Павел Балашов - Беспамятный

— Тогда я полагаю, что вы не будете против, если вас доставят в порт мои люди? С такой суммой лучше путешествовать с охраной, на мой взгляд.

— Главное, чтобы не под охраной, — хмыкнул я.

Генерал позволил себе скупо улыбнуться. И это была его первая и последняя улыбка за время нашего общения. И через два с половиной часа я уже поднимался на борт «Ската». По невероятному наитию, заполняя таможенные документы, я указал, что везу пассажира, Игоря Соловьева, подданного Империи. И теперь, для властей капитан Альтез борт не покидал, а по Земле разгуливал верноподданный гражданин. Это было удобно, более чем. Главное, чтобы при отлете вопросов не возникло. Впрочем, не должно, на мой взгляд.

В чреве корабля я переложил свою «добычу» в капитанский сейф, заодно и пересчитав. Твою ж мать, ну ни хрена себе покатался по Вольным Мирам мать ее так Окраины! В сейф легло два миллиона двести пятьдесят тысяч рублей. Каждую из пятнадцати пластин Валерий Мефодьевич оценил в полтораста косых. Впрочем, я так как-то и предполагал, считая, что в кредах ВМО каждая тянет примерно на полмиллиона. Мда, это солидно. Два с лишним «ляма». Черт побери, да я такого даже представить себе не мог! По меньшей мере можно больше не работать — это факт. Да можно теперь до конца жизни предаваться всем возможным удовольствиям! Но… Знаете, почему-то мне пришла в голову другая мысль, и я связался со Славой Звишиным.

— Слушаю, — раздался недовольный голос в канале звуковой связи. Экран он не включал.

— Слав, это Соловьев. У меня к тебе скорее всего неожиданный и напрочь несвоевременный вопрос есть.

— Игорь? Охренел, что ли, Птиц? В два часа ночи?

— Извини, я время не учел, — честно признался я. — Я-то на Земле сейчас, в России, порт «Степной два».

— Ладно. Все равно разбудил, — видеоканал включился, и моему взору предстал Славка, взъерошенный и сонный, сидящий на своей кровати.

— Мне нужен список семей тех, кто погиб в той заварухе, когда я стал безвестным. Ну, фамилии и адреса. А лучше — фамилии и номера счетов по выплате пособия в связи с потерей кормильцев.

— Охренел, что ли, Птиц? — Звишин отвесил челюсть.

— Повторяешься, Славк. Нет, я не охренел, я разбогател. И хочу помочь семьям тех ребят, которые были со мной. Там. Такое странное желание?

— Нет, — мотнул головой Звишин. — Если разбогател — то не странное. Вполне в твоем духе. По крайней мере этого можно было от тебя ожидать.

— Ну, вот как-то так. Сделаешь?

— Сделаю, что с тобой делать. Давай только не прямо сейчас, ага? У нас ночь, вообще-то.

— Когда сможешь — письмо пришли, ладно? — попросил я, и Звишин кивнул, а я продолжил. — Все, тогда извини еще раз, что спать помешал, давай, до связи.

Славка отключился. А я прошелся по своей каюте туда-сюда и сообразил, что можно сделать прямо сейчас. Долететь до Луна-Сити, зайти в любой банк и завести себе еще один счет. На имя Рика Альтеза. Нормальный такой, солидный счет. И с него переводить свои «разовые пособия». И денег мне должно хватить. По крайней мере, по полсотни тысяч каждому из семнадцати погибших я могу себе позволить. А полста кусков — в Империи очень, очень солидные деньги. Хватит или на то, чтобы троих детей нормально поднять и дать им хорошее образование, как в случае с семьей Вешнякова. Или на то, чтобы наконец построить нормальный дом и больше не ютиться по офицерским квартиркам, как в случае с семьей Дениса Горячнова, который не раз раньше рассказывал, что только об этом они с женой и мечтают. А у Макса Дрожжина отец-инвалид, и младший брат — студент медвуза, это я тоже помню. И им точно эти деньги лишними не будут.

Чего я завелся? Да черт меня разберет. Никто из нас, оперативников Жандармского Корпуса, не бедствовал. Да и пенсия семьям, потерявшим близких, у нас худо-бедно, а пятьсот целковых составляла. И разовые компенсации были более чем приличные. Просто я точно знал, что полста кусков — это столько, сколько я считаю правильным выплатить близким своих братьев по оружию. Ничего и никто меня к этому не обязывает, но если я могу это сделать — значит, сделаю. Я так решил.

