Корпус обреченных - Алекс Хай
— Кто владеет правом на разработку? — спросил отец.
— Акционерное общество «Чукотские металлы». Доля государства — тридцать процентов, Демидовы — еще тридцать, двадцать у Троицких. Акции доступны к покупке в значительном объеме.
— Хорошо, — кивнул отец.
— Второе очень крупное месторождение на Чукотке — Палянское. Чаунский уезд, в 160 км восточнее Певека. Логистика пока хромает, но инфраструктура активно развивается. Основным промышленным рудным минералом также является киноварь. Балансовые запасы составляют около десяти тысяч тонн. Месторождение только начало разрабатываться в позапрошлом году.
— Кто добывает?
— Ауэрбахи и Путиловы, ваша светлость. Поскольку это месторождение самое молодое, сейчас они активно привлекают инвестиции на выгодных условиях.
— Благодарю вас, Яна, — кивнул я. — Нам нужно время для анализа.
Помощница поднялась с места и поклонилась.
— Буду в соседней комнате, если понадоблюсь вашим светлостям.
— Спасибо.
Девушка вышла, а мы с родителями уставились на оставленные распечатки. Яна обвела нужные данные красной ручкой.
— Итак, вписаться можно, — сказал я.
Виктор быстро понял, в чем было дело и сейчас тоже изучал бумажки.
— Значит, ртуть, — задумчиво сказал он. — Они действительно так активно ею пользуются для нейтрализации аномалий?
Я кивнул.
— К сожалению, да.
Матушка внимательно перебирала листы и вносила в свой ежедневник какие-то пометки.
— Итак, наиболее выгодно сейчас вложиться в Чукотку, — заключила она. — Запасы большие, акции пока что недорогие. Пятьдесят рублей у «Чукотских металлов» и тридцать пять у «Чукотской горнодобывающей компании».
— Донбасс тоже хорошо, — добавил отец. — Там все стабильно. Можно приобрести небольшой пакет.
Я вздохнул.
— Остается главная проблема — у нас слишком мало свободных средств, чтобы объем акций, который действительно сделает нас богачами.
Родители переглянулись, и отец был вынужден согласиться.
— Да, двадцать тысяч рублей в лучшем случае окупят нам бал. Но хотя бы бал мы сможем организовать.
— Да к черту бал, отец!
Вся семья возмущенно уставилась на меня, когда я позволил себе грубость за общим столом.
— Алексей! Где твои манеры?
Но я пропустил замечания мимо ушей.
— Нужно взять ссуду в банке. Чтобы перепродать часть акций и получить стабильный приток средств с оставшихся, нам нужно выложить не меньше ста тысяч рублей. А лучше больше. Сто пятьдесят или двести.
— Никаких кредитов! — решительно замотал головой отец. — Мы уже это обсуждали.
— Пора пересмотреть этот подход, ваша светлость. Разумеется, если вы действительно хотите восстановить репутацию Дома и вывести его в когорту Больших Домов.
Я встретился с отцом взглядом и все понял.
Он не желал, чтобы мы становились в один ряд с Юсуповыми, Трубецкими, Салтыковыми и прочими семьями.
Николаевы всегда были мелким баронским родом, и отец не привык к роскоши и большим тратам. Можно было утверждать, что он в какой-то степени боялся всего этого. Даже когда ему пожаловали титул светлейшего князя, он не совсем понимал, что с ним делать. Да и считал сам титул бесплатным приложением к руке и сердцу моей матушки, призванный хоть как-то сократить ширину пропасти, что была в этом морганатическом браке.
Матушка никогда, ни разу в жизни не попрекнула отца тем, что ее уровень жизни заметно снизился после замужества. У нее было наследство и хорошее приданое, она умело им распорядилась, а на себя не привыкла тратить много — по меркам высшей столичной аристократии. И нас воспитывали если не в аскезе, то хотя бы учили жить по средствам и считать деньги.
В этом и была беда — не без моей помощи нас за уши тянули в «первый эшелон» аристократических семей, но это требовало изменения образа жизни, объема трат и заработка.
Отец не был к этому готов.
— Боюсь, отец, придется что-то с этим решать, — спокойно сказал я. — Будь у меня возможность распечатать трастовый фонд раньше времени, я бы потратился из своего кармана на эти акции. Но я смогу в полной мере воспользоваться наследством только в декабре, и время будет упущено.
Виктор внимательно слушал меня и, судя по всему, тоже думал, что подход отца был несколько архаичен.
— Но мой фонд разблокирован, — сказал он. — Если Алексей уверен, что дело того стоит, я готов потратить свое наследство на эти инвестиции.
— Не говори чепухи! — сказал отец. — Тебе еще жениться в будущем. На что ты станешь обеспечивать свою супругу?
И лишь сейчас Виктор позволил себе возразить князю.
— Я намерен обеспечивать свою семью со средств, которые стану зарабатывать сам, ваша светлость. Тем или иным способом. — голос брата был тверд. — При этом я наследую титул и майорат, поэтому в своих решениях обязан опираться на будущее всего рода. И я не собираюсь просто бездельничать и растрачивать деньги деда-императора, которые он мне оставил. Эти деньги должны работать!
Я одобрительно хмыкнул. А братец-то растет над собой. Наконец-то взял себя в руки и начал отстаивать свое мнение.
Отцу такой демарш явно не понравился. Он открыл было рот. Чтобы отчитать наследника, но матушка положила своей ладонью его руку.
— Виктор имеет право распоряжаться своими активами, — напомнила она. — Мы можем лишь советовать.
Брат кивнул.
— Я считаю, что наша семья должна любой ценой войти в эту гонку как можно раньше. Мне, как старшему сыну, в наследство положено четыреста тысяч рублей, и почти ничего из этого я не потратил. Я готов вложить двести тысяч в инвестиции.
У Виктора, как первенца, и правда было самое внушительное наследство. Но даже когда он достиг совершеннолетия и получил право им пользоваться, родители никогда не прибегали к этим деньгам и ни о чем его не просили.
Сейчас он решил сделать все сам, а мне оставалось лишь его поддержать.
— Двести может быть многовато, — сказал я.
— Я буду вкладывать не только в добычу ртути. Акции нескольких оружейных заводов никогда не упадут в цене. У империи всегда есть враг. Это не так доходно, но стабильно. _ Виктор уставился на отца. — Сегодня же я встречусь с нашим брокером по поводу сделок. Решайте сами,
