Древний (S-T-I-K-S) - Dmitriy Small
— Кхе. Уркх
— Хорошо, некоторые трупы, те что гастрономическими тебе не угодны, снести в ближайший быстрый кластер. Посадить ее в здание администрации, что обычно строят в центре, так глубоко и надёжно как только возможно… Напомни, что там ещё?
— По периметру выкопать ров, и заполнить его множеством младших.
— Угу. План надежный. Просто ох#ительный. Как швейцарские часы, бл#ть.
— Естественно. Ведь его придумал Урка.
— И в кого ты такой выпендрежник… Ой все.
Прислонившись массивными лбами, словно заправские алкаши, на стадии взаимного уважения, стояли два монстра.
Мысленная пикировка была лишь показателем их истинного настроя. Алви очень волновался за Женю, что действительно оставили одну, в четырёх часах быстрого бега от позиций армии противника. Однако ещё больше он сейчас волновался за Урку.
Месяц назад, Урка лишился передней конечности, что безусловно, тело зараженного компенсировало новой. Массивная лапа, практически не отличалась от той, что была цела. Однако ещё пару дней назад, Урка жаловался на то, как она безумно чешется.
Двести пятьдесят килограммов. На сектантской диете, Урка рос с поразительными темпами. Его по праву уже можно причислить к Кусачам. Выносливость, регенерация, сила, скорость… Что уж говорить, Урка был смертоносен. Особенно радовали успехи монстра на поприще умственного развития. Оперировать сложными оборотами, выстраивать цепочки и думать над теми или иными обстоятельствами. Урка умел действовать нелинейно. Он был превосходным охотником и лишь негативное воспитание, со стороны вредной девчонки, портили впечатление о ручном монстре.
Впрочем. Леонард был уверен, что вредность и склочность характера монстра, были лишь следствием его стадии развития. По версии Знахаря, Урка сейчас был на подростковом уровне взросления, тринадцати-четырнадцати лет. Со всеми вытекающими из этого минусами. Именно оттуда шли его комплексы, обидчивость, выпендрежничество и главное, ярко выраженный дефицит внимания. На этом фоне они очень сильно сблизились с Женей. Настолько, что Урка практически устроил демарш, когда узнал, что уготовано Иммунной.
— Береги себя. Пожалуйста не лезь на рожон. Там полно опаснейших отморозков.
— Не буду.
— Что ты сделаешь, если получишь ранение?
— Убегу.
— Молодец.
— Максим.
— Урка.
— Урч… Вернись к ней живым.
— Мы вместе вернёмся.
— Вместе?
— Вместе.
— Аркхм…Только ей…
— Бл#ть, лучше тут сдохнуть, ты чего, если она узнает что мы тут так стоим…
— Фрррч… И ноем.
— Мы не ноем.
— Урка не ноет, Максим только ноет.
— Бл#ть, как же хреново она на тебя влияет…
* * *
Илона
Уже вторые сутки, так или иначе, бои с непрекращающимися потоком заражённых, возникали повсеместно. Очаги сопротивления от естественной напасти Улья, руководству компании удалось локализовать на трёх удобных участках. Естественными преградами на пути десятков Зараженных стали — речка с восточного фланга, достаточно протяженный овраг с юго-западного, и относительно удачные складские сооружения, с высоченными заборами «прилетевшие» со свежим обновлением кластера с западного.
С помощью слаженной работы сотен бойцов, все имеющиеся преимущества местности были реализованы. В результате получилось возвести удобные точки входа заражённых. Тем самым минимизировав участки обороны до трёх побочных, и одного основного, наступательного, на севере.
Опытным путём, была также выявлена зона агрессии марионеток, за которую они по каким-то причинам не выходили. Как следствие, с той стороны не было каких-либо проблем до самого наступления.
— Пора. — Сабина расположилась в одной из самых удобных для обзора точек. С ее выбором никто не спорил, да и в целом каких либо осложнений в расположении как войск так и руководителей — не возникло. — Световой день не бесконечен, и пусть ещё солнце не заняло своего пика, но встречать в склепе Луну, мне бы не хотелось.
— Через семь минут выдвигаем передовые отряды. — проигнорировав поэтичные настрой старухи, продолжала курировать работу старших офицеров, Илона. — Малыми группами по двадцать бойцов, зачищаем пространство перед Зиккуратом.
— Принял.
— Понял-принял…
— Ну, во славу Совета! — привычно произнеся девиз ее государства, Илона отдала приказ артиллерии. — Первая, третья, пятая, седьмая, по своим квадратам — огонь!
