Олег Верещагин - Там, где мы служили
Проводив взглядом бегущего новичка, артиллерист спросил со своего места:
— Шутка?
— Никогда не надо расслабляться, — наставительно сказал Дик. — А он точно к нам. На место Вольфа.
— Я спросить хотел, — вдруг напряженно обратился Джек к Дику. — Почему у нас так пышно провожают погибших?
Дик потер виски, поскучнел. Сплюнул. Потом неспешно, взвешивая слова, заговорил:
— Понимаешь, Джек… Большинство наших очень молоды. До Войны они бы вообще учились в школах. Они мало видели, а ждали от жизни многого… и вот даже с этими ожиданиями приходится расставаться. И с честью проводить наших погибших домой — последнее и немногое, что мы можем сделать для них. Им-то, наверное, все равно. Но мне лично спокойней на сердце, когда я думаю, что в случае чего и меня проводит вся рота…
Джек задумался.
— Пожалуй, да, — сказал он через какое-то время. И замолчал снова.
— Страшно? — тихо спросил Дик.
Джек кивнул:
— Ага. Теперь особенно. С одной стороны, у меня вроде как теперь есть добавочный стимул сражаться. А с другой… — Джек замялся.
— А я смерти не боюсь. Наверное, просто слабо себе представляю, что это такое… Да и ты, кстати, боишься не смерти, а расставания со своей девушкой… Я боюсь знаешь чего? Плена. — Джек молчал, понимая, что сейчас Дик раскрывает перед ним душу. — Они пленных пытают так, что нам сейчас даже представить трудно. Редко кто может выдержать. Боюсь, что, если попадусь, раскисну и все расскажу. Это, кстати, не спасение, они и потом продолжают, пока человек не умрет… или не сойдет с ума. Сумасшедших они иногда отпускают. Считают, что они угодны Ала Шамзи…
— Дик… а ты сам пытал пленных? — осторожно спросил Джек.
— Это называется «форсированный допрос». — Дик улыбнулся углом рта. — Да, я это делал. Но поверь, большинству из наших это не доставляет никакого удовольствия… в отличие от убийства. А вообще, это довольно просто. Понимаешь… местные нелепо жестоки и… сами боятся жестокости. Они с детства забиты и отлично понимают, что их жизни ничего не стоят. Говорят, так тут было и раньше… ну, до Войны. А наши держатся дольше и лучше. Это, наверное, генетически так… Допрашивать просто. Вот дай мне руку. — Дик взял левую руку Джека… и внезапно, вклинив свою ладонь под средний палец, отогнул его к тыльной стороне ладони англичанина.
— Уй-я-а-а! — Джек выгнулся от боли. — Пусти!
— Конечно. — Дик грустно улыбнулся, отпуская руку Джека. — Вот видишь? Но они не кричат «Пусти!». Они смотрят на тебя остановившимися глазами и начинают говорить. Иногда приходится сломать один-два пальца, этого достаточно. Они знают, что можно пойти и дальше, например, бить тесаком в ножнах между ног или сломать ключицу и давить на перелом…
— Не надо! — вырвалось у Джека, и он сконфузился из-за своего крика, но Дик не засмеялся.
— Это мерзко, Джек, — тихо сказал он. — Но это бывает нужно, чтобы выжить, чтобы сохранить жизни товарищей, чтобы победить… Конечно, бывают те, кто звереет, начинает убивать скот, насиловать малолетних… Или рубить головы, чтобы посмотреть, как умирают… От таких мы сразу избавляемся. Сразу и решительно. Они опасны не только для Рот, но и для всего нашего мира, который мы строим… Впрочем… избавляемся мы, хоть и намного мягче, и от тех, кто не может причинить боль врагу. А такие тоже бывают.
— Верю, — вздохнул Джек. — Но почему тогда нам не преподают в лагерях технику допросов?
— Кое-кому преподают, — ответил Дик и внезапно насторожился. — Что-то… Джек…
— Внимание по роте! — резко, громко заработала внутренняя связь. — Первый, третий, пятый взводы по тревоге у машин!
— Поехали! — Дик вскочил на ноги.
3
«Элефант» давно казался Джеку лучшей из возможных на войне машин. Во-первых, конечно, за броней этой машины у него возникало чувство почти абсолютной защищенности — ложное, как объясняли в учебном лагере. Ну а во-вторых, машина в самом деле была хороша, русские делали их в больших количествах — и для своей армии, и для англосаксов, и для конфедеративных Рот.
Джек сидел между Ласло и Диком, посматривая в призматический перископ. Машины на полной скорости неслись по бездорожью через молодое редколесье, слева и справа мелькали «роверы» — взводы сопровождала стрелковая рота «Аякс».
— Интересно, успел наш шотландец добежать? — спросил Дик.
Джек, оторвавшись от перископа, ответил:
— Скорей всего. Не завидую я ему, наверное, и барахло не успел кинуть!
— Коробочки, коробочки, — защелкало в башне, — прозвонитесь… 01… 02… 03… 04… 09… 010… 011… 012… 017… 018… 019…
— Есть! — послышался голос Иоганна.
