Григорий Елисеев - Новая Зона. Воды Рубикона
Хирам выдохнул. Риз улыбнулся уголками губ.
– Вот видишь, не такие уж мы ублюдки. А вы про нас анекдоты пошлые сочиняете.
Хирам не знал что сказать в ответ. «Зеленый допуск» давал любому подконтрольному ЦАЯ сталкеру карт-бланш на работу в Зоне. Разрешение на провоз через блокпосты оружия, экипировки, электроники и техники плюс право вывезти наружу груз весом не более семидесяти килограммов.
Хирам продолжал вертеть в руках карточку, когда Риз, вновь заскрипев стулом, поднялся из-за стола.
– Ладно, господин Хирам… – Риз, помедлив, протянул ладонь. – Моему руководству и мне лично нравится с вами работать, так что мы будем рассчитывать на дальнейшее сотрудничество.
– Аналогично, – кивнул Хирам и, спрятав «допуск» в нагрудный карман, ответил на рукопожатие.
Рука у Джеймса Риза оказалась холодной и сухой – сказывалась долгая работа в подземных бункерах под горой Шайенн. Сотрудник Центра развернулся и направился к выходу. Морпехи один за другим снялись с мест и покинули заведение. Во дворе послышались глухие щелчки захлопываемых дверец джипов.
Взревели двигатели, и автоколонна, подняв облако пыли, скрылась за поворотом дороги. На несколько секунд воцарилась тишина. А затем со всех сторон раздался торжествующий крик.
Хирам кивал, пожимал руки и принимал поздравления. Сталкеры и наемники хлопали его по плечам, требовали рассказать о том, как он сумел сорвать такой огромный куш, и спрашивали, что он думает теперь делать с деньгами.
– Ну, для начала… – Хирам усмехнулся и, развернувшись в сторону барной стойки, махнул рукой владельцу заведения. – Билл! Всем бесплатные напитки за мой счет! Весь вечер!
Толпа радостно взревела. Хирам выдохнул и, вновь посмотрев на часы, помрачнел. До встречи с прошлым, от которого он так надеялся сбежать, оставалось чуть меньше часа. Сталкер криво усмехнулся и, откинувшись на спинку стула, негромко пробормотал:
– Истина в единстве, не так ли, братья? Ну ничего… Скоро мы это выясним…
* * *В молчании три сталкера поднялись на пологий холм и остановились на вершине. Отсюда открывался превосходный вид на раскинувшуюся внизу долину и убегающие на востоке к горизонту темные мрачные леса. На севере в паре километров впереди протянулась еще одна цепь холмов, а прямо за ней виднелись здания ЧАЭС. Знаменитая труба в скелетном каркасе поднималась над четвертым энергоблоком. Воздух возле нее пульсировал и едва заметно переливался всеми цветами спектра, словно бензиновое пятно на поверхности воды.
Стояла абсолютная, звенящая тишина. Было слышно лишь, как ветер вдалеке шумит сухой травой и осыпаются камешки с невысокой железнодорожной насыпи. Шекспир снял с пояса рацию и, откинув крышку, вновь попытался поймать сигнал. Последние лучи падающего на западе за деревья солнца осветили его жесткое, волевое лицо. Глядя на подтянутую спортивную фигуру майора и холодный, словно вечно что-то анализирующий взгляд, Роман в очередной раз поймал себя на мысли, что не может представить его в офицерской форме за кабинетной работой в ЦАЯ.
– Бурый, прием? Бурый, как слышишь меня?
– Слышу тебя, друг! – раздался из рации теряющийся за помехами голос. – Где ты сейчас?
– Я в квадрате… – Шекспир махнул Нестерову рукой.
Сталкер кивнул и, вытащив из поясной сумки карту, протянул ему.
– Б-7-Л-12. – Шекспир, плечом прижав рацию, раскрыл кусок плотной бумаги с топографией местности. – Как понял?
– Понял тебя хорошо… – Бурый на мгновение замолчал. – Значит, так. В полукилометре от тебя должна быть старая водонапорная башня. Видишь ее?
– Секундочку… – Шекспир вернул Роману карту и поднял к глазам висящий на шее бинокль. – Та-ак… Вижу покосившийся сарай… болото с кровопийцами… а, вот! Да, нашел! Рядом с ней еще ржавый тепловоз на путях?
– Именно, – раздалось из рации. – Двигайте туда, мы вас сейчас встретим.
– Принято. Отбой!
Опустив бинокль, он повесил переговорное устройство на пояс и обернулся.
– Ну что, братцы-кролики? Все слышали? Тогда за мной!
Шекспир легко соскочил с вершины холма и, пригибаясь, быстро побежал по отлогому склону, покрытому пожухлой травой.
– Слушай, – заговорил Свистунов, – ты не знаешь, где все-таки Рене раскопал этого мужика?
