Вилка Еретика (СИ) - Роман Шмыков
— Десять человек — возьмите левее! — я разбивал отряд на маленькие группы, чтоб занять более обширную территорию. Так делали ещё в моё время, лишь бы ни сантиметра больше не досталось блядским гусеницам. — Двадцать — приблизиться ко входу в улей и принять положение сидя, вести огонь по каждой твари, что попадётся на глаза. Ещё десять идут за мной.
Я не спрашивал, все ли поняли приказ. Времени на эти любезности у нас точно нет. Пришлось возглавить клин нападения. Мы оставили позади Снайперов, Бомбардиров, воздушный транспорт сконцентрировался на другой местности, где добивали уже сдавшихся гусениц. Они бегали по кругу и визжали как самки. Снова рядовые выгрызают для человечества победу. Я стреляю на ходу, успевая между очередями давать указания по точным целям. Стараясь предугадать появление и движение насекомых, я превентивно уничтожал каждую отдельную особь. Их вязкая кровь лоскутами летала в воздухе, поднимая знакомый запах и вместе с ним смертельную опасность. Теперь эти рядовые тоже помечены, а там только судьбе решать, кто выживет.
Вход в улей прямо перед глазами, наглухо закрыт копошащимися гусеницами. Они скребут лапками по сводам глубокого жёлоба, верещат, сбиваются в отвратительные склизкие кучки. Уже заметил, как они выросли в размерах по сравнению с минувшими временами. Ошибки быть не может, Анухе точно стали больше, и это вполне может оказаться не единственным отличием от предыдущих поколений насекомых.
— Внимательнее! Проверяйте, точно ли убита Анухе. Производите как минимум один контрольный выстрел в участок между головой и горбом на спине.
А всё резко снизилось в полезности. Выстрелы по точкам, по которым я лично учил бить, практически ни к чему не приводили. Насекомые обзавелись прочными хитиновыми пластинками в том месте, где раньше была оголённая нежная плоть. Я постоянно сверялся со сводками в НОТ-СОУ-СМАРТ, лишь бы ни одно имя не пропало из списка живых. Огонь мои ребята вели беспрестанно, сопровождая каждый всполох выкриками в сторону гусениц. Их количество словно и не уменьшалось, но эта информация известна только Жолу, как главному руководителю операции. Я не стал допытывать и Сканировщиков, отдав всё внимание насекомым. Анухе закрыли своими телами вход, больше ничего не оставалось сделать, как взорвать их мясной заслон.
— Запрашиваю поддержку Бомбардиров. Нам нужно освободить проход, иначе в жёлоб не забраться и не провести дальнейшую зачистку.
Я связался с главнокомандующим, генералы вообще меня проигнорировали бы, а слово Жола имеет некоторый вес.
— Понял, отправляю запрос.
— Принято.
Несколько минут в прежней боевой агонии, и свистящий снаряд угодил прямо в огромную слипшуюся тушу нескольких десятков Анухе. Их части разлетелись во все стороны, липким дождём покрыв каждого, кто оказался в радиусе пятидесяти метров вокруг входа в улей. Я отвернулся, закрыл рот и лицо, словно это могло помочь защититься от болезни, которая уже вгрызлась в мои лёгкие и драла их изо всех сил. Я дождался, пока шум в ушах чуть поутихнет, когда картинки перед глазами сойдутся в одну, когда большой палец перестанет так стараться переломить рукоять автомата.
Рядовые встали со своих мест. Сегодня они увидели, как всего один взрыв может резко сместить расклад сил на весах. Они боялись торжествовать, их горделивые позы всё-таки выдавали неопытность, повышенное чувство значимости. Они словно не знают, что эти полчаса битвы — всего лишь песчинка в целой пустыне войны. Дальше станет тяжелее, там будет только больше смерти. Поэтому пришлось собрать отряд вокруг себя. Повезло, и пока что все живы. Их лица заляпаны слизью, они улыбаются сквозь едкую плёнку. Забыли, что эти жидкости превратят их лёгкие в решето?
— Далее будет проходить стандартная зачистка. — Последнее слово разбудило в них настоящих рядовых. Они вспомнили, зачем вообще существует это подразделение войск. — Следуем указаниям Совета, двигаемся медленнее. Под землёй непроглядная тьма, а ходы гусениц могут быть не только горизонтальными. Всем всё ясно?
— Так точно!
Крик рядовых раздался так громко, что эхо вернулось ко мне с обратной стороны дырявой сопки. Вокруг жёлоба концентрировались войска, подкатил наземный транспорт, пока воздух на время опустел и перестал так настырно жужжать над головой. Подоспели другие отряды во главе с помощниками Жола. Сам главнокомандующий отправился на следующую точку, где срочно потребовалась сухопутная поддержка. Несколько махин, гружёных рядовыми, устремились в сторону Солнца, сегодня намеренно палящего с удвоенной силой.
— Приказ Жола един для всех! — я взял слово, ощутив вполне реальный душевный подъём. Успешные минуты битвы не действуют иначе. Внутри у тебя так и так рванёт бомба. — Я веду отряд внутрь, со мной ещё два батальона следуют для прикрытия. Остальные сторожат вход. Сегодня мы откусим себе этот участок и больше не вернём!
Их возгласы согласия приободряют, от чего я первым побежал ко входу. Устал быстрее остальных, и юноши обогнали меня, встав у густой тьмы, спрятавшейся под сводом пещеры. Мы включили фонарики. Я с тяжёлым дыханием ступил в темноту, сапоги увязли во внутренностях гусениц. Отвратительное чавканье здесь чувствовалось громче выстрелов снаружи. Мы замедлялись с каждым шагом, нервно освещая своды каменной кишки. Звуки могли раздаваться далеко от нас, но здесь они трещали словно у самого уха. От этого челюсти сводит, перед глазами темнеет так, что фонари уже не помогут. Не справившись со страхом, я чуть сбавил темп, слился со своим отрядом. Связь с поверхностью ухудшалась, тут началась та самая зачистка, о которой мы мечтали. Кажется, именно это слово я вспоминал, когда спокойно жил себе в Городе.
Скрежет лапок насекомых я узнаю среди тысяч иных звуков, только этот гам окружил нас со всех сторон. Мы погрузились метров на тридцать от поверхности, судя по барахлящим датчикам, а пройденное расстояние составило практически километр. Свод сужался, превратившись в узкий проход, где нам пришлось чуть ли не строго друг за другом следовать в нутро улья. Свет наших фонариков превратился в жалкие точки на влажном камне, стрёкот гусениц усиливался. Он проникал под кожу, шевелил изнутри волосы, скручивал в узел пищевод. Шаг, ещё шаг, и вот застучали мандибулы.
Несколько человек передо мной за мгновение превратились в мясную кашу. Нас встретил огромный самец Анухе, и я не узнал в нём тех гусениц, с которыми когда-то воевал. Его челюсти похожи на жернова, длинные клыки торчат в стороны, покрытые сухожилиями моих подопечных. Кровь хлещет по стенкам, а рядовые даже крикнуть не успевают, колоссальное насекомое раздирает их на части. Мелькая в кружка́х трясущегося света,
