Андрей Андрей - Охота на судьбу
Глава 12. Главарь повстанцев
Величию моему предела нет,
Ба! Да ведь об этом знает целый свет!
Богатств, что накопил я за года,
С лихвой мне хватит после смерти, господа!
Хотя, постойте ж! Покуда я туда не тороплюсь -
К своим делам мирским я тотчас возвернусь!
И вновь набью свои я сундуки по самые верхи,
Чтоб треснули от золота они, а зад мой - от еды!
Ах, бросьте! Кто есть не любит - есть ужасный человек!
Подлец! Да, словом доходяга и скелет!
Я от икры никак все отказаться не могу,
Да как тут отказаться! - ведь те же рыбаки,
Которые чуть ли не носом лазают по дну реки,
Несут ее лишь только мне, сказать по правде, одному...
Всем тягостным моментам жизни вопреки.
О, нет! Любовь народную по праву заслужил я!
Работу людям дал - на шахтах и в хлеву!
Платить вам деньги? Да бросьте вы! К чему все это, не пойму!?
Ведь не затем пришли мы в этот мир, чтоб собирать всю эту ерунду!
Лишь ежедневный труд! Безропотность и уважение
К тем людям, ниспославшим вам сии волшебные дары,
Вот для души для вашей приключение!
А стража проследит, чтобы не сбились вы с пути!
Веселая, задорная песня, исполняемая на небольшой, но звонкой гитаре под аккомпанемент всеобщих смешков, закончилась, и весь люд, расположившийся в обширной пещере, усеянной множеством закрепленных на стенах факелов, поддержал исполнителя шумным гоготом и шквалом оваций, сотрясая высокие каменные своды. Некоторые, восприняв сие произведение за своего рода тост, уже ударялись кружками, наполненными выпивкой, о тары соседей, радостно выкрикивая всевозможные проклятия и ругательства в адрес всеми любимого в этом месте губернатора.
- Чтоб ты сдох!
- Не знавать тебе покоя после смерти! - тут и там раздавались хмельные возгласы обитателей этого местечка, представляющего собой широкую залу, заделанную местными умельцами под трактир, заставленный сколоченными из подручных материалов, столами. Вышло хоть и мрачновато, но, в целом, не без изюминки. Этакая бандитская таверна в каменных сводах. Очутись на пороге такого заведения обычный путешественник, даже и порядком продрогший от холода, он точно бы пустился наутек, ибо и сама таверна, и люд, обитавший здесь, могли составить пугающее впечатление у любого не причастного ко всему этому "празднеству" человека. Однако, если отбросить всяческие мечтания и посмотреть правде в глаза, то случайный путник вряд ли бы сумел наткнуться на это законспирированное повстанцами от внешнего мира убежище.
Трюкач, расплывшись в широченной улыбке, отложил свой музыкальный инструмент в сторону. Поправив на себе черный губернаторский цилиндр, чуть съехавший с макушки, он изящным жестом поднял кружку и, выкрикнув добротное пожелание в адрес своей "музы": "Да разорвут тебя газы от тыквенного пирога!", - поставил жирную точку в своей музыкальной пьесе.
Понятное дело, его душевное высказывание вызвало очередную шумовую волну из глоток десятков слушателей, непременно, сопровождающуюся градом ударов металлических кружек друг о друга. И вот, пенящееся пойло, взбудораженное множеством столкновений наполненных тар, вышло из берегов, словно морская вода, и оросило деревянные столы таверны. Вечеринка, плавно перетекшая в масштабную попойку, была в самом разгаре, однако фигура, появившаяся в каменной арке, являющейся входом в заведение, вызвала, что удивительно, мгновенное молчание. Все сидящие в таверне, не проронив ни слова, уставились на мужчину, ожидая от него новостей и, будто в один миг протрезвев, судя по их лицам, принявшим в этот момент суровое выражение, готовились услышать самый печальный ответ.
- Мы победили..., - отчеканил Фьёльнир, - но многим из нас, увы, не суждено ощутить вкус победы, - мрачно добавил он и, словно придавленный грудой камней, опустился за ближайший стол.
Некоторое время молчание не прерывалось. Люд, сидящий под сводами пещеры, очевидно, переваривал полученную информацию, словно пытаясь по настрою своего соратника уловить, сколько товарищей они потеряли сегодня. Кто-то, наконец, разрядил угнетающее своей мертвой тишиной молчание и негромко, но уверенно воскликнул: "Ура собратья!".
И вот голоса других повстанцев подхватили одинокий возглас своего товарища, превратив короткую фразу в череду ритмичных, громких поздравлений, которые, хоть и звучали торжественно, однако не без толики горечи. Словно каждый возглас, раскатывавшийся под сводом пещеры, олицетворял собой жизнь одного из погибших сегодня в битве товарищей.
