я не вру. Животных специально отпаивают перед переходом.
Возможно, старуха говорила правду. Леке задумался, затем отломал крышу от кабины дилижанса, найденной в багажнике лопатой выкопал с песке яму и построил импровизированную раковину. Из двух камелопардов им удалось добыть литров тридцать крови. Ракел, Джак, Гримм и Леке по очереди жадно напились, держа почти обезумевших беженцев на прицеле. Леке заполнил канистру. Остатки жидкости перешли во власть пассажиров.
Камелопарды с явным безразличием наблюдали за судьбой сородичей. Леке вытащил из кузова четыре седла и уздечки. На улицах Шандабара он видел всадников, трясущихся верхом на горбатых скакунах. Он требовательно спросил у толстухи, перемазанной кровью:
— Седла приторачивают за горбом, женщина?
Притворяться, что они говорят на сабурлобском диалекте, уже не имело смысла.
— Да, иначе они поворачивают голову и кусают всадника.
— Намордники есть?
— Нет, сэр, камелопардам нужно дышать.
Она заколебалась, но затем продолжила:
— Ваш вес огромен, добрый сэр. Ваше животное не бежит, а плетется.
Утолив жажду, пассажиры дилижанса принялись снимать с животных шкуры, надеясь утолить голод и соорудить укрытие от палящих лучей.
— Как приказываешь им двигаться? — спросил Леке. — Какие говоришь слова?
— Берете меня с собой? — решила поторговаться толстуха. — Я сажусь вместе с карликом.
— Возможно, — уступил гигант.
— Я много знаю о камелопардах, добрый сэр.
— А о своем весе ты знаешь, жирная туша? — вмешался Гримм.
Женщина взглянула на принесенные Лексом веревки и поняла, что ни один камелопард беженцам не достанется.
— Вы забираете всех! — обвинила она.
— Помогаешь нам, и мы помогаем тебе, — отрезал десантник.
Ракел направила на женщину лазерный пистолет: — Говоришь слова! Если врешь, мы не трогаемся, а тебя ждет наказание.
Встревоженная толстуха ответила:
— Чтобы тронуться, кричите: «Хат-хат-шутур!», для рыси — «Тез-ро!» и чтобы перейти в галоп — «Ялд!». Для остановки — «Рокна!».
Солнце заметно уменьшилось в размере, а жара иссушала землю.
Леке подбодрил спутников:
— Послушайте, тепловой удар никому не грозит. Просто резкий температурный скачок сбивает всех с толку.
— Ха! Легко говорить, — проворчал Гримм. — Тебя специально учили переносить и мороз, и жару.
Джак снял рубашку и остался в одном бронежилете. Как ни легок был эластичный пластик, сейчас он превратился в стопудовый груз.
Ракел внезапно согнулась, и ее стошнило кровью камелопарда.
— Вот черт! Ты должна вновь напиться! — крикнул Гримм.
В выемке осталась маленькая лужица, которая быстро испарялась, оставляя на стенках черную корку. Девушка подчинилась, опустилась на колени и допила кровь, чтобы напитать организм влагой.
Леке оседлал «скакунов», укрепив упряжь так, как говорила толстуха. Четверо вооруженных людей забрались в седла. Еще четырех камелопардов Леке вел на поводу. Оставалось еще одно животное.
— Это тебе, добрая женщина, — сказал Леке. — Подарок за совет. Хат-хат-шутур!
Его камелопард пришел в движение. Леке хлестнул горбатого скакуна по костлявым бокам.
— Хат-хат-шутур! — закричал Джак.
— Хат-хат-шутур! — закричал Гримм.
— Хат-хат-шутур! — закричала Ракел.
— Тез-ро! — взревел Леке. — Ялд!
Оглянувшись, Джак увидел, как толстуха седлает подаренного камелопарда, отражая попытки оспорить ее право владения. Как жаль, что столько людей погибнет! А какая участь ждет Лекса, Гримма и Ракел?
ГЛАВА 13. ЖАРА
Воздух стал похож на расплавленное стекло. На горизонте то и дело появлялись миражи прекрасных оазисов. В мареве очертания машин, камелопардов и людей искажались. Шатающиеся путники падали, количество трупов катастрофически росло.
Путь беглецам преградил десантник в угловатых доспехах и с болтером в руке. Нужно ли тратить разрывной патрон на отступника? Мираж заколыхался и исчез, прежде чем Джак успел решить этот вопрос.
Из-за жары у людей появились галлюцинации.
Драко накинул капюшон, но прохладнее не стало. Леке умел переносить немыслимые нагрузки, но не закипят ли мозги у него в голове?