– Понятия не имею. – Нестеров посмотрел на опустившегося на одно колено в густом бурьяне Шекспира. Тот, одетый в камуфляжную куртку цвета хаки-коммандос, практически полностью сливался с высокими зарослями мертвого борщевика. Наружу торчал лишь ствол «Абакана» с навинченным на него глушителем. За спиной висел армейский рюкзак, явно не предназначенный для переноски артефактов, к которому сбоку была приторочена саперная лопатка. На голове – защитный шлем с прибором ночного видения и ободом пси-защиты.
– Насколько я понимаю, – проговорил Роман, когда сталкеры спустились с холма и следом за Шекспиром полезли в борщевик, – официально он работает в отделе полевых операций Центра на одной из руководящих должностей.
– Тогда какого хрена он делает в Зоне? – Свистунов с сомнением посмотрел на Шекспира. – Не, мне кажется, здесь что-то другое.
– Если тебе так интересно, то сам его и спроси, – хмыкнул Нестеров.
– О чем Гольф меня должен спросить? – поинтересовался Шекспир, слегка обернувшись.
– Ну… это… – Свистунов замялся. – Вы ведь не просто на ЦАЯ работаете, верно?
– Да нет, вообще-то вполне просто, – усмехнулся Шекспир. – Мне платят и приказывают – а я работаю.
– Я не об этом, – потер затылок Свистунов. – Ну, в общем… В общем, все то, что вы делали на подходе к Припяти и в самом городе… И тот часовой-наемник, которого вы оглушили с помощью лопатки, и организованная вами из светошумовых гранат ловушка для патруля… Это ведь все тактики «Армии одного человека», используемой в СВР? Я смотрел документальную передачу и знаю немного об этом…
– АОЧ? – Шекспир пожал плечами. – Совокупность тактических приемов, позволяющих превратить одного солдата за линией фронта в полноценную диверсионную единицу? Ну да, я с ней знаком.
– То есть вы?…
– Без комментариев. – Шекспир вновь прильнул к окулярам бинокля. – Думаете, я стану вам рассказывать о том, что служба внешней разведки действовала в Первой Зоне?
Он обернулся и, усмехнувшись, подмигнул сталкерам.
– И что я был одним из тех ребят, кто здесь грыз друг другу глотки с прекрасно говорящими на русском и украинском оперативниками ЦРУ и Ми-6, маскирующимися под сталкеров. Все чисто, пошли.
Шекспир опустил бинокль и, подтянув лямки рюкзака, осторожно вылез из зарослей.
– А разве то, что вы сейчас говорите, не является секретной информацией? – поинтересовался Нестеров.
– А я вам разве хоть что-то сказал? Сообщил хоть одно название проведенной операции? Нет. Кодовое имя хоть одного из агентов раскрыл? Нет. Подробности того, чем мы занимались, осветил?
Роман помотал головой.
– Вот именно. – Шекспир, продолжая сканировать глазами окружающую местность, двинулся к насыпи. – А то, что СВР и ЦРУ собачились в Первой Зоне, – так это давно не секрет. Об этом несколько десятков книг есть – америкосы часть своих архивов уже рассекретили за истечением срока давности…
– А как вы работали? – осведомился Свистунов, когда сталкеры забрались на ржавые железнодорожные пути и двинулись по сгнившим шпалам. – Все-таки Зона – это не другое государство и даже не горячая точка. Это нечто совершенно иное, требующее…
– Особого подхода. – закончил Шекспир. – Именно так. Поэтому и разработали систему «Зеленый дым».
– «Зеленый дым»? – Нестеров почесал затылок. – Нет, не слышал.
– Да в общем-то все просто. Тебе выдают фляжку с водой, еду, патроны к автомату, аптечку, противогаз с запасными фильтрами и затем одного выбрасывают с вертолета где-нибудь в Зоне. После чего ты две недели на самообеспечении, выполняешь приказы из центра. Всеми доступными средствами, ни на кого не оглядываясь и ни с кем не консультируясь. Затем возвращаешься на условленное место и подаешь сигнал зеленой дымовой шашкой – мол, дело сделано, заберите меня отсюда.
– Фигасе, – покачал головой Свистунов. – И как? Справлялись?
– Как видите, вполне успешно, – усмехнулся Шекспир. – Трудновато, конечно, бывало, но мне в основном везло. А потом случился первый Выплеск, Москва попала под раздачу, срочно потребовались люди, имеющие опыт работы в Зоне, и меня особым приказом перевели в ЦАЯ, заниматься примерно тем же самым. Это, кстати, должна быть моя крайняя ходка. Я и так уже два года не выхожу на операции – только руковожу из штаба. Но здесь пришлось, по личной просьбе главы Центра, – дельце слишком поганое с этими фанатиками, живущими на ЧАЭС, наклевывается.
