Антон Демченко - Киты по штирборту. Второй шанс
Из порта мы с дядькой Мироном выбрались только часа через два. За это время, я успел лишь пробежаться по основным коридорам и галереям «Феникса», да вдоволь наболтаться со своим будущим начальником и командиром Кузьмой Николаевичем Осташковым.
Боцман оказался крайне любопытным и говорливым типом, совершенно непохожим на сложившийся у меня образ этакого бывалого морского волка… прошу прощения, воздушного, конечно, воздушного волка. Ни тебе затейливого матерка, ни трубного голоса и широких словно лопаты, ладоней, ни даже курительной трубки в зубах. Наверное, я просто слишком много читал приключенческих романов. Зато корабль и всё его хозяйство, Кузьма Николаевич знает от и до.
Показал он мне и кубрик, в котором я буду жить. К моему удивлению, это оказалась отдельная каюта! Да, она больше похожа на половинку вагонного купе, и кроме койки, с рундуком под ней, и столика с узким шкафом рядом, в ней ничего нет… да и не поместится. Но это отдельное помещение! Тогда как я рассчитывал, максимум, на четырёхместный кубрик.
— Это же дальний транспортник, Кирилл. — Усмехнулся боцман в ответ на мой удивлённый возглас. — За полгода в рейсе, не имея личного пространства, матросы и резню устроить могут, от скученности. Да и… почему бы не добавить немного комфорта, если объёмы «кита» позволяют?
В общем, экскурсия по кораблю меня искренне порадовала, так что даже мысли о возможно допущенной ошибке в выборе наставника, ушли куда‑то на второй план. А вот дядька Мирон всю дорогу до дома хмурился. Ему явно пришлось не по душе моё решение съехать на корабль.
— Как же ты намереваешься служить на одном корабле с Хельгой, если даже жить с ней под одной крышей не хочешь? — Прервал молчание Завидич, когда до знакомого дома оставалось всего несколько кварталов. Ну, что я говорил?
— Служба, есть служба. — Пожал я плечами. — Да и сомневаюсь я, что мы с ней на корабле так уж часто видеться будем.
— Служака… — С неопределённой интонацией протянул дядька Мирон. — Ладно, твоё дело. Ты парень самостоятельный, сам разберёшься. Об одном прошу. Не лезь на рожон. Юнцу с офицером спорить не по чину, а Хельга, как ни крути, офицер. Пусть и младший.
— Не дурак, понимаю. Да и контракт читал. — Кивнул я. В ответ, Завидич только головой покачал. Может быть, он и хотел что‑то сказать, но в этот момент ландо остановилось, и мы принялись выгружаться.
* * *— Ну, Кузьма, что скажешь о нашем пополнении? — Поинтересовался Гюрятинич.
— Бойкий парнишка и головастый… Железо знает… хотя и не любит. А вот небо обожает.
— Вот как… — Протянул капитан. — Небо, значит, любит. Хм, может и сработается он с Ветровым, а? На почве общих интересов… Как думаешь, Кузьма?
— А может другого наставника ему определить? Это ж ещё не решено? — Чуть помявшись, проговорил Осташков. Но Гюрятинич только усмехнулся и кивком отпустил подчинённого. Выйдя за дверь, боцман вздохнул. — И чем же ты, парень, так не угодил капитану, а?
Глава 11. Долг платежом
Вечером того же дня, Гюрятинич, как и обещал, явился в гости, притащив на буксире и своего второго помощника. В отличие от фонтанирующего красноречием и остроумием капитана «Феникса», не перестававшего весь вечер сыпать комплиментами в адрес рдеющей от удовольствия Хельги, Ветров оказался весьма неразговорчивым типом. Не угрюмым, нет, просто очень молчаливым.
Оживился он лишь однажды, после ужина, когда Хельга с Владимиром напрочь потерялись для общества, а мой опекун вышел из комнаты, чтобы принести трубку и табак. От нечего делать, второй помощник капитана, прохаживаясь мимо полок с книгами, наткнулся на какую‑то заинтересовавшую его «инкунабулу». Покосился в сторону Хельги, млеющей под бормотание капитана и, хмыкнув, вернул книгу на место. Меня же, спрашивать о чём‑либо, господин Ветров явно посчитал ниже своего достоинства… или просто не заметил. М — да, кажется, прав был боцман, когда говорил, что Ветров матросов в упор не видит. Вот оно, наглядное подтверждение… ха!
А томик‑то, кстати, знакомый, я его уже обыскался, когда увязывал свои книги, готовясь к отъезду. Вот только что он делает на книжной полке в гостиной?
Дождавшись, пока помощник капитана устроится в кресле и угостится табаком, предложенным вернувшимся в комнату Завидичем, я подошёл к книжному шкафу и, взяв с полки заинтересовавшую Ветрова книгу, двинулся на выход. Лучше отнести её к себе сразу, чтоб потом не забыть.
— Кирилл, ты же не намерен сейчас читать? — Вдруг отвлёкшись от беседы с Гюрятиничем, проговорила Хельга. — У нас, всё‑таки, гости…
— Разумеется, не собираюсь. — Пожал я плечами.
— Тогда, будь добр, поставь книгу на место.
— Именно это я и собираюсь сделать. — Ответил я.