— …020… все на местах, на местах все…
— Понял, понял, — послышался голос лейтенанта Фишера, командовавшего нечетной полуротой, — коробочки на местах… Значит, так, ребята, слушай задачу… Мазл к горам, азимут 282. Банда, до пятисот рыл, предположительно есть тяжелое оружие… Блокируют отряд переселенцев, с ними женщины и дети. Совместно с нами действует отряд людей Крэйна, не перепутайте… — В эфире засмеялись, кто-то буркнул: «Одно лицо, просто одно лицо…» — Доложить готовность по порядку номеров!
— Ноль-девятнадцатый понял, — в свою очередь, доложил Иоганн и свесился вниз. — Все слышали? Едем выручать союзников.
Свистки, топот сапог по полу и уханье. Андрей закурил, выпуская дым аккуратно и точно в фильтр. Джек обратил внимание на алый кружок с белыми буквами: «ПРИ ПОЖАРЕ ОТОДВИНУТЬ». В лагере его всегда интересовало, что же там такое? Кнопка? Тумблер? Покосившись на остальных, Джек быстро протянул руку и отодвинул…
Там обнаружилась белая картонка с надписью маркером: «ДУРАК, ОТОДВИНУТЬ ПРИ ПОЖАРЕ!»
Салон машины потряс хохот. Жозеф лупил Дика кулаком по плечу и орал:
— Сделал! Сделал! С тебя пятерка!
— А мне казалось, что ты серьезный человек, Джек! — сердито сказал Дик.
— А сам-то? — напомнил Иоганн. — Забыл?
— Колонна, внимание! — снова засвистела связь. — Не дергайтесь, сейчас будут наши вертушки, вертушки идут, не дергайтесь!
— Зачем такие предупреждения? — удивился Джек.
— Да затем, — пояснил Дик. — Четыре месяца назад вот в такой точно ситуации один орел из первого взвода решил, что его персонально атакует вся бандосовская авиация. Его и остановить не успели — вытащил из креплений ракету, полез наверх и…
— Хорошо еще, низко летели, посадили, — закончил Ласло. — Вот они!
Пара хищных длинных силуэтов, окрашенных в черное с серым и бледно-голубым, мелькнула наискось над колонной и, завывая винтами, унеслась за голые старые деревья справа. Джек успел заметить опущенные по-боевому стволы пушек, похожие на чудовищные жала. Он знал, что на Земле не было более мощных во всех отношениях машин, чем «Щуки» русской фирмы Камова.
— Пошли готовить нам сцену, — сказал Дик. — Приятно смотреть на то, что остается после их работы… Такая штука одним снарядом попадает за полторы мили в каску.
Джек устроился удобнее. И обратил внимание на Густава. Поляк вроде бы сидел спокойно, однако пальцы на стволе его «ропика» были белыми, а губы шевелились.
— Джек, Густав, — Ласло явно что-то вспомнил, — тут несколько месяцев назад такая история была… Мне знакомый из соседней роты рассказывал, его приятель сам про это слышал…
— О-о-о… — Дик застонал так, словно у него внезапно и страшно заболели зубы.
Ласло не отреагировал, он продолжал:
— Вот такая разведгруппа вроде нашей заплутала в лесу. Тут, в этих местах! Компас, как обычно, показывает левые пять тонн на южном крыле, одно дерево похоже на другое, рации забило погодой, уже обалдевать все начали. Вдруг видят — прет над лесом вертопопель. Ну, они прыгать взялись, орать, руками махать… Машина над ними вираж заложила, — Ласло показал рукой, — швыряет вымпел, разворачивается и уходит. Поднимают они этот вымпел. Разворачивают. А там — большими буквами: «НЕ БОЙТЕСЬ! — и ниже: — МЫ НИКОМУ НЕ СКАЖЕМ, ЧТО ВАС ВИДЕЛИ!»
— Если исключить то, что он гонит, — Дик толкнул Ласло в бок, — то история не невероятная. Иоганн! — повысил он голос. — Помнишь Клурихана О'Лири?
— Эгхем, — кашлянул швейцарец сверху.
— Это был тут ирландец, командир отделения в шестом взводе, — пояснил Дик. — Он был мне ровесник, но зашиба-а-ал… — Новозеландец покачал головой. — Жрал все, что горит. Но при том любые тесты даже мертвецки пьяным проходил как трезвый! Ну вот он со своим отделением. Где-то у чадского побережья застала их как раз вот такая ситуация. Компас офигел, рации скисли… Умные люди в таких ситуациях либо связываются визуально, либо, если нет возможности, просто садятся на месте и ждут, пока наладится хотя бы связь. Но это же не для Клурихана! Он начинает утверждать, что точно знает, где сегодня север, и идти надо на восток. Ну и пошли. — Дик зевнул. — На запад, естественно. Долго шли. Кончился их суперрейд в тылу у переселенцев, чуть ли не на берегу океана! И что самое интересное, — Дик поднял палец, — по пути ни-ко-го не встретили! ВООБЩЕ то есть никого. Прошли как по ровному месту!
