Олег Верещагин - Горны Империи
– И не страшно – вот так-то? – спросила до сих пор только кивавшая да вставлявшая сочувственные междометия женщина. – Слышала, что говорят про программу-то эту? Прямо к самому хребту отселяют, где лес непроходимый, зверье вовсе хозяином ходит… Не докричишься, если что. Да и что говорят – все, кто по этой программе ходит, к Бахуреву-то, вроде как рабы становятся…
– Я уж и не знаю… – вздохнула первая.
Денис не выдержал.
– Ну что вы такое говорите? – сердито сказал он.
Обе женщины непонимающе и даже с некоторой опаской посмотрели на рослого незнакомого им мальчишку, который повернулся на ограде, соскочил в сквер и решительно подошел к ним, вмешавшись в разговор.
– По этой программе землю дают не в лесу ни в каком, а в лесостепи у берега Балхаша. На пять лет без налогов, потом налог продуктами. Участок размером по желанию, но с условием – чтобы к концу второго года залежей не было. – Денис рассуждал об этом уже спокойно и подробно, мысленно сказав «спасибо» прочитанным в Верном брошюрам. Женщины слушали внимательно. – Строят дом, по двадцать пять квадратных метров на человека, а если есть возможность доплатить – построят что угодно. Копают колодец и подводят трубы – тоже бесплатно. И бесплатно ставят два ветряка. Дают семенной фонд, инвентарь, скот, перевозят все это на место. Есть брошюра, у вас на почте, наверное, можно выписать – там все подробно рассказано. А дальше – как получится. Только… – Денис немного увял. – Только если у вас старшему тринадцать, а трое других детей младше и мужа нет… наверное, вы не поднимете…
Высокая женщина неожиданно сказала:
– Да это уж поднимем. Только бы не обманули.
Ее собеседница всплеснула руками:
– Не то решилась?! С чего?!
– А вот его послушала, – высокая кивнула на Дениса, – и решилась. Видно, знает, что говорит. И Мишка мой правильно говорит: тут жить – только гнить.
– Не обманут! – горячо пообещал Денис. – Бахурев не обманщик!
– Да не Бахурев, – горько улыбнулась женщина, – есть и поменьше, да ближе, лицом краше, но куда как гаже.
– Там и оружие дают, – сказал Денис.
Женщина ласково улыбнулась ему – и вдруг стала очень красивой:
– Да мы и стрелять не умеем…
– Я научу, только скажите! – вскинулся мальчишка.
Женщины необидно засмеялись, и та, вторая, спросила весело:
– Ты откуда взялся такой ладненький-то?
Мальчишка почувствовал, что краснеет. С трудом подавил желание опустить глаза и сказал:
– Мой отец – офицер ОБХСС, мы только вчера приехали.
Женщины переглянулись. Первая сказала почти со страхом:
– Из Империи семью привез?! Он что, без ума, отец твой?!
– Мы никого не боимся, – гордо и упрямо ответил Денис, выпрямляясь. – За нами и правда, и сила. И вы никого не бойтесь.
Он собирался уже повернуться и решительно пойти прочь, к своим сумкам, стоявшим за оградой, как бы ставя точку в разговоре, но собиравшаяся переселяться остановила его:
– Погоди, не убегай. Дай-ка мы еще посмотрим на тебя… Я вот тетя Лена, она – тетя Люба… – вторая женщина церемонно кивнула. – А тебя как зовут?
– Денис, – мальчишка опять смутился, но остался стоять на месте.
– Ладненький какой, – повторила тетя Люба с удовольствием. – Лет-то тебе сколько?
– Тринадцать, – буркнул Денис.
– Тринадцать?!
Женщины переглянулись, и тетя Лена покачала головой:
– Ой, думала, больше… Высокий какой… А по лицу – да, верно, пожалуй, тринадцать, – она засмеялась и ласково провела ладонью по волосам мальчишки. – А вот скажи, отец-то твой, он помочь сможет?
– Отец? – Денис на миг задумался. – Не отец. Мама. Валерия Вадимовна Третьякова, поручик гражданского медицинского корпуса. Ее тут скоро все знать будут. Вы к ней обращайтесь, скажите – я попросил, – важно добавил Денис. И смутился еще сильней: – Вы извините, я пойду, мне домой пора…
– Как, говоришь, фамилия-то? – спросила тетя Лена.
– Третьяковы, – гордо ответил Денис, обернувшись.
* * *Мама и отец появились с перерывом в пять минут и совершенно неожиданно – сразу после полудня, когда Денис их и не ждал. Мальчишка встревожился.
– А что случилось-то? – уточнил он, едва родители собрались вместе.
– Холодильник забил? – вместо ответа как-то агрессивно поинтересовалась Валерия Вадимовна.
– Ну да, вы же сами велели… три раза ходил, – оробел Денис, прикидывая, что сделал не так.
