Андрей Ливадный - Титановая Лоза

В общем, караулы подбирались разномастные, дисциплина в них явно хромала, но на это закрывали глаза. В обстановке постоянного смертельного риска задача передовых блокпостов сводилась к минимуму – уничтожать все, что движется, проявляет активность на подступах к плацдарму, отвоеванному у эволюционировавших механизмов и сталкерских группировок ценой немалой крови.

Удержать десять процентов от площади отчужденных пространств Соснового Бора, удержать любой ценой, уничтожая все, что появляется «с той стороны», – приблизительно так звучала неофициальная трактовка приказов, получаемых от командования.

Караульные, несущие службу на опорных пунктах и блокпостах, ненавидели сталкеров, они боялись заразиться проказой Зоны – неизлечимыми изменениями, которым подверглись люди, живущие в отчужденных пространствах. Брошенная техника, реанимированная и даже усовершенствованная неведомой силой, живущая теперь своей жизнью, больше не подчиняясь людям, вызывала уже не ненависть, а чувство мистического ужаса, техносов (так на официальном языке именовались исчадия Зоны) боялись пуще всего. С ними было чрезвычайно трудно бороться, и даже уничтожив очередного механоида, нельзя было с уверенностью сказать, что развороченный механизм, ржавеющий поблизости от укреплений, вдруг не оживет…

Наука явно плелась в хвосте событий, до сих пор не существовало понятного, логичного объяснения происходящим в Пятизонье процессам, не дано четкого определения действующим тут силам – гипотезы громоздились одна на другую, но легче от этого не становилось.

В вечных сумерках под куполами Барьеров щерились амбразурами опорные пункты. Стационарные ЭМИ-излучатели, фронтовые лазеры, крупнокалиберные импульсные автоматические орудия смотрели в дождливую хмарь, готовые отразить очередную волну мигрирующих механоидов, появляющихся в моменты внезапной пульсации, когда адская конвульсия таинственного Узла прихотливо перемещала механические формы, сталкеров, предметы и артефакты, захватывая их в одних пространствах и выбрасывая в другие…

Завершив передачу, Егор затаился в ожидании ответа. Тихо потрескивали помехи на несущей частоте связи. Расположенный в сотне метрах от него опорный пункт глухо молчал.

Сержант Ремезов был зол. У него и так складывались проблемные отношения с начальством, а тут еще этот непонятный переход. Какая-то тварь, словно призрак, проскочила через сектор ответственности, а теперь вздумала издеваться над ним. Надо же… Наверное, сталкер-метаморф забавляется. Решил использовать нехитрый прием, чтобы его приняли за своего, пропустили через периметр охраны, а там он уж точно не упустит шанса, использует свои нечеловеческие способности на всю катушку, к примеру, вырежет на фиг весь караул…

Что делать-то? Доложить? Ага, нашли дурака. Нарваться на очередную выволочку от капитана? Мол, метаморф тобой рулит, а ты, Ремезов, и рад стараться? А может, ты и сам из вражьей стаи? На медицинском освидетельствовании давно был? Или тебя сразу к стенке поставить для профилактики, в назидание остальным?

Нет уж. Зона уже научила – все свои либо в тылу, либо выходят на связь точно по графику, не используя мифических позывных исчезнувшей четыре года назад группы спецназа.

Где же ты затаился, гад?

Ремезов уже в третий раз сканировал подступы начиная от того места, где несколько минут назад заметил смутную тень, похожую на человека в боевой экипировке. Такую сейчас носит каждый второй сталкер, не только спецназ.

Ага, вроде бы есть!..

За остовом подбитого неделю назад бронезавра явно кто-то прятался.

Ну, вот ты и попался… – Лицо сержанта прорезала злобная, торжествующая улыбка. Джойстики наведения крупнокалиберного импульсного автомата сами подались под руки, и через пару секунд окрестности озарили серии бледных вспышек, спаренная установка с сиплым рыком выпустила две длинные очереди, снаряды хлестнули по покореженному остову механоида, с глухим металлическим лязгом навылет прошибая почерневшую броню, вспахивая землю за укрытием фонтанами слепящих разрывов.

В черно-оранжевых сполохах сержант отчетливо заметил, как тень человеческой фигуры метнулась в сторону оврага, и снова полоснул двумя очередями, теперь на упреждение, потом, уже увидев, как бегущего подрубило осколками, добавил еще, для верности, и еще, пока его не вырвал из транса вызов по коммуникационной линии:

– Опорный, ответь Первому!

– На связи!

– Что там у тебя за стрельба?!

– Метаморфа, кажись, прибил, – вытирая выступившие на лбу капельки пота, ответил сержант.

– Это тот, что проскочил через тоннель? – уточнил начальник караула.

– Ну да. На связь вышел, гад. – Ремезов дрожащими пальцами достал сигарету, прикурил, глубоко, с наслаждением затянулся. – Своим прикидывался, думал, я поверю.

– Ладно. Будет возвращаться группа, я им прикажу, чтобы свернули к тебе, проверили, кого ты там на самом деле уложил.

Две первые очереди из автоматического орудия лишь разозлили Баграмова, не причинив капитану особого вреда.

Глупая была затея, – запоздало подумал Егор, рывком уходя из-за демаскированного укрытия. Терзающие металл и землю разрывы норовили сбить с ног, осыпали градом осколков. Бронекостюм выдержал попадания, лишь в приводе усилителя мускулатуры что-то надрывно заскрежетало, вторая стена разрывов ударила впереди – стрелок явно отсекал его от оврага, и Баграмов метнулся в сторону, споткнулся обо что-то, упал, попытался привычным движением резко подняться на ноги, но адская боль, вспыхнувшая в груди, снова швырнула его на землю.

Вот тебе и свои, капитан…

Несколько секунд он силился вдохнуть, затем боль на мгновенье отпустила, и Баграмов жадно глотнул воздух, почти не ощущая, как кровь запузырилась на губах.

До оврага – всего метров двадцать.

Превозмогая боль, ломая зубовный скрежет поврежденной механики, он, собрав силы, привстал, рванулся к спасительному укрытию, но очередная серия разрывов все же настигла его: правую ногу и обе руки ожгло чем-то горячим, ударная волна толкнула в спину, Егор потерял равновесие, упал, по инерции прокатился несколько метров, ломая ветви металлокустарника, растущего по склонам оврага, и, уже не ощущая боли, инстинктивно пополз, углубляясь в чащу автонов.

Шел нудный моросящий дождь.

Капли воды сбегали по посеченной осколками, местами пробитой броне боевого скафандра, смешиваясь с кровью, собираясь в алые лужицы на дне оврага.

Вокруг стояла зловещая тишина. Ветви автонов, отягченные созревшими н-капсулами, клонились к земле, цепляя безвольно распростертое в их чаще тело.