Роман Глушков - Турнир

На экране в мою честь засверкал мультяшный салют, и мой выигрыш удвоился. Но человек с оружием за моей спиной этим не удовлетворился.

– Играй еще! – приказал он, легонько ткнув автоматным стволом мне в затылок. – Играй, пока сможешь!

Ничего не поделаешь. И я снова бросил вызов фортуне, полагая, что сейчас она точно от меня отвернется.

Не тут-то было! Фортуна благоволила мне и в третий, и в четвертый раз, честно удваивая мой очередной приз. А на пятом круге она предложила учетверить его, правда, с условием, что я вдобавок угадаю масть выигрышной карты.

И что вы думаете? Я угадал и ее! А моя награда выросла с четырех тысяч очков до умопомрачительных ста двадцати восьми тысяч. После чего вновь отсалютовавший счастливчику «Joker Poker» предложил мне суперигру: угадать кроме масти также достоинство выбранной карты. За что мне позволят уйти отсюда уже с целым миллионом баллов! То есть с десятью тысячами долларов, согласно здешнему игровому курсу. Или ни с чем, если суперигра завершится не в мою пользу.

Держащий меня на мушке враг помалкивал, ожидая развязки моей финальной схватки с расщедрившейся машиной. Он, безусловно, знал, что меня ждет в случае победы или поражения (не исключено, что в обоих случаях исход будет одинаково плачевен). А вот я насчет этого был пока не осведомлен. И сейчас, когда напряжение игры достигло своего пика, мне представился удобный момент, чтобы прояснить обстановку.

– Послушайте, уважаемый, – обратился я к незнакомцу. – Прежде чем я выиграю для вас целую кучу денег, разрешите хотя бы с вами познакомиться.

Сказав это, я поднял руки и медленно повернулся спиной к «Joker Poker», а лицом к противнику.

– Ни с места! – рявкнул «уважаемый» и, не опуская автомат, отшагнул назад. Это был лохматый, бородатый и чумазый тип в давно не стираной камуфлированной форме. Натуральный бомж, вооруженный автоматом Калашникова. Приглядевшись к имеющимся на форме знакам отличия, я понял, что она также российская, а ее носитель имеет звание лейтенанта. Из чего я и сделал вывод: он – один из тех десантников, с которыми я искал здесь встречи. Разве что вместо берета у него на голове красовалась спортивная шапочка, а из-под кителя торчал толстый вязаный свитер.

Его товарищи – их было восемь, и они рассредоточились по залу, чтобы тоже держать меня на мушках «калашей», – выглядели примерно так же. Но эти их неуставные вольности были простительны. Десантников занесло сюда в разгар лета и без «багажа». И теперь, чтобы не замерзнуть, им приходилось заимствовать теплые вещи у американцев. Что, однако, не объясняло, почему все они столь неряшливо выглядят. Даже живя в глухом лесу, всегда можно найти время, чтобы умыться и причесаться. А эти же ребята имели в своем распоряжении все удобства, даже сауну и прачечную. И тем не менее вид у них был такой, словно последние месяцы они провели на помойке. Да к тому же не выходя из глубокого запоя. Сравнение их с пьяницами усиливал лихорадочный блеск их глаз. Слишком нервозный для профессиональных военных, столкнувшихся с одним-единственным безоружным человеком.

– Ни с места! – повторил лейтенант. – Один шаг, и ты – покойник!

Несмотря на то что я нарушил его распоряжение и обернулся, он все-таки не нажал на спусковой крючок. На что я и рассчитывал. Раз десантники насильно заставляли меня играть в видеопокер, значит, для них это важно. В то время как сами они почему-то не могли или не желали это делать. Я был им нужен, так что они не станут стрелять в меня из-за пустяковых дерзостей. Это слегка развязывало мне руки. Но не настолько, чтобы я мог чувствовать себя неприкасаемым.

– Стою, не двигаюсь, – отозвался я, не опуская рук. И продолжил, перейдя на русский язык: – Да и куда я отсюда пойду? Вас девять человек или даже больше, вы вооружены и вряд ли дадите мне уйти подобру-поздорову, разве не так?.. Кстати, вы неплохо болтаете по-английски. Не думал, что наших десантников заставляют углубленно изучать этот язык.

Прозвучавшая в стенах магазина родная речь явилась для лейтенанта и остальных полной неожиданностью. Они даже оторвали взгляды от прицелов и переглянулись. На их месте я бы сразу заявил, что не понимаю ни слова из того, что сейчас услышал. Но они, судя по всему, давно наплевали на конспирацию. Что было неудивительно, учитывая их одичалое состояние. И поэтому лейтенант, следом за мной, тоже без экивоков перешел на русский:

– Эй, да ведь ты – тот самый Ирод, которого нам приказали схватить в Скважинске! И это ты, ублюдок, виноват во всем этом!..

Он обвел глазами зал, но я понял, что под «всем этим» он подразумевал не магазинный беспорядок. И не тот хаос, что творился окрест Маунт-Худа, поскольку он разразился здесь еще до нашего появления. Лейтенант обвинял меня в том, что я испортил жизнь ему и его собратьям по оружию, забросив их сюда, в гиблое аномальное место. И обвинял справедливо, ведь это была сущая правда.

– Не буду спорить – в том, что с нами стряслось, есть и моя вина, – признался я ровно настолько, насколько позволял мой инстинкт самосохранения. – Но если говорить начистоту, я в этой истории являюсь такой же невольной жертвой, как вы. А вот кого нам с вами действительно надо обвинять, так это странных людей в серых комбинезонах. Весь этот бедлам – их рук дело. Они его начали и до сих пор пихают палки в колеса и мне, и вам.

Упомянув «серых», я выстрелил наугад и, похоже, угодил в цель. Разглядеть их почерк в творящихся здесь странностях оказалось несложно. У десантников не было причины задерживаться в Орегонской зоне, если бы кто-то злонамеренно не удерживал их здесь. А кто еще, кроме «серых», на такое способен? Не найденный же десантниками пакаль, в конце концов, который они отдали бы кому угодно ради возможности вернуться на родину.

При упоминании «серых» лейтенант вновь переглянулся с товарищами. Причем некоторые из них вдобавок посмотрели по сторонам – видимо, решили, что помянутые мной черти должны тотчас здесь объявиться. Но если «серые» следили за моим визитом на турбазу, они делали это украдкой, не вмешиваясь в ход текущих событий.

– Тебя прислали сюда «серые»? – осведомился лейтенант.

– Нет, – ответил я. – Я пришел к вам добровольно, чтобы сдаться.

– Это еще зачем? – удивился десантник.

– Моя группа погибла, а меня преследуют американские рейнджеры, – соврал я. – Если вы знаете, кто я такой, значит, должны понимать, что мне лучше сдаться России, а не Америке. Россия, по крайней мере, не выдала меня на заклание арабам. А Штаты, попади я к ним, сделают это без раздумий. За время их присутствия на Ближнем Востоке в арабские тюрьмы угодило множество американских солдат. И русский полковник Грязнов – превосходный товар, на который можно обменять дюжину таких пленников.