Кипрей - Ольга Дмитриевна Павлова
А идти так пришлось долго. Когда смотрел с вершины, казалось, что плотина совсем рядом, но верно оценить расстояние в горах – задачка еще та. Не дошли и к сумеркам. Тяжелое темно-красное солнце соскользнуло за дальние пики внезапно – только что было светло, и вот на тебе. Здесь это обычное дело, темнота всегда застает врасплох. Ну это для эверранцев так, местные-то, конечно, понимали, что к чему, и ночлег начинали обустраивать загодя. Только не сегодня. Вопреки ожиданиям, отряд не остановился, а продолжал идти впотьмах, спасибо, хоть факелы горцы запалили. Раз так, значит, до Каменного города, и правда, рукой подать. Хоть это радовало!
Вот только страх сверзиться в отчаянно ревущую реку перестал быть таким уж беспочвенным: факелы – это хорошо, да и ночи в горах ясные, но фениксы заешь!.. Неверный подрагивающий свет – то темно, то хлещет по глазам, так что шарахнуться охота, – скалы, стеной вставшие по левую руку, и ревущая пропасть по правую. Пара неверных шагов, взметнувшийся над дорогой сокол или проклятое головокружение… Дальше можно не продолжать. Горцам-то что, они тут ко всему привычные, каждый камешек знают на ощупь, а вот с гостями случиться могло всякое. Принц мысленно обругал себя паникером, стиснул зубы и ускорил шаг.
Так прошло еще с полчаса, темень, камни и огненные блики сплелись в сплошной коридор. Грохот воды постепенно нарастал и вскоре стал совсем оглушительным, показалось, что вздрагивают обломки под ногами. И тогда конвойный в сером, с трудом перекрикивая гул, приказал остановиться и перестроиться так, чтобы впереди каждого эверранца оказался кто-то из местных. На кой бес эти маневры, принц спросить не успел, потому что стало вовсе не до того: одновременно, не сговариваясь, горцы принялись тушить факелы.
Альвир растерянно выругался и не услышал собственного голоса. Сделал несколько осторожных шагов и почувствовал, как конвойный, идущий сзади, подтолкнул в спину. Да, церемониться с иноземными принцами тут было как-то не принято… Глаза не желали привыкать к темноте, проклятье, да собственных ног было не разглядеть! Но он-то знал, что с одной стороны вздымается скала, а с другой – обрывается берег, и есть только тропа в какой-нибудь агм шириной. Кажется, один из гвардейцев впереди оступился. Лиар дернулся удержать, забыв про собственный страх, но тот, к счастью, выровнялся, молодец. Тьфу, бесы, этак принц к концу пути поседеет.
Прошли еще немного. Глаза все-таки потихоньку приспосабливались, и вскоре Альвир смог различить впереди ту самую каменную насыпь, в которую с оглушительным ревом врезалась река – отсюда она казалась совсем огромной, видать, внушительное было землетрясение! – и темнеющий справа от нее вход в шахту. Вот только головокружение нарастало.
– Зачем… это все?! Какая-то… проверка? – выкрикнул Альвир, обращаясь к идущему впереди мужчине. Голос был хриплый и будто чужой, наплывал издалека. – Хоть бы факелы оставили!
Впервые он рискнул обратиться к кому-то, кроме того, в сером. Фениксы разберут, зачем вообще глотку драл: во-первых, скорее всего, не услышат, а во-вторых, навряд ли станут отвечать. Эти ребята вообще мало говорили, за четыре дня и десятка фраз не набралось. Даже имен своих не назвали, да и к гостям обращались не иначе как «равнинный». Отдавали команды отрывисто и лаконично, а то и вовсе обходились кивком головы. Но горец неожиданно ответил.
– Нельзя. Здесь живет Сангол, – он ткнул в сторону черного провала заброшенной шахты. – Горе тому, кто потревожит его.
Ни беса Альвир не понял, но расспрашивать дальше не решился. Из-за вершин наконец поднялась увесистая луна, и бледные отсветы легли на воду. Ладно, может, и ничего, дойдут они до этого бесова Кхурумальда…
А потом какая-то возня сзади заставила обернуться, и Лиар сквозь темень и мельтешение серых пятен увидел, что Коннор – один из его гвардейцев – лежит на земле. Альвир рванулся к нему, но горец перехватил за плечо.
– Оставь, равнинный. Он неугоден Санголу.
Принц замер, растеряно глядя на конвойного.
– Что вы с ним сделали?
– Мы? Никто из нас к нему не притрагивался.
Если так, стало быть, Лиар тут не единственный внезапно ощутил себя ирейской дамой, надумавшей хлопнуться в обморок. В чем же дело? С водой в том озере что-то было неладно?.. Вряд ли, времени сколько прошло! Этак, и правда, в Сангола уверуешь!
– Пусти, мне нужно помочь своему спутнику, – он попробовал высвободить плечо. Осторожно, чтобы, не приведи небо, горец не усмотрел враждебности. Наткнулся на безразличие в глубоко посаженных раскосых глазах.
– Ты ему не поможешь. Он оказался слишком слаб, чтобы выдержать близость Сангола.
Лиар стиснул зубы. Убийственная логика дикарей вызывала оторопь. А между тем его человеку нужна была помощь, и фениксы сожри, Лиар должен ее оказать! Остальные гвардейцы не дергались, ждали его реакции, и от этого было совсем паскудно. Коннор слабо зашевелился.
– Послушайте, я… – Лиар замолчал, подавившись воздухом.
Он не сразу понял, что происходит, наверно, просто не ждал, не мог ждать… Высокий рыжий горец подошел к еще толком не пришедшему в себя гвардейцу и, нагнувшись, столкнул его вниз с обрыва.
Лиар не успел бы вмешаться, остальные тоже. А если бы и успели… Шестеро горцев, все при оружии, у двоих луки. Эверранцев теперь четверо, и у них отобрали даже ножи. Какие тут шансы? А если и допустить, что у них бы что-то получилось… Лиар Альвир пришел в Закатные горы не за жизнями этих шестерых варваров, ему нужна встреча с владыкой!.. Он, не дыша, смотрел вниз, туда, где оголтелый речной поток терзал мертвое тело. Принц не мог этого видеть в темноте, это фантазия, обман зрения! И все-таки… Пальцы судорожно сжимали пояс – там, где к нему должны были крепиться ножны. Ненавистная беспомощность раздирала грудную клетку, наизнанку ее выкручивала. Больше всего на свете Лиар желал броситься на рыжеволосого подонка, который вот так запросто отобрал жизнь у беспомощного безоружного человека. Всей душой желал и не мог.
Фениксовы перья, и не поймешь уже, от ненависти темнеет в глазах или от слабости! Альвир с трудом перевел взгляд на замерших эверранцев и понял, что они тоже на грани. Рей держится из последних сил, уже начал крениться вбок. Кто-то из них непременно последует за мертвым сослуживцем, если прямо
