Рассвет Души Повелителя. Том 4 - Оливер Ло
* * *
В глубинах древней обители клана Ли, где воздух пропитан ароматом благовоний и отголосками тысячелетних тайн, располагалась темница. Это было место, где даже самые могущественные практики теряли свою силу, скованные особыми цепями, гасящими духовную энергию. По сути, сами пленники подпитывали работающую в этом месте формацию, которую уже вряд ли кто мог повторить.
Тяжелая дверь темницы медленно отворилась, издавая протяжный скрип, словно жалобный стон. В проеме показалась высокая фигура мужчины, облаченного в роскошную мантию, расшитую сине-зелеными узорами, которые, казалось, двигались при каждом его шаге, подобно волнам и ветру на поверхности океана. Его черные волосы были собраны в тугой пучок на макушке, подчеркивая благородные черты лица и пронзительный взгляд темных глаз.
Это был Чжун Ли, глава клана Ли, один из сильнейших практиков своего поколения.
Чжун сделал шаг вперед, и свет из коридора на мгновение озарил темницу, выхватив из мрака фигуру женщины, сидящей на полу. Ее руки и ноги были скованы тяжелыми цепями, но даже в таком положении она сохраняла величественную осанку. Черные волосы, некогда блестящие и ухоженные, теперь спутанными прядями падали на плечи. Несмотря на возраст и условия заключения, красота Ли Мэйхуа не померкла — ее черты лица оставались изящными, а в глазах горел огонь непокорности. Как раз этим огнем она когда-то привлекала главу клана.
— Мэйхуа, — произнес Чжун, и его голос, обычно твердый и властный, дрогнул. — Мэй вернулась в земли клана. Теперь все встанет на свои места.
Услышав эти слова, Мэйхуа вздрогнула, словно от удара. Ее глаза расширились от ужаса, а затем наполнились яростью.
— ОНА ТВОЯ ДОЧЬ! — закричала женщина, ринувшись вперед, насколько позволяли цепи. — Ты не посмеешь навредить ей!
Чжун не ответил сразу. Он медленно повернулся к маленькому окну темницы, через которое пробивался тусклый луч света. Его взгляд был устремлен куда-то вдаль, словно он видел что-то за пределами этих стен.
— Ты уже ей навредила, — наконец произнес он тихо, но в его голосе звучала сталь. — Когда решила украсть великую реликвию клана Ли.
Мэйхуа покачала головой, ее глаза наполнились слезами.
— Без нее моя девочка погибла бы, и ты это знаешь! — воскликнула она, в ее голосе смешались боль и отчаяние. — Она и твоя дочь, Чжун!
Глава клана резко повернулся к ней, его глаза сверкнули.
— В мире практиков выживает только сильнейший, — произнес он жестко. — То, что ты обманом заставила мастеров объединить душу Мэй с Духом Морозного Ветра, делает тебя первым врагом клана. Ты заслуживаешь смерти, но жива лишь потому, что твой дальний родственник может, если того сам пожелает, отомстить нам. В тебе единственной еще есть кровная связь с ним, в дочерях она слишком слаба, чтобы иметь хоть какой-то вес. Уж не знаю, где этот старикан, но он та еще заноза. Старейшины недовольны. Мне дорого обходится твоя жизнь.
Мэйхуа опустила голову, ее плечи задрожали от беззвучных рыданий. Но через мгновение она вновь подняла взгляд, полный решимости.
— Так убей меня, — произнесла она твердо. — Убей, но оставь мою дочь в покое, прошу!
Чжун Ли покачал головой, его лицо на мгновение исказилось.
— Не могу, — ответил он тихо. — Дух Морозного Ветра передается по женской линии уже три тысячи лет. После того, как погибла моя мать, я так и не мог найти женщину, которая подарила бы мне наследницу. И ты знаешь, что Хао Ли родилась раньше на месяц.
— И это значит, что она достойна жить, а моя девочка нет⁈ — воскликнула Мэйхуа, ее голос дрожал от гнева и отчаяния.
— Таковы правила, таковы традиции, — ответил Чжун Ли, и в его голосе впервые прозвучала усталость. — Прости. Я дам вам увидеться напоследок, когда ритуал будет готов. Это моя единственная милость тебе.
С этими словами он развернулся и направился к выходу. Мэйхуа смотрела ему вслед, ее глаза были полны боли и непролитых слез.
Чжун Ли вышел из темницы, тяжелая дверь за его спиной закрылась с глухим стуком. Он медленно поднимался по винтовой лестнице, каждый шаг давался ему с трудом, словно на плечах лежал невидимый груз. Стены вокруг были украшены древними картинами, изображающими историю клана Ли и подвиги его великих предков. Но сейчас глава клана не обращал на них внимания, погруженный в свои мысли.
Когда мужчина поднялся наверх, его уже ждала женщина, облаченная в роскошные одеяния из шелка, расшитые золотыми нитями. Ее волосы были уложены в сложную прическу, украшенную драгоценными шпильками. Это была Хаомин Ли, первая жена главы клана Ли.
— Снова ты ходил с ней поболтать, — пренебрежительно фыркнула она, окидывая мужа холодным взглядом.
Чжун Ли устало вздохнул.
— Я лишь уважаю человека, которого любил когда-то, — ответил он тихо.
Хаомин презрительно скривила губы.
— Она всего лишь наложница для потомства и пополнения рядов наших воинов, — произнесла она резко. — К тому же ее надобность отпала, когда я родила тебе дочь. Ты же знаешь, что если не передать ей Дух Морозного Ветра, то это не только нарушит традиции, но и кем это сделает нас? Предателями собственных идеалов! Другие кланы ополчатся против и незамедлительно атакуют, когда узнают, что Дух Морозного Ветра все еще спит.
Чжун Ли медленно кивнул, его взгляд был устремлен куда-то вдаль.
— Знаю, — произнес он тихо. — Как скоро будет готов ритуал?
— Пятнадцать дней, — ответила Хаомин, в ее голосе звучало нетерпение.
Глава клана снова кивнул и, не говоря больше ни слова, направился в главный дом клана Ли. Женщина смотрела ему вслед, ее глаза сузились, а на губах появилась едва заметная довольная улыбка.
Однако в тот же момент к главе подбежал худой юноша, который поклонился так, что едва ли не ударился лбом об мощеную дорожку.
— Патриарх Ли, простите, что так поздно, но до нас дошли известия что Великий Отшельник Вэй в скором времени прибудет в резиденцию клана Ли.
— Значит, он все же ответил на наш зов, как здорово получается. Может быть, он даже поможет нам вытащить Духа Морозного Ветра.
Юноша послушно кивнул, но тут же поднял вопросительный взгляд на патриарха.
— Но господин, он ведь ее дальний родственник. Не будет ли великий Вэй в гневе, узнав, что мы держим его родню взаперти? — осторожно спросил он.
— Отшельнику плевать на свою
