Турнир - Сергей Анатольевич Панченко
— А мое имя добавишь? — Поинтересовался оператор, а по совместительству отец будущего ребенка.
— Добавлю. В завещание.
В отряд бросали цветы, игрушки даже деньги. Люди выражали свое ликование, как умели. Леви, под шумок, взял Габриэлу за руку.
— Когда еще у нас будет возможность насладиться триумфом?
— Когда кто-то будет смелым не только в бою. — Бразильянка широко улыбнулась.
Леви покраснел, засмущался.
— Предлагаю… нам… засадить по магазину в одну мишень. — Леви покраснел еще сильнее.
— Засадить? Как романтично. Я согласна.
Отряд прошел мимо казармы, прямиком к госпиталю, в котором лежала Нильсен. В палату вошли только те, кто был с ней на игре. Врачи еще не разрешали ей подниматься с кровати, но чувствовала она себя уже достаточно бодро. Ингрид тайно надеялась, что к ней придут навестить после победы, но все равно не сдержала слез. Товарищи обступили ее со всех сторон.
— Как жаль, что меня не было с вами в этом бою. — Произнесла она, успокоившись.
— Ты была с нами. — Бейкер присел на край кровати. — Мы чувствовали, что ты рядом.
— Спасибо, но я была тут, одноногая. — Ингрид вытерла слезы. — Я видела, как Йохан потерял руку. — Она посмотрела на целые конечности Нкобы.
— Во время игры случилось чудо. — Шепотом произнес командир. — Мы увидели голубое сияние, которое помогло нам победить. Оно восстановило раненую плоть и даже отразило адский шар, выпущенный в меня в упор.
— Командир. — Смирнов тронул Бейкера за плечо. — Мне кажется, что мы сможем поделиться с Ингрид. Закройте окна.
Бойцы закрыли жалюзи. В палате воцарился полумрак. Все пятеро бойцов светились призрачным сиянием. Нильсен от удивления открыла рот.
— Как такое возможно?
— Раз ты видишь ауру, значит, ты заслуживаешь ее. — Произнес Смирнов.
— Откинь одеяло. — Попросил Бейкер.
Ингрид послушалась. Бойцы приложили к ней руки. Нежное сияние перетекло по рукам на тело Нильсен.
— Я чувствую. — Призналась она восторженно. — Мне намного лучше.
— Твоя нога снова вырастет. — Бейкер показал свою формирующуюся кисть. — Час назад тут торчала кость.
Нильсен не смогла ничего сказать, часто заморгала, губы затряслись, из горла вырвался всхлип.
— Ладно, отдыхай, Ингрид. — Командир накрыл ее одеялом. — Выздоравливай.
— Я с вами навсегда. — Она шмыгнула носом.
Бойцы покинули госпиталь. Им навстречу спешили сотни высокопоставленных офицеров.
— У меня сейчас совсем нет настроения общаться с ними. — Признался командир. — Сваливаем.
Отряд сбежал узкими проулками и оказался у казармы, в которой жили священники. Из окон доносилась эмоциональная латынь, перебиваемая рычанием.
— Похоже на ритуал изгнания бесов. — Заметил Леви и заглянул в окно. — Точно, Паскаля пытают.
— Я знаю, как ему помочь. — Произнес Магомедов и бегом направился к входу в казарму.
Бойцы поспешили следом. Гаджи грубо растолкал священников, окруживших напарника. В темном помещении, уставленном свечами и образами святых, засияла аура бойца. Ее не увидел никто, кроме самих членов отряда. Магомедов приложил руку к голове корчащегося напарника. Аура стекла по нему, но не задержалась. Вместе с сиянием в землю ушла черная тень Джамала. Паскаля перестало корежить, он расслабленно растекся по креслу, к которому был прикован.
Священник, проводивший обряд, удивленно посмотрел на Гаджи.
— Как у тебя получилось?
— Я воевал с бесами не на словах, а на деле.
— Как… что я тут делаю… зачем вы меня приковали? — Недоуменно произнес Паскаль открыв глаза.
Бойцы отстегнули ремни.
— Ты свободен.
Отряд не расформировали и не отпустили по домам. В мире людям было объявлено о прошедшем Турнире, о победителях и о том, что стояло на кону. В силу привычки «элиты» считать людей глупее, чем они есть на самом деле, были приведены в боевую готовность полиция и армии, готовые подавить беспорядки. К удивлению, ничего такого не случилось. Народ медленно и спокойно впитывал новости, ломая свое сознание и проникаясь подвигом участников Турнира.
В качестве признания заслуг, бойцам разрешили привезти в лагерь родственников.
В лагерь прилетели семьи Бейкера и Смирнова. Дочери Алексея бросились на шею отцу.
— Папа, зачем ты соврал, что уехал на рыбалку?
— Не совсем соврал. Лещей раздавать пришлось.
Сыновья Бейкера поинтересовались у отца, не добыл ли он себе боевые трофеи, типа рогов демона.
— Нет, не потерплю у себя дома такой гадости. — Признался отец. — Лучше присмотритесь вон к тем девчонкам. — Он показал на дочерей Смирнова.
Леви пошел встречать к вертолету маму с Габриэлой, чтобы сразу представить ее родительнице. Когда вертолет приземлился, осела пыль и подали трап, он с удивлением увидел, что с него сходит не только мама, но и бывшая с собачкой.
— Черти ее принесли. — Выругался Леви.
— Кто это? — Спросила Переш.
— Бывшая. Я думал, у нас всё, не увижу ее больше.
— Мне уйти?
— Не вздумай, напарник, этот Турнир нам еще предстоит выиграть.
Бывшая, увидев Леви, радостно замахала ему ручкой.
— Шломочка, помоги мне спуститься. От полета на этой развалюхе у меня закружилась голова. — Попросила она деланно слащавым голосом.
Леви не сдвинулся с места. Бывшая спустилась самостоятельно и подошла к ним. Сунула в руки Переш собачонку, даже не взглянув на девушку, словно она была прислугой и полезла обниматься к Леви.
— Как мне тебя не хватало, Шломо. Я готова простить тебе всё. Возвращайся назад.
— Нет, уж, дорогуша, отправляйся в ад без меня и крысу свою забери, пока я ее на воротник для Габриэлы не пустил. — Леви выдернул собаку из рук Переш и вернул бывшей супруге.
— Кто такая Габриэла? — Удивилась она.
— Моя девушка. Познакомься. — Шломо взял Переш за руки.
Бывшая смерила ее ненавидящим взглядом и резко отвернулась.
— Ты никогда не изменяешь своему дурному вкусу.
— Мама, зачем вы притащили ее сюда?
— Прости, сынок, но она сказала, что это твоя идея. Интриганка.
Внезапно рядом с лагерем заклубились темные тучи, как перед грозой. Ударила молния, и громыхнул гром. Небо мгновенно почернело. Сквозь темные тучи во время вспышек молний проступили черты рогатого черепа. Адская канцелярия не могла смириться с проигрышем и в бессильной злобе пыталась вызывать у людей суеверный страх. Лагерь погрузился в сумрак, и только бойцы отряда, выигравшего Турнир, внутренним сиянием освещали его.