Постепенно трактир начали заполнять уставшие, перепачканные своей и чужой кровью повстанцы, которые заходили в помещение под одобрительные крики своих соратников и рассаживались по уготованным для них за столами местам с едой и выпивкой. Все они уже побывали на осмотре у местного лекаря и потому походили сейчас, в большинстве своем, на оживших мумий, тут и там перевязанных бинтами. К сожалению, один клирик на целый лагерь повстанцев был не в силах магическим способом "заштопать" израненный в бою отряд, поэтому легкие раны он лечил по старинке, а свою магическую энергию, накопленную в часы отдыха, оставлял лишь для тяжелораненых.
Народ, вставая из-за своих мест, сгрудился вокруг сидящих воинов, выведывая подробности битвы. Те же, с явным трудом, мечтая скорее погрузиться в долгожданный сон, нежели вспоминать прошедшую бойню, отвечали на вопросы товарищей.
Наконец, в таверне появилось новое лицо, на которое тут же были устремлены взгляды толпы. Пройдя через арку, Раэль окинул взором пещеру и, негромко поприветствовав повстанцев, присел за стол к Фьёльниру. Очевидно, народ уже во всех подробностях разузнал о "снайпере" и теперь тихо перешептывался, кивая в сторону гостя.
- А ты быстро набираешь популярность, - усмехнулся командир, отправляя в рот сочный кусок баранины.
Раэль, оставив высказывание Фьёльнира без ответа, наполнил пустую кружку вином и, в несколько больших глотков осушив ее, обратился к повстанцу, - неплохое вино, сами делаете?
- О-о-о, нет, что ты, это с прошлого каравана, - гордо ответил тот, - на юге Фросвинд не настолько скован зимой, как центральная и северная его части, и, насколько мне известно, в тех краях, на деньги губернаторского прихвостня Себэстьяна взращивается пшеница и цветут виноградники. Черт их знает, как им удается все это выращивать в такую холодину... ну, уж наверняка не без помощи алхимии. Эх, черт, и почему я не родился на Зильйоне... как тебе наш лагерь, кстати?
- Замечательное место, несмотря на то, что это пещера, - ответил Раэль.
- А то! И не просто пещера, а целый подземный лабиринт. У нас тут и кузня, и казармы, да вообще, чего только нет. Ребята у нас на все руки мастера, так сказать. Только вот маловато их, конечно, а теперь и того меньше, - вперив свой взгляд в мутное дно кружки, будто пытаясь что-то разглядеть на ее глубине, промолвил командир, - а в городе народ забитый пошел, идти к нам боится, хоть мы и агитируем всячески, - продолжил он, выйдя из короткого раздумья.
- Это как же?
- Слухи пускаем разные, да и вылазки всевозможные делаем. Слышал наверно, дом губернатора недавно, так скажем, слегка опустел? - протянул Фьёльнир.
- Не то, чтобы слегка, - раздался знакомый голос, и к компании подсел новый собеседник. Легким движением руки поправив у себя на голове трофейный головной убор, он, подражая напыщенным вельможам из королевского дворца, в своей излюбленной манере задрав подбородок повыше, вклинился в разговор двух мужчин.
- А вот и сам автор сией деятельной агитации, господин Трюкач, - представил Фьёльнир товарища, - человек-тайна, человек-загадка, даже имя его настоящего никто не знает, вот и зовем по прозвищу.
Раэль ничуть не удивился, встретив здесь недавнего знакомого, ведь как раз именно эта личность, по мнению охотника, отлично вписывалась в подобный уклад жизни.
- Ох, поверь, я и сам уже не припомню его, дружище, под столькими именами в свое время отбегать пришлось, знаешь ли. А знакомить нас ни к чему. Я смотрю, Раэль, ты у нас записался в местные спасители? Молодчина! Ты знаешь, Фьёльнир, это ведь он нас с Хасимом тогда, не побоюсь этого слова, спас.
- Да ну! От оборотня-то?
- От него самого, они вместе с Тримзом тогда в лесу нашпиговали гадину своими магическими стрелами. Эту дрянь ничего не берет, представляешь! Целый отряд стражи, который за нами погнался, зверь раскидал, будто орехи по столу! Кстати, у меня вопрос немного личный, но я его все же задам, ибо все равно не удержусь, - протараторил он, обращаясь к Раэлю, при этом выстукивая кончиками пальцев по столу незамысловатый ритм, - не ты ли на досуге Вальрама прихлопнул? - сверкая детской наивностью своих широко раскрытых глаз, спросил Трюкач.