Сергей Антонов - Тёмные туннели

Краб поправил грязную повязку, прикрывавшую безухую голову. Несмотря на потерю уха, присутствия духа он ничуть не терял.

— А правда, что вы у себя на Филевской людей жрете только так? — поинтересовался вор, продолжая прерванную светскую беседу.

— Едим, конечно, но не всяких, — снисходительно улыбнулся Мобат. — Тебя, к примеру, никто жрать не станет.

— Это еще почему?

— От одного вида тошнит!

— Тогда я к вам в отпуск приеду! — хихикнул Краб. И тут же затараторил: — Мобат — настоящий экстрасенс. Это он тебя откачал. Любого может загипнотизировать, поэтому здешние громилы в одиночку к его клетке не подходят и на работу не выпускают.

— Это правда, — кивнул мутант. — Если бы мог выбраться из этой чертовой клетки, они бы тут живо заплясали под мою дудку. Но замок…

— Самый обычный замок, винтовой, — сообщил Краб. — Прост, как кремневое ружье, и поэтому его можно открыть только родным ключом. Эх, что бы вы без Краба делали!

Вор сунул руку в карман и вытащил оттуда ключ. Анатолий вспомнил, как Краб ни с того ни с сего бросился на конвоира и, цепляясь за его одежду, сполз на пол.

— Красиво, — оценил Толя.

— Мастерство не пропьешь, — скромно улыбнулся Краб.

Глава 14

Жабдар

Однако сам по себе ключ еще ничего не решал. Они могли отпереть клетку, но пройти по платформе через толпу вооруженных, жаждущих крови отморозков казалось делом немыслимым.

Мобат придерживался иного мнения. Он пробыл на Тимирязевской достаточно долго, поэтому был хорошо знаком со здешними порядками. Без лишних слов он обрисовал ситуацию.

Когтю не удалось наладить дисциплину. Подавляющее большинство сектантов не подчинялось никаким приказам и выполняло все поручения из-под палки. Самым действенным способом влияния на склочных и драчливых поклонников Люцифера были галлюциногенные грибы, которые выращивал в укромных, никому не известных местах лично Харон. Грибы высушивали, чтобы есть просто так или готовить отвары. Под грибами выступления Когтя проходили на ура, однако палка имела два конца: вечером сатанисты самостоятельно готовили галлюциногенный напиток в большем котле и напивались так, что не могли шевелить языками.

И точно! Сатанисты сейчас лежали вповалку у потухших костров и храпели так, что потолок осыпался. Бодрствовал только часовой. Анатолий видел, как тот сидит на мешке с песком и, опершись на свой автомат, клюет носом. Краб просто сгорал от желания открыть замок, но Мобат не торопился покидать клетку.

— Мне надо несколько минут на то, чтобы подготовиться. Истратил слишком много сил, когда очищал твой мозг от дурмана. Если не восстановиться прямо сейчас, буду ни на что не годен. В последнее время от этой работы сильно болит моя голова.

Мобат сел, опершись спиной на прутья клетки, широко расставил могучие ноги и приложил ладони к своему громадному лбу. В полной тишине прошло десять, пятнадцать, двадцать минут… Наконец мутант встал и кивнул Крабу. Тот ловко просунул руки между прутьями решетки, повозился с замком и осторожно отодвинул в сторону проволочную сетку двери. Анатолий и Краб протиснулись в образовавшийся проем без особых хлопот, а вот Мобату пришлось помучиться. Только теперь Анатолий увидел, насколько огромен мутант. Он выглядел достаточно грозно и без сверхспособностей, о которых говорил Краб.

Троица двинулась через станционный зал, стараясь не наступить на спящих тут и там дьяволопоклонников. При этом Краб, как обычно, не терял времени даром. Когда они добрались до края платформы, в руках у вора были фонарик, веревка и чей-то рюкзак.

— Умоляю тебя, только не надо выкрадывать обратно свое ухо, — зашептал ему Толя.

— Зачем? Чтобы похоронить его в коробочке? — прыснул вор. — Нет, брат, я адрес запомнил, в следующий раз вернусь сюда за ухом этого бюрократа!

Теперь предстояло миновать блокпост. Часовой клевал носом, но пройти мимо, не разбудив его, у них не получилось бы.

Мобат поднял руку, призывая спутников оставаться на месте, спрыгнул на пути и быстро подошел к часовому. Тот услышал шаги, вскинул голову и поднял автомат, направив ствол в грудь мутанту. Мобат, не обращая внимания на оружие, что-то тихо сказал часовому, а затем поводил своей перепончатой ладонью в нескольких сантиметрах от его лица.

