Сергей Зверев - Другие. Солдаты вечности
Метров через тридцать коридор стал ниже. Теперь приходилось идти пригнувшись и короткими шагами. Спину ломило, шея ныла от напряжения.
И вскоре пришлось встать на четвереньки. Ждан пополз, волоча за собой винтовку.
«Не хватало теперь упереться в тупик», – думал он.
И вдруг его лицо погладил свежий ветер.
Он рассмеялся и пополз быстрее.
Через десять минут, преодолев, по его подсчетам, не менее сотни метров в коридоре, он выполз в лес.
С трудом поднялся на ноги и осмотрелся.
Вокруг – ни одной живой души. Он поискал глазами сосну, возвышающуюся над лесом. Ее не было видно за частоколом деревьев.
– И это очень хорошо, – успокоил себя Ждан и, закинув рюкзак за спину, побежал с высоты вниз.
Он бежал меж деревьев, проскальзывая между ними, как сквозь толпу людей. Врезаясь в них плечами, когда не справлялся со скоростью, он в кровь сдирал руки. Он бежал, как бежит человек, которому нечего терять, кроме жизни, и потому отдавать ее, последнюю, не хотелось.
Едва полковник начал движение, он услышал шум. Пытаясь идентифицировать его, он со страхом понял, что шум создан не одним живым существом, а несколькими, и что этот шум стремительно приближается, и что у него много векторов. И уже не нужно ему было быть математиком, чтобы определить точку пересечения этих векторов.
Все они сходились на нем, Ждане.
– Потерянные… – прошептал полковник и рванул с плеча винтовку.
Он развернулся, чтобы побежать обратно. Уж лучше чехи или жители Южного Стана, чем твари, но в этот момент понял, что такой маневр заведет его как рыбу в сеть…
– Пловцов, мать твою, где ты?! – прокричал он, не отдавая отчета, что штурман, появившись рядом, ничем бы помочь не смог.
Вечер наступал на Другую Чечню. Еще невесомые сумерки охладили пыл певчих птиц. Они смолкали одна за другой…
Ему ничего не оставалось, как, ломая ногами ссохшиеся ветви и отметая в стороны повисшие лапы деревьев, бежать на север. Нагрузка с коленей перешла за позвоночник.
На новенькую, сияющую вороненой сталью «М16» стекала кровь с кисти Ждана, и от быстрого бега она веером рассыпалась по изумрудно-зеленой листве.
Ему не хотелось думать о том, что рано или поздно смерть его настигнет – он был оглушен удачей и ничего не понимал. Ждану было бы куда легче, когда бы он видел тех, кто за ним мчался. Но вместо изображения, без которого, казалось, страх неполон, был включен только звук. И полковник убедился, что звук без картинки страшнее всего, что ему доводилось ощущать за свою жизнь. Хруст и звуки ломаемого сухого дерева, шелест приминаемой травы, треск сырых сучьев – все это имело какой-то смысл. Ему неведомый ранее, страх вырвался и, набирая силу, стал накрывать его с головой.
Бежали ли за ним люди? Ждан не знал. Потерянные? Возможно. Все его существо было подчинено одному – спастись. И просто удивительно, как в минуты эти ему в голову пришла мысль вернуться под землю.
Повернув на бегу голову, он увидел, как слева от него с грохотом обрушилась сухая тонкая сосенка. Кто-то метнулся в сторону, ближе к Ждану. И он, чтобы уйти от столкновения, с разбегу ринулся на землю. Отбив грудь, полковник прокатился по земле. В момент падения он видел, как что-то темное, бесформенное, пронеслось над ним, обдав ветром и засыпав листвой.
Вскочив и снова упав, Ждан развернулся и выстрелил.
Слева снова пошатнулось дерево, и полковник, выбросив руку, нажал на спуск еще раз.
С отчаянием он видел, как кольцо вокруг него сжимается. Тот, кто вел охоту, имел в том большой опыт. Отрезав полковника от входа под землю и вдавив в лес, звуки стали обходить его с флангов.
Странная мысль пришла ему в голову. Что делал бы он, окажись в такой же ситуации, но в чужом городе. Он мог забежать в любой из подъездов и начать барабанить в дверь, призывая хозяев вызвать полицию. Но какой смысл это делать, если преследователи всего в ста метрах за его спиной и контролируют каждый его шаг? Они забегут в тот же подъезд и, если Ждану повезет, то хозяева вызовут полицию, которая приедет и зафиксирует факт смерти полковника. Стоит ли поступать так глупо, если к его трупу все равно приедут? – не через четверть часа, так через полчаса, и обнаружат не в подъезде, так на мостовой. А не на мостовой, так в лесу?..
Он чувствовал, что звуки погони завладели его сознанием.
Они управляли его поступками, и кто знает, не они ли отвернули его от дороги, ведущей из леса?
– Другая Чечня… – вдруг прошептал Ждан, вытирая свободной рукой пот с лица.
