Александр Мазин - Утро Судного Дня
Появились еще трое служителей культа. Тоже в неандертальских масках. В руках у каждого — по голому младенцу. Двое малышат вели себя тихо, третий орал. Скорее инстинктивно, чем по каким-то внешним признакам, Грива признал в нем маленького полунеандертальца. А где его мамаша?
«А мать его мертва», — произнес кто-то внутри сознания Гривы. То есть не то чтобы произнес… Но Артёму стало ясно, что несчастной узницы больше нет в живых.
Три младенца… Их, что же, собираются принести в жертву? А на кой ляд тогда сюда притащили Гриву и остальных пленников?
Непонятные приготовления продолжались, но главный шаман в них не участвовал. Он направлялся к пленным.
Начал он с Прыгуна. Взял парня за подбородок, заглянул в глаза, хрюкнул удовлетворенно.
Изучение Буйвола тоже не вызвало у шамана неудовольствия.
Настала очередь Гривы.
Тут у служителя черного культа возникли некоторые сомнения. По крайней мере глаза, изучавшие Артёма сквозь прорези маски, буравили его раза в три дольше, чем остальных пленников.
А потом шаман маску снял.
«Третий глаз» у него и правда имелся. Как раз на том самом месте, где и у «пессимиста». Только не настоящий, а нарисованный.
На этом сходство шамана с предметом поисков Гривы и заканчивалось. Впрочем, на местных чернокожих шаман тоже походил слабо. Зато в форме лба и поросших редкой щетиной челюстей угадывалась неандертальская кровь. Но намного более слабая, чем у Полукровки.
С минуту шаман пялился на Гриву. То есть не просто пялился, а старался пролезть Артёму в голову и там пошарить. Грива стоял, расслабившись и изгнав из головы все мысли. Особенно мысли о том, как славно было бы стряхнуть с рук ремни и свернуть шею служителю нехорошего культа…
Так прошло еще несколько минут. Шаман пытался сканировать, Артём старательно делал вид, что в голове у него пусто и уныло…
И тут нарисованный глаз шамана мигнул!
Грива вздрогнул.
…И в это краткое мгновение шаман ухитрился-таки выцепить что-то важное. На волосатой роже появилась довольная ухмылка.
— Стеречь его, глаз не спускать! — велел он размалеванным стражам. И потрусил к центру пещеры… Обернувшись гиеной!
…Артём дернул головой — и наваждение пропало. Шаман снова стал человеком, кривоногим волосатым мужичком… С пушистым таким хвостиком. Дьявол! Какой, к лешему, хвост! Грязный лоскут набедренной повязки ничуть не походил на хвост гиены. Пригрезится же… Нет, не пригрезилось. Как голограммная детская игрушка. Глянешь под другим углом — и лисичка превращается в слоника. А чертов шаман — в четвероногую пузатую тварь.
И тут Артём отчетливо осознал, что ввязался в чужую игру. Он ощутил себя крысой, выглянувшей из сливного лючка разделочного цеха колбасной фабрики. И, как та крыса, он очень ясно понял: ни правил, ни смысла происходящего кошмара он не знает и не узнает никогда.
И как та крыса, он точно знал, что надо делать. Бежать! При первой же возможности. Хрен с ним, с риском. Другой мир, чужой мир, чужие вероятности и чужие правила. Эх, если бы Буйвола не превратили в слюнявую куклу! Вдвоем…
Двое младших шаманов сцапали Прыгуна и поволокли к костру. Запрокинули ему голову… Третий подручный взял на руки орущего младенца.
Грива уже не искал логики, не пытался понять смысл ритуала, найти аналогии. Он просто констатировал действия.
Раз! И Прыгуну перехватили ножом горло. Два! Жрец сунул пальцы в пузырящуюся кровь, пометил ею лицо младенца… Три! Главный шаман подпрыгнул, как ужаленный. Завертелся безумным дервишем. Четыре! Стручок зажал между ног голову бьющегося в агонии Прыгуна и принялся долбить кремнем его макушку. Главный жрец вертелся и визжал, не переставая. Грива ощущал, как в пещере сгущается нечто неосязаемое, нечто очень страшное…
Пять! Два аборигена приволокли глиняный горшок, в котором исходила паром желтая масса.
Шесть! Стручок продолбил череп и плоской лопаточкой принялся извлекать мозг, бросая кусочки в горшок.
А Прыгун был еще жив!
Это было невозможно! Разрез на горле — в три пальца глубиной. Кровь из раны, вначале бившая фонтаном, теперь еле струилась. А тело Прыгуна дергалось. Будто через него пропускали электрический ток…
Главный шаман уже не визжал — рычал страшно, как леопард.
«Всё! — решил Артём. — Теперь — или никогда!»
И тут он увидел невидимое.