По каналам связи посыпались ответы, а после раздались первые взрывы…
Артиллерия работала пять с половиной минут, отрабатывая свои участки.
Вскоре, произведя канонаду грохота и буквально изрешетив поверхность прилегающей зиккурату территории, наконец выдвинулись первые отряды зачистки.
Мобильные группы, в строгом соответствии со своим маршрутом, производили зачистку территории. Множеству безмолвных тварей, удалось пережить артобстрел. Однако с полным комплектом конечностей, Зараженных встречалось не так много.
Потому и вторая часть плана, проходила без потерь в живой силе и вскоре посыпались отчеты о том, что с поставленной задачей группы справились.
Далее в плане была переброска по установленным маршрутам пусть не многочисленной, но все же боевой техники. С помощью которой планировалась создать первичные рубежи обороны, непосредственно вблизи от самого зиккурата.
Закрепившись и на этом рубеже, Илона отдала приказ о перегруппировке войск. Можно было констатировать, что первая, пусть и самая простая часть плана, успешно была реализована.
— Есть зрительный контакт Госпожа. — отчитался по внутренней связи, один из ее офицеров.
— Отлично лейтенант, жду картинку. — ответила с небольшим волнением Илона.
Построение в относительной близости впечатляло даже через камеры ПК. Монументальность постройки, резкие черты и угловатость архитектуры наводили на скептические мысли. Однако отринув сомнения и неизбежный страх перед неизведанным, Илона продолжала работу.
После детального отчёта о расположении очередной группы, поступил первый тревожный сигнал…
* * *
Моцарт.
Более трёх лет прошло с того дня, когда огромная тварь, убила Алви и практически прикончила самого Моцарта. От того беспечного, постоянно улыбающегося парня практически ничего не осталось. Улей меняет людей. Даже таких как Моцарт.
Множество кластеров было исхожено, пока он брел по пути мести. Однако очередная, странная череда событий, так же внесла свои коррективы в его жизнь. Знакомство с Знахарем по имени Герольд — отчасти стало переломным. Тогда, став маленьким винтиком в чужой игре, его по сути, в очередной раз, вынесло на берег отчаяния и грусти, лишь чудом оградив от смерти.
В который, уже, раз.
Моцарт отчаянно топил свою грусть в алкоголе и даже разных, не совсем чистых, препаратах. Морально, без дальнейших планов на жизнь и поставив необходимость своего существования в Улье под сомнение, он вновь выгреб в очередное болото интриг.
Подписавшись по пьяни на первое попавшееся задание, он познакомился на нем с сотрудником Института.
Мазай оказался человеком увлекающимся и достаточно интересным. С ним было весело как пить, так и травить байки, на которые тот был особенно падок.
Однако, будучи любимчиком фортуны, Моцарт в очередной раз завел судьбоносное для себя знакомство.
Институтский сотрудник, словно ведомый рукой некого, явно лишенного фантазии автора, так же оказался не чуждым его переживаниям, человеком.
На очередной попойке, он с грустью, не понятого обществом индивидуума, поведал Моцарту о своей страшной тайне-страсти. Которая, естественно абсолютно точно, пересекалась с личной трагедией самого Иммунного.
Поражаясь столь колоссальными совпадениями, Моцарт в прямом смысле, потерял дар речи. А после и вовсе впал в настоящую, все сметающую истерику, высвобождающую все накопленные переживания через смех и слёзы.
Лишь спустя какое-то время, пройдя в себя, Моцарт подробно рассказал собственную Историю.
Совпадениями подобного порядка грешит Улей, Вселенная и Бог. А значит никак, кроме проведением их знакомство нельзя было назвать. Следуя подобным рассуждениям, и естественно подержанный Мазаем Моцарт, поступил на службу в институт.
Несколько небольших заданий, по типу — проследи, сопроводи, убереги, способствовали для Моцарта, обретением настоящего, нового смысла жизни. Работа на институт, была сродни его жизни в стабе Монетный, где были свои сложности, но по большому счету, он вновь стал счастливым, ведь он вновь мог стать частью чего-то большего.
И когда их со ставшим постоянным напарником, Мазаем, отправили в боевом отряде, для сражения с некой странной хренью, что по сути разбередила весь регион, он отнесся к этому как к очередному приключению.
Однако когда он увидел масштабы сего действа, Моцарт изменил своё мнение. Он вновь влез во что-то эпическое, и явно претендующее на звание «Заруба десятилетия».