– Ты, – палец матери поднялся, как ствол зенитки, – мобилизован на кухонные работы мне в помощь.
– С какой стати?! – искренне возмутился Денис. Не то чтобы он был против… но вообще-то уже предвкушал, как поднимется к себе, почитает «Грани», а потом (остановившись на самом интересном месте…) – посмотрит подробно альбом про охоту на Голодном. – Ну хоть бы предупредили, родители!
– Нас тоже особо не предупредили, просто напросились всей местной верхушкой на ужин, – сообщил Борис Игоревич. – Сегодня вечером. Отказывать нельзя, надо же мне посмотреть на всех подозреваемых в одном месте.
– В каком смысле?! – изумился дважды ошарашенный Денис.
– В смысле – собрав их всех до кучи, – пояснил Борис Игоревич. – Святое дело.
– Ты их арестуешь?! – с почти настоящей надеждой уточнил Денис.
Отец вздохнул:
– Нет, пока не за что.
– Да как не за что! – изумился мальчишка. – Я тебе сейчас такое порасскажу…
– Сейчас, – выделила Валерия Вадимовна это слово, – ты пойдешь чистить картошку. Малейшее уклонение будет расценено как предательство интересов Империи.
Денис не без иронии щеголевато отдал пионерский салют, повернулся на пятках и вышел. Родители еще и переглянуться не успели, а на кухне уже раздалось:
То не сплетня вам, друзья,Знающие людиГоворят – «Энергия»Солнца – ох! – не любит!
* * *Вообще-то Денису было не привыкать участвовать в подготовке домашних пирушек. Как и почти все русские, Третьяковы обожали праздновать и никогда не звали меньше десяти гостей – и никогда не приходило меньше пятнадцати. Так что Денис ныл больше из подростковой вредности, о которой прочитал в каком-то древнем журнале – мол, подросток обязан спорить с родителями. А так ему было даже интересно: как же выглядят эти гости? Понятно, что и первое-то знакомство с капиталистом – в поезде – оказалось провальным. Но, может, хоть эти не обманут ожиданий, будут соответствовать классическому образу?
Коронным блюдом Валерии Вадимовны была гречневая каша с грибами и отбивными. Денис это знал отлично и поэтому удовлетворенно хмыкнул, когда по требованию матери один за другим предъявил ингредиенты.
– Ты знал, – обвиняющим тоном сказала Валерия Вадимовна. Посмотрела цену на упаковке отбивных и подняла четкие брови (в детстве Денису нравилось их трогать – намного более темные, чем светло-русые волосы матери):
– Ого-с.
– И я о том же, – Денис лег животом на кухонную стойку. – Ма-а-а…
– Потом, – Валерия Вадимовна подняла нож. – Если я буду готовить жрачку в плохом настроении, я исполню свою мечту и всех гостей перетравлю. Представляешь, как огорчится наш отец?
– Угу, – Денис хихикнул. Привычно сунул палец в сливочный крем, привычно получил по затылку, привычно облизал палец. – А мне как к гостям выйти? В форме?
– А что тебе с ними делать? – удивилась Валерия Вадимовна.
– Ууу!!! – взвыл Денис. – Нечестно! Совсем! А что я ребятам буду писать?!
– Тогда не в форме, – отрезала Валерия Вадимовна. – И будешь петь, если попросят.
– Ладно, – кивнул Денис. – У тебя пригорает.
– УЙДИ!!! – взревела Валерия Вадимовна. – Стой, куда пошел! Что за бестолочь!
Денис вспомнил сегодняшнюю женщину с дочерью.
И засмеялся. Нет. Ничего похожего.
* * *Гости начали собираться к семи вечера, как и было назначено. Денис отметил позже, что никто не приехал на машине – прибывали в конных экипажах. Ни у кого нет? Не может быть. Боятся, скорее всего. А ведь в принципе, думал Денис, нечего им пока бояться. Они расхищают не социалистическую собственность – ведь «Энергия» пока не национализирована, национализированы услуги поставок энергоносителей. Выходит, они воруют… у себя. Мальчишка даже хихикнул, хотя уже садились за стол.
Третьяковы оделись вызывающе – в национальную одежду, что обычно делалось на праздники (как, например, на уже близкий Праздник Мужчин). Денис подумал – в который раз, – что предки, создававшие эту одежду, знали, что к чему. Даже удивительно, что перед Безвременьем о ней почти забыли. Впрочем… вспомнив людей той поры, Денис хмыкнул. Эта одежда подчеркивала достоинства человека. И беспощадно выделяла недостатки. А множеству людей тех лет было что скрывать. Но Третьяковы – высокий плечистый Борис Игоревич, стройная, гордая Валерия Вадимовна, рослый для мальчишки, гибкий Денис – были типичными имперцами. И первое, что они получали от гостей, – комплименты. Завистливые. Поэтому – искренние.