«Скат» оттолкнулся гравитационной волной шифтов от поверхности космопорта сразу же, как только диспетчер дал мне добро на взлет и назначил коридор. И через час я заходил на посадку в «Свободном», около Луна-Сити. А когда за мной закрылся купол посадочной шахты, я едва дождался, пока уравновесят давление. И, пулей вылетев из люка, закинув сумку за спину, я едва не бегом отправился в ближайшее отделение «Галактик Банк Экспресс», славящегося своими либеральными взглядами на взаимоотношения банка и клиента, а также гигантской сетью отделений по всей посещенной человеком Вселенной.

Вклад мне открыли быстро. Сумма в два миллиона сто тысяч была помещена на имя Рикардо Альтеза. Мне выдали карточку и чековую книжку, поинтересовались, чем еще могут мне помочь, посожалели, что прямо сейчас ничем, и напоили чаем за счет принимающей стороны. Не то чтобы мне очень хотелось чая, но процесс пития успокоил. А то аж руки тряслись, и я никак не мог дождаться момента, когда Звишин перешлет мне данные по счетам. Мда, у нормальных людей такая трясучка в ожидании получения крупных сумм, а я наверное, действительно, псих.

Впрочем, это все равно будет часов через десять, не раньше. И я вернулся на борт «Ската» и дернул обратно на Землю. Спросите, а чего это меня понесло аж на Луну счет открывать? А все банально. Не хотел сверкать документами Альтеза среди родных осин. Знаете, береженого бог бережет, а интерес ко мне «тетушки Анфисы» не факт, что уже успел иссякнуть. Так что чем глубже предосторожность, тем меньше шанса опять оказаться дураком.

С орбиты я связался с Джоан и выяснил, что она разгуливает по Сан-Франциско, Калифорния. Оказывается, ей приперло посмотреть на места, с которых началась байкерская культура и традиция. И она крайне разочарована тем, что от «исторических мест» не осталось даже «драного музея». Я выяснил у нее, через сколько она сможет быть в космопорту «Мыс Канаверал», и там мы и договорились встретиться. И, я полагаю, не надо озвучивать вслух, что мисс Сейли была изрядно разочарована?

Глава 15

СНОВА В ДОРОГУ

И что мне дома не сиделось?

Мой борттехник явилась на вверенную ей территорию злая и уставшая. С порога буквально заявила, что пока не примет душ и не приведет себя в порядок, даже слышать ничего не хочет, и удалилась в свою каюту. Я покачал головой ей вслед и вернулся в рубку. Предупредил по корабельной связи, что начинаю старт, советую держаться за что-нибудь, и аккуратно оторвал «Ската» от взлетной полосы.

На шифтах, гравитационных преобразователях, в атмосфере летать сущее удовольствие. Никаких резких перегрузок, если они тебе не нужны, никаких лишних ускорений — взлет и посадка становятся мягкими и вдумчивыми. Ты просто поднимаешь свою посудину и ведешь ее тем курсом, который тебе нужен, неумолимо и плавно. За это шифты и любят почти все пилоты, которым приходится садиться и взлетать в атмосферах.

Но, откровенно говоря, я люблю шифты за еще одну их особенность: очень часто противник для обнаружения кораблей, перемещающихся в скрытном режиме, использует гравитационные сканеры. Эти приборы изучают возможные изменения в гравитационном поле и засекают источники этих изменений. А шифт в данном случае «фонит», как скотина. Именно поэтому я научился применять при высадках и рейдах особенную тактику: входя в высокие слои атмосферы, я выключал все преобразователи. И просто падал на цель, корректируя свое «скольжение вниз к поверхности» короткими импульсами маневровых дюз. А гравитационную подушку, создаваемую шифтами, начинал использовать непосредственно перед контактом с грунтом. Именно так я и высаживался раз за разом, прекрасно понимая, каким сюрпризом я становлюсь для противника.

Но в данном случае ситуация была обратной: мы же взлетали. Потому мягко, и на шифтах. Никому не мешая, не нарушая коридора, предоставленного мне диспетчером «Мыса», не создавая лишнего шума и пыли. Да еще и настолько нежно, что Джоан, вошедшая в рубку примерно через пятнадцать минут после старта, непринужденно поинтересовалась, а когда собственно сам старт? И когда ей начинать держаться? Услышав же, что мы уже разгоняемся, она изрядно удивилась. А я поставил «Ската» на курс, включил автопилот и перевел взгляд на борттехника.

Хотя к чему кривить душой? Не на «борттехника» я в данном случае уставился, а на красивую женщину. С еще мокрыми волосами, в короткой майке без рукавов, легких шортах и обутую в какое-то подобие тапок. Кроме того, в первый раз за все время нашего знакомства и совместных полетов, я удосужился ее хоть немного рассмотреть «по-настоящему». И, черт побери, зрелище мне начинало нравиться. Она была чертовски красива и сексапильна сейчас, стоящая посреди рубки в непосредственной позе, разглядывающая обзорный экран, на котором от нас удалялась Земля.