Охранник тут же вытянулся по стойке смирно, вскинул автомат на плечо и уставился в стену. Когда Анатолий проходил мимо, не удержался и взглянул часовому в лицо. Тот, погруженный в транс, пялился в стену, словно кроме нее не существовало ничего на свете. Мобат знал свое дело. Но чудеса не давались ему даром. Мутант сжимал виски ладонями и морщился от боли. По всей видимости, гипноз истощал его и причинял ему страдания.

Но, как бы он себя ни чувствовал, нельзя останавливаться ни на секунду, пока они не уберутся от станции на безопасное расстояние.

Но тут через пути метнулась серая тень, звякнула, ударившись о рельсу, металлическая труба-посох. В отличие от своих собратьев, Харон не спал. Прижавшись к стене, он втягивал ноздрями воздух, пытаясь определить, кто шляется по туннелю ночью. Мобат оказался к слепцу ближе все и сразу попытался применить гипноз, но ни пассы, ни слова на Харона не действовали.

— Ага! Я чую вас, — пропел старик. — Собираетесь улизнуть? Не получится. Харон не дремлет.

Слепец раскрыл рот, чтобы криком поднять тревогу, но тут в дело вступил диверсант. Толя метнулся к старику, с лету врезал ему в солнечное сплетение, перебивая дыхание, и зажал рот рукой. Харон оказался не таким слабым, каким выглядел на первый взгляд. Извиваясь всем телом, он пытался освободить рот и нанес Анатолию весьма чувствительный удар по ноге своей палкой. Повалить Харона на землю удалось только общими усилиями. В рот старику затолкнули его собственный мешочек с грибами, стянули руки и ноги лоскутами одежды и бережно уложили вдоль стены.

Новый сюрприз ждал беглецов уже через пятьдесят метров. Свет фонарика выхватил из темноты стоящую на путях мотодрезину. На ней, укрывшись одеялом, спал человек. На этот раз Мобат действовал один. Он на цыпочках подкрался к спящему, положил ему руку на лоб и что-то прошептал. Человек отбросил одеяло, сел, удивленно посмотрел на мутанта, а затем отдал ему свой автомат.

Анатолий узнал одного из ганзейских купцов, успешно проведших с Когтем переговоры о поставках оружия. Чистюля брезговал ночевать на станции, где пахло как в выгребной яме.

Граждане Содружества Станций Кольцевой Линии пользовались в Метро большим влиянием, и Толя рассудил, что торгаш очень им пригодится — и как живой щит, и как пропуск, и как гарантия неприкосновенности. В конце концов, купец и сам вполне мог стать товаром, который можно было выгодно продать. Вопросов морали тут не было: человек решивший продать свою душу, должен быть готов и к тому, чтобы выкупать свое тело.

Правда, после знакомства с Мобатом торговец больше походил на живого мертвеца, чем на человека. Однако Анатолий рассчитывал, что действие гипноза скоро закончится и ганзеец будет достаточно вменяемым, чтобы осознать сложность своего положения и стать покладистым.

Крабу очень хотелось позаимствовать мотодрезину, однако Мобат охладил его пыл.

— Там, куда мы сейчас пойдем, нет рельсов.

Непререкаемый тон мутанта говорил о том, что он знает путь.

— Так не достанься ж ты никому, — сказал вор дрезине. Он полез в двигатель и назло врагам выкрутил оттуда какую-то деталь.

Мобат, на самом деле, оказался хорошим проводником. Когда путешественники добрались до места, где повстречали Харона, и свернули в бетонированный туннель, мутант распахнул дверь одной из подсобок. Краб и Анатолий уже побывали внутри, обследовали помещение и не нашли там ничего необычного.

Мобат схватился руками за пустой железный шкаф, закрывавший противоположную стену, с легкостью оторвал его от пола и отодвинул в сторону. За шкафом в стене обнаружился тесноватый лаз, войти в который Мобат мог только согнувшись в три погибели.

— Этот ход ведет к нам, на Молодежную, — оглянулся на своих спутников мутант. — Мы рыли его почти пятнадцать лет…

Краб, услышав о Молодежной, впал в уныние.

— Погоди-ка, фиолетовый! Нам на Замоскворецкую линию надо. При чем здесь Филевская?

— Я не знаю, как выбраться на Замоскворецкую, но отведу вас к Жабдару, который обязательно укажет путь.

Вор с самым упрямым видом скрестил было руки на груди, собираясь спорить, но из глубин туннеля, по которому они сюда пришли, послышались крики. Кажется, погоня! Махнув рукой, Краб нырнул в проход. Анатолий последовал за ним. Очумелый ганзеец послушно двинулся за ними, влетев лбом в низкую притолоку. Последним в лаз втиснулся Мобат, придвинув на место шкаф. Краб включил уворованный фонарик.