От вертящегося юлой шамана тянулись две синие нити. Одна — к младенцу, другая — к вздрагивающему телу Прыгуна…
Ремни соскользнули с запястий Артёма. И он ударил. Но не стража, а Буйвола. Точечный удар, почти не уловимый взглядом, зато вызывающий нестерпимую боль… Боль, пробившуюся сквозь одурманенное сознание Гневного Буйвола! Гигант испустил страшный вопль, вырвал из рук ближайшего аборигена копье и всадил его тому в живот, крутнул и выдернул вместе с гроздью кишок. Абориген завыл. Его сородич подпрыгнул от неожиданности. И получил сокрушительный удар древком в лицо…
Артём не стал смотреть, что будет дальше. Сбил с ног одного стража, отшвырнул второго и со всех ног кинулся напрямик, через центр пещеры, к тому проходу, из которого появились дикари с глиняным горшком. Мимоходом врезал ногой по живой юле, которую изображал главный шаман… И едва не остался без ноги. Отдача была такая, что Грива покатился по полу, под ноги шамановых подручных. Если бы те не растерялись… Шипя от боли, Артём вскочил на ноги и, прихрамывая, побежал дальше. «Зрители» шарахнулись от него. Никто из них не попытался его остановить. Повезло. Отбитая о шамана нога слушалась скверно. Если бы на Артёма насели как следует, тут бы ему и конец.
Повезло. Артём раскидал двух ублюдков в масках и побежал, вернее, поковылял по темному коридору, молясь, чтобы этот ход вел его к выходу, а не в глубь пещерного лабиринта.
В темноте все оставшиеся в деле чувства человека предельно обостряются. Особенно если человек умеет ими пользоваться. Грива умел. Воздух! Легчайшее дуновение. Грива поймал его, учуял настоящий, живой, наполненный запахами воздух с поверхности. Сознание, что он — на верном пути, придало сил. Ушибленную о шамана ногу постепенно отпускало, так что скоро ковыляющая рысь Артёма превратилась в нормальный бег, и наружу он выскочил уже почти полноценным бойцом.
Его не ждали. Несколько женщин с воплями кинулись врассыпную. Зато один-единственный мужичок храбро кинулся наперерез. Покойся с миром, предок зулусов!
Грива потратил несколько драгоценных секунд, чтобы избавить покойника от уже не нужного имущества, прихватил брошенную кем-то связку ремней, недожаренный (сойдет с голодухи) окорок и припустил по единственной ведущей вниз тропке. Прятаться в горных джунглях от аборигенов — бессмысленно. Найдут на счет «раз». Так что скорость и только скорость.
Разумеется, тропа вела прямо в поселок. И там Гриву встретили. К счастью, всего трое. Надо полагать, основная часть каннибальской популяции — на пещерном празднике. Трое — это легко. Это пустяки. Особенно если они трясутся от страха. Артём даже не стал их убивать. Так, пришиб немного. И — дальше. Эх, свобода! Даже жара казалась родной. Ноги не бежали, летели, едва касаясь земли. Восхитительное чувство!
Глава двадцать седьмая
Беглец
Следующее утро Грива встретил уже в саванне.
Еще через день вышел к реке.
А еще через сутки с вершины очередного холма увидел преследователей. Их было десятка четыре, и расстояние между ними и Артёмом было весьма солидным, так что пока опасаться нечего. Если Грива доберется до соплеменников Буйвола, то с их помощью быстренько наладит черных «мистиков» в «страну доброй охоты» или как там она у них называется. Вот только шаман… Впрочем, шамана среди преследователей могло и не быть. На таком расстоянии люди казались крохотными муравьишками.
Однако вскоре выяснилось, что Грива существенно недооценил мобильность противника. За световой день они ухитрились выиграть у него километра четыре.
Артём прибавил. Насколько мог. Но этого оказалось недостаточно. Черные были проворнее. Они догоняли. Грива пытался путать следы. Затеряться среди пасущихся антилоп. Без толку. Только потратил силы и время. Его настигали.
«Скорость, — подумал Грива, глядя на цепочку бегущих по саванне охотников. — Вот что решает. Они проворней — и мне от них не уйти».
Даже если бы Артём не потерял форму во время своего заточения, если бы опять не заболела нога…
Как он ни старался, но за следующий день преследователи выиграли еще пару километров. Еще два-три дня — и его настигнут. Скорость… Эх, сейчас бы джип! Или хотя бы лошадь… Лошадь. А ведь это идея!
Грива привстал, огляделся — и моментально обнаружил стадо пасущихся зебр. Поймать одну из них… Нет, это чистая фантастика. Во-первых, не подпустит, во-вторых, даже если оседлаешь — это будет еще то родео. Артём считал себя неплохим наездником, но зебра — не домашняя лошадь. Не факт, что ее вообще можно объездить. Тем более — без упряжи, без седла… Хотя попробовать можно. Правда, сначала ее надо поймать… И на все про все у него около часа.