Он оглянулся, пытаясь увидеть хоть кого-то. Но за спиной никого не было.
Сколько длится погоня? Час, полчаса?.. Как далеко он мог уйти?
Схватившись за голову рукой и обнаруживая, что по мере того как он сбавляет ход, тише становятся и звуки, он остановился вовсе.
Ждан едва не расслабился, перестав их слышать. Но стоило ему сделать невольный шаг назад, как раздался треск, и он увидел подминаемый куст с девственно-белыми цветами. Шагнув в сторону, он попытался разглядеть того, кто это сделал, но стоило ему сосредоточить взгляд, как справа покачнулась сосенка.
– Проклятие, – вырвалось у него, и воспаленный мозг полковника заработал, тщетно пытаясь понять происходящее. – Что здесь происходит?..
– Эй!.. – крикнул он, поднимая руку с пистолетом. – Кто бы ты ни был, выйди и покажись! Что вам нужно от меня?! Я не причиню никому зла!.. – прокричал он и вдруг понял, что его хотят не просто убить. Убийство – всего лишь часть игры, доставляющей кому-то невероятное наслаждение.
Страх прокатился по нему, как поток ледяной воды из опрокинутого над головой ведра.
Он прислушался. Перед ним справа и слева медленно оседала недавно поднятая пыль. Ему показалось, что он слышит, как она оседает.
И вдруг услышал другое.
Тишину. В лесу не раздавалось ни единого звука.
– Вы не люди майора Стольникова!.. – не узнавая собственного голоса, прокричал Ждан. – Какого черта вам от меня нужно?!
Он вдруг почувствовал кого-то за спиной. И спина, холодная от пота, вдруг нагрелась, словно он прислонился к горячей печке…
Полковник не хотел поворачиваться.
Он не представлял, что увидит, но был уверен в том, что, если посмотрит, не успеет выстрелить.
И чтобы окончательно не сойти с ума, резко развернулся и вскинул винтовку.
Выстрел разорвал тишину леса, и Ждан побежал дальше…
Ему хотелось, чтобы темень окончательно опустилась на высоту… Полковник бросил взгляд вперед и увидел высокий бугор, с двух сторон будто подпертый раскорячившимися деревьями. И где-то там, вдали, мелькнул свет…
Крошечная искра надежды на спасение мгновенно вспыхнула, превратившись в факел. И он метнулся к этому бугру. Справа и слева его закрывали деревья, и если удастся скатиться вниз и пробежать еще сотню метров…
Взбежав на самый верх, он еще раз обернулся и, не целясь, скорее сбивая преследователей с ритма, дважды нажал на спуск.
И снова наступила тишина.
Ошеломленный, скованный мертвецкой усталостью и ужасом от непонимания происходящего, он хотел в ярости зарычать, но сил хватило лишь на то, чтобы прикрыть глаза и наполнить воздухом легкие…
Сжав зубы так, что они скрипнули, он нечаянно нажал на спуск. Винтовка вылетела из его рук.
– Не взяли, нет, не взяли, – прошептал он серыми губами. – И не возьмете уже…
Мощный удар по голове повалил полковника на землю. И он стал заваливаться на спину, теряя сознание.
Он падал куда-то вниз, скользил, но уже не боялся сломать себе шею или вывихнуть плечо. Ждан знал, что к тому моменту, как закончится его падение, он будет уже мертв.
И последнее, что он слышал, было:
– Вяжите ему руки, товарищи!
«Товарищи», – успел подумать Ждан, улыбаясь происходящему. Бред…
* * *Первой мыслью в гудящей голове полковника появилась мысль о несчастном случае. Падают же самолеты на города… Отчего бы сосне не рухнуть ему на голову? Но потом в голове замелькали картинки, и он отчетливо впомнил все. Как стоял, как слушал тишину и как над головой его взметнулся толстый сук. Он все это хорошо помнил. И это заставило его прийти в чувство. Если он получил удар по голове, да в состоянии мыслить, значит, еще не все оттуда выбито.
«Где я?» – медленно, словно гусеница, проползла его мысль.
И вдруг вспомнил – «Вяжите его, товарищи».
Он открыл глаза.
Невероятно…
Он и в самом деле был связан. Сидел под сосной. Руки его были заведены назад, а тело намертво прикручено к стволу веревкой. Он посмотрел на веревку. Прочный, похожий на альпинистский, фал. Волосы свисали паклей на глаза, и он, наклонив голову и облизав губы, почувствовал медный привкус. Но все это были мелочи по сравнению с болью, которая пронзила его от затылка до пояса, когда он повернул голову.
Ждан вдруг вспомнил о рюкзаке. В мешке находилось все, что имело для полковника ценность в этой жизни. Оружия, понятно, не было. Винтовка, пистолет из кобуры и никелированный «браунинг» из кармана перекочевали к другому хозяину. Скоро он увидит этого человека. Но в высоком натовском ботинке был спрятан острый маленький нож. Его, похоже, не нашли.