Отверстия на обнаженной спине гиганта походили на пулевые ранения. Ракел закрыла лицо куском пергамента, вырванной Джаком страницей из «Книги Рана Дандра». Красный пояс ниндзя, скреплявший сооружение, издали казался кровавым шрамом.
Исчезли ли Вайперы вместе с Книгой Судьбы в Лабиринте? Или арлекины до сих пор ищут похитителей среди толп беженцев?
Планета превратилась в наковальню, по которой без всякой жалости колотил молот жары.
Но никто не опускал людской металл в воду, чтобы охладить. Трупы не выдержавших испытание мгновенно превращались в мумии. Меж миражами рыскали песчаные вихри, завлекая несчастных в гибельную круговерть. Назад падали только кости. Острые песчинки, как пираньи, съедали плоть жертв.
Лопались камни и иссушенные кости — такова была жара.
К Джаку пришло видение: пульсирующий белый карлик, как дитя, с муками выходил из кроваво-красного солнца. Он вдруг понял, что молится, невольно обращаясь к Хаосу:
— Оживи память! Покажи мне сияющую тропу!
Но разве не ересь подобная молитва?
Ничего не изменилось. Все тот же кровавокрасный свет заливал готовую воспламениться планету.
— Дай мне увидеть свет Рогала Дорна! — монотонно бубнил Леке.
Ракел непрестанно повторяла:
— Я — ниндзя. Мне по силам вынести любую пытку.
Это порадовало Джака. Значит, воровка смирилась с уготованной ей судьбой. Видимо, жара всколыхнула в ее душе какие-то высшие инстинкты, подготавливая к приходу Мелинды.
— Смотрите! — воскликнул Гримм. — Вода!
Из-под земли бил фонтан. Хрустальные капельки переливались на солнце всеми цветами радуги.
— Очередной мираж.
— Нет! Ялд! Ялд!
Камелопарды, учуяв воду, сами побежали быстрее. Животным не потребовалась команда «Рокна!», чтобы остановиться у источника живительной влаги. Джак и его спутники спешились. К воде спешили другие беженцы, подъехал белый лимузин, из мотора которого валил густой дым.
Вот он, сияющий путь! Люди и животные забрались в воду, ловя капли и радуясь спасению.
— Мы должны воздать благодарность Императору! — сказал Джак.
— И трещине в скале от дьявольской жары, — добавил Гримм, — и водяной жиле.
И все же это было чудо.
Леке бросил косой взгляд на лимузин. Водитель в белом шелковом одеянии, с тюрбаном на голове, ведром носил воду и выливал на капот, чтобы открыть крышку и добраться до мотора.
— Эй, — окликнул его Леке. — Ты заранее приспустил шины, да?
Мужчина вздрогнул, услышав вопрос на имперготе.
— Ты спускаешь шины? — повторил на сабурлобском диалекте д'Аркебуз.
— Да.
Ответ краткий и враждебный. Чего хочет полуголый верзила? Уж не отнять ли автомобиль?
— Ты молодец, приятель! — похвалил Леке. — Не многие водители принимают меры против жары.
— Место спасения здесь, — заявил один из пассажиров машины. Очевидно, он свихнулся от радости. — Мы прячемся по горло в воде.
— Место спасения дальше, — возразил другой пассажир. Говорил он мягко и терпеливо, так увещевают буйно помешанных, способных натворить бед. — Спасение — каменный лабиринт, помнишь? Сначала мы проезжаем мимо хижины отшельника, которую я описываю.
— Лабиринт? — переспросила высокая черноволосая дама, приехавшая на камелопарде.
— А что за хижина? — вторила ее спутница, худая старуха с испачканным пылью и потом лицом.
— В горах живут привидения, — сообщил информатор. — Я из Бара Бандобаста, я знаю. Туда никто не ходит. У входа в каньон находится обитель аскетов.
— Кого? — переспросил кто-то.
— Уединенных отшельников, которые молятся, призывая лик Императора явиться на солнце. Сабурлоб тогда становится главной планетой в космосе.
— Извините, — вмешался Гримм. — Сколько отшельников там живет?
— Сотни.
— Ничего себе хижина. Какие же они отшельники?
— Каждый аскет сидит на отдельном каменном столбе! — ответил житель Бара Бандобаста, решив, что карлик ужасно глуп.
— Значит, сегодня им приходится туго. Если они до сих пор не сваливаются с камней, как мухи!
Из-за песчаного бархана возникла высокая фигура в когда-то зеленой униформе. Загоревшии на солнце до пурпурного цвета элдар все же сохранял грациозность и обаяние. Копна черных волос падала ему на лицо, опаленная кожа покрылась волдырями.
