Оборотный город - Андрей Олегович Белянин
Я одобрительно похлопал его по крутой шее, вспрыгнул на мокрую спину, и мы лёгкой рысью вернулись в село. Не получившая добычи прекрасная русалка грязно ругалась нам вслед, отплёвываясь песком и ракушками…
У конюшни меня ждал Прохор. Денщик заботливо принял коня, а мне велел немедля отправляться к дядюшке:
— Иди, не бойся, зазря не беспокойся. Ругаться не станет. На службу поставит. Глядишь, к своей чести, заслужишь и крестик!
— Прохор, я на награды не ведусь, ты же знаешь. Что у него там с народом получилось?
— Да разогнали всех, — подмигнув, широко улыбнулся денщик. — Василий Дмитриевич в настроении был, ему, вишь, от самого императора какую-то цацку золотую пожаловали. Так он, в душевнейшем расположении, и не стал никого взашей посылать. Самолично вышел, всех выслушал, а опосля уж…
— За нагайку?
— Ну не без этого, — пожал плечами старый казак, разворачивая меня в нужную сторону. — Да ведь сам видал небось, стояли там двое-трое шибко озабоченных. И то им поведай, и об энтом расскажи, и от бед грядущих избавь, и корову подари, а кого и приласкай со всем мужским старанием… Деревенские бабы крепки, как ухабы, им всё видней, они ж как репей! Прилипнут к штанам и орут: «Не отдам!»
В принципе большего мне сейчас знать и не надобно. Дядя выкрутился, теперь моя очередь. А в этом деле у меня, как ни верти, огромный опыт, нахватался за службу, знаете ли…
Усатый ординарец ждал у входа весь на нервах и дёрганый, как кукольный Полишинель на ниточках во французском театре марионеток. Но при всём при том злой, как среднерусский чёрт!
— Где тя лешие за химок носят, морда Иловайская?!!
— Хм, а дядя в курсе, что у него та же фамилия? — словно бы невзначай уточнил я.
— Ох и нарываешься ты, хорунжий, — едва не поперхнулся ординарец. — Ведёшь себя круче самого государя, а эполеты, поди, поскромнее носишь. Бают, характерник ты?
— Всё возможно, чуден мир божий и неисповедимы проявления его, — значимо ответил я, подняв вверх большой палец.
Ординарец нехотя перекрестил меня и пропустил к дяде. А уж тот ждал меня едва ли не с распростёртыми объятиями…
— Ну заходи, заходи, Иловайский, сукин ты сын! Настал твой час, долго я терпел, но ныне нет моей мочи! Что ты там с народом сельским учинил, злодей мой единоутробный, а?!
Вот тут, конечно, дядю бы следовало приостановить, уж кем-кем, а единоутробным родственником он мне ни разу ни в какие ворота не являлся. Однако, когда у него в руке нагайка, особо разводить филологические дебаты как-то не слишком разумно…
— Видит бог, я с местными и близко не якшался! Ну подошёл ко мне их староста, спросил, кто тут Иловайский? Естественно, я сказал, что вы! Как можно указывать на себя, если рядом мой непосредственный начальник и глава нашего рода, логично же?!
— А то! — Дядюшка так ловко взмахнул плетью, что я и опомниться не успел, как словил хлещущий удар по бедру. Больно-о-о, жуть! — Вот мне-то удивления было, когда они меня «молодым казачком» назвали да в ногах валяться начали, об услугах умолять… И каких?! Нечисть овинную забороть, пропажу вернуть, от прыщей избавить, дуре одной, восьмидесятилетней, забеременеть помочь! Дескать, всем селом стока лет и так и эдак старались, а никак, вот к Иловайскому пришли чудес просить…
— Но я-то здесь при чём?! Я их звал? Я, вообще, себя на людях никак не рекламирую, а уж за таким, прости господи, умением… Деньги предлагали хоть?
— А то! — опять нездорово хихикнул дядя, покручивая плетью уже всерьёз. — Целый рубль целковый по пятакам насобирали, да отдадут через девять месяцев, чтоб результат с гарантией. Ну-ка поворотись сюда, чудотворец!
Два раза я увернулся, на третий он меня достал, и ох как доста-ал… Горница-то маленькая, особенно убегать некуда, двери ординарец держит, а сдачи дать нельзя — он старший, он не бьёт, он учит.
— Да за что ж на меня-то такие напасти?! Это всё Прохор, с непонятного энтузиазма, пел на всё село, что «Иловайский, хлопчик, всех вампиров топчет!». Откуда он это взял, с какого бодуна, когда я при нём хоть одного вампира потоптал, как петух курицу… Ай! Ну больно же!
— А то! — Дядюшка, похоже, увлёкся. — Подзатыльники тебе уж не по чину давать, а задницей Богу не молиться, по ней можно! Будешь ещё чудесами хвастать? Будешь казачью честь на смех выставлять? Будешь из меня на старости лет шута горохового строить?!
Я совершил абсолютно нереальный акробатический трюк, с разбегу, рыбкой выпрыгнув в окно, чудом не свернув шею и удирая через двор едва ли не на четвереньках.
— Иловайский, вернись! Я с тобой ещё разговор воспитательный не закончил! — орал вслед мой знаменитый родственник, но мне показалось правильнее мягко прекратить наш непродуктивный диалог. Слишком уж рука у дяди тяжёлая, и разумные аргументы он не всегда воспринимает с должной адекватностью и уважением к мнению оппонента…
* * *
Приходил в себя уже на конюшне, почёсываясь, морщась и строя планы мести. В первую очередь, конечно, болтуну Прохору, во вторую… тоже Прохору! Это он во всём виноват, с его подачи началась вся эта безумная свистопляска. «Иди, не бойся, ругаться не будет, службу даст, крест Георгиевский заработаешь…» Ага! Заработал! И не один, аж на груди не умещаются, пришлось спину подставлять! Припомню я ему это, ох припомню…
Арабский жеребец, чуя мою печаль и запах боли, осторожно теребил плюшевыми губами мой рукав и сострадательно вздыхал, пару раз кивая мне умной мордой в сторону кормушки с овсом — дескать, угощайся, брат, заедай горе…
— Чего приуныл, сокол ясный с мордой красной? — весело раздался неунывающий голос моего денщика. — Поднимайся-ка, ваше благородие, Василий Дмитриевич кличет!
— Виделись, — сухо ответил я. — И уже обо всём побеседовали, я полон впечатлений, добавки не надо, и так даже на соломе сидеть больно…
— Да уж так Господь судил — солнцу сиять, облакам летать, птицам петь, а казаку терпеть!
— Спасибо, утешил. То есть все претензии за сегодняшнюю порку в письменном виде самому Господу, так, что ли?!
— Ну извиняй, хлопчик, — наконец снизошёл денщик. — Я ж не ведал, что генерал на тебя так неровно дышит. Однако всё, отпустило его, выкричался уже, пойдём, видать, и вправду служба ждёт.
Я тяжело вздохнул, но встал. Служба есть служба, от