— Кирилл, поставь МОЮ книгу на место, несносный мальчишка! — Не повышая голоса, ледяным тоном произнесла Хельга. Не понял… — И будь добр, впредь, спрашивай разрешения, когда берёшь чужие вещи.
— Чужие вещи? — Я взглянул на обложку книги. Да нет… «Принципы построения многоуровневых рунных структур. Том II»… ещё типографской краской пахнет. Это, точно моя книга! Хельга совсем с катушек съехала? — Извините, Хельга Мироновна, но вы ошибаетесь. Это второй том трёхтомника, купленного мною не далее, как неделю назад в магазине напротив Софийских ворот.
Вместо ответа, Хельга натянуто улыбнулась, поднялась с кресла и, быстро прошелестев юбкой мимо своего кавалера, буквально выдрала книгу у меня из рук. Сохраняя на лице улыбку, она поставила томик на полку и… вытолкнула меня из гостиной, прямо под ошеломлённым взглядом отца. Да я сам в шоке!
— Извините, господа… дикий подросток. Никакого понимания, что такое «собственность»! — Донеслось из‑за захлопнувшейся перед носом двери. Да ну нах! Она совсем охренела!
Почуяв, как вокруг поднимается ветер, смерчем заворачиваясь вокруг меня, я еле успел взять Воздух под контроль. Угомонив стихию, тяжело вздохнул…
Ссука… хитрая. Решила‑таки избавиться от нового члена экипажа, да? Не мытьём, так катаньем… Ла — адно. Сыграем.
Ты ведь рассчитываешь, что я ворвусь сейчас в гостиную, и попытаюсь забрать книгу, показав себя несдержанным мальчишкой, либо забьюсь в выделенную мне комнату и просижу там до ухода гостей, словно обиженный ребёнок? Хм…
Нет, но как она шустро сориентировалась, а? И я всё удивлялся, что она на меня весь вечер так поглядывает, словно ждёт чего‑то… А Хельга, оказывается, дожидалась удобного случая… шустра, лиса.
— Кирилл… — Пока я приводил мысли в порядок, стоя посреди холла, из гостиной вышел Завидич… крутя в руках пресловутую книгу.
— Да, дядька Мирон? — Поднял я на него взгляд.
— Кхм… ты, это… чёрт! Да не знаю я, что на неё нашло! — Опекун с досадой дёрнул себя за ус.
— Зато, я знаю… Хельге очень не хочется возиться с малолетней помоечной крысой, только и всего. Её, кажется, бесит сама мысль, что коллеги будут ассоциировать её — офицера «Феникса», лучшую выпускницу своего курса с вендским клошаром… по какому‑то недоразумению, носящим ту же фамилию, что и она. — Проговорил я. И тут мне в голову пришла мысль. Нет, не так: «МЫСЛЬ»! — Хм, дядька Мирон… а сколько Хельга платит за съём этого дома?
— Что? Причём здесь это? — Не понял Завидич.
— Мне просто интересно…
— М — мм… если не ошибаюсь, полторы сотни гривен в год.
— А во сколько обходятся услуги кухарки?
— Кирилл, что ты задумал?
— Сколько, дядька Мирон?
— Тридцать гривен в год. — Хм, неплохо. Выходит, пятнадцать гривен в месяц… Сто пятьдесят марок! Да на эти деньги, в Меллинге обычная семья может три месяца прожить, без проблем. Ладно… Я здесь сколько? Полтора месяца, так? Умножаем, округляем… плюс еда… а, ещё же персональный шлюп от Меллинга до Новгорода… и услуги доктора не забыть…
— Дядька Мирон, у меня есть маленькая просьба. Капитан ведь в курсе твоей службы в департаменте, я не ошибаюсь?
— Кирилл, ты меня пугаешь. — Хмуро проговорил опекун.
— И всё же…
— Ну, ты же слышал наш разговор на «Фениксе». Разумеется, он в курсе.
— А…
— Да, и Ветров тоже. Иначе в Меллинг пришлось бы отправляться самому Гюрятиничу.
— Замечательно. Подыграешь?
— Я об этом пожалею. — Пробурчал себе под нос Завидич, но… махнул рукой и согласился. Кажется, выступление дочурки допекло и его. Ну и замечательно.
— Тогда, будь добр, подожди секунду. Мне нужно кое‑что взять в комнате.
Опекун наградил меня долгим изучающим взглядом и кивнул. А я, улыбнувшись, помчался вверх по лестнице в свою комнату.
* * *Святослав помнил этого паренька. Неучтённый пассажир в шлюпе. Чумазый, измотанный мальчишка в заляпанной чужой кровью кожаной куртке и комбезе механика, несмотря на явную усталость, не отводивший восторженного взгляда от обзора, пока шлюп лавировал среди нагромождений мёртвого железа. И провалившийся в сон, едва свалка дирижаблей исчезла, скрытая проплывающими под шлюпом облаками. А ещё, он помнил притащенные мальчишкой на стоянке продукты. Кто бы мог подумать, что об ужине для шестерых взрослых, будет заботиться тринадцатилетний мальчуган, проживший год с лишним на свалке дирижаблей, вдали от людей… и заслуживший прозвище «Отшельник», от единственного человека, которого можно было бы назвать его другом? Да, во время того ночного перелёта, Мирон много чего рассказал о своём странном приятеле…
