Хронос. Ледяной поход (СИ) - Дмитрий Алексеевич Митюшин
После скромного ужина Роман предложил программеру выйти подышать на улицу. Тоха набросил полушубок, прихватил шапку. Ромыч надел шинель. Вышли во двор.
Уже совсем темно. Мокрый снег прекратился, подморозило, и грязь чуть схватилась льдом. На небольшом морозце под ногами похрустывает.
— Предлагаю разделиться, — сказал Роман, — я отправляюсь в Новочеркасск. Ты берёшь Настю, и едете в Севастополь. Я дам адрес, где могут остановиться Голенищевы. Оставишь у них Настю и приезжай в Новочеркасск. Адрес тоже дам. Мне Зарецкий оставил. Как думаешь?
Тоха поначалу опешил.
— Хочешь, чтоб я поехал с Настей один? Через районы, кишащие бандами?
— Какими бандами, Антон? Максимум — дезертиры. Но их уже не так много. Скорее всего, встретите Красную Гвардию. Но вы ведь под видом крестьян. Вас не должны тронуть.
— Да я фильмы смотрел. На Украине в это время столько банд было. Чуть ли не каждое село — самостийная республика со своими вооружёнными силами в виде банды. О Махно или Петлюре вообще молчу.
Ромыч посмотрел на затянутое тучами чёрное небо.
— Тебе виднее, ты же из будущего. Но я должен срочно быть в Новочеркасске. Тебе нужно доставить Настю в Севастополь.
— А почему не взять её с собой? В Новочеркасск?
— Антон, там формируется армия. Уйдём, и что станется с Настей? В Севастополе она хоть под присмотром будет. Да, она уже взрослая, замужняя женщина, пусть и не венчаная, но очень молода. И жизни не знает.
Программер вздохнул, напялив шапку, которую до сих пор держал в руке.
— Да всё я понимаю, Ром. Просто… страшно немного, — признался он. — Кстати, — вспомнил Тоха, — и Прилуцкий мне категорически не рекомендовал провожать Настю в Севастополь. Думаю, он считает, что со мной может что-то случиться. Но другого выбора тоже не вижу. Если тебе нужно срочно рвать когти в Новочеркасск, то я должен проводить Настю. К тому же, я её… — он запнулся, — муж.
Слишком непривычно звучит для программера это слово. Там, в его времени, Верка иногда намекала на ЗАГС, но он делал вид, что намёков не понимает.
А теперь. Он — муж?
«Да, блин! — с гордостью подумал Тоха. — Я — муж княжны Голицыной!» и спросил:
— Когда выдвигаемся?
Ромыч помолчал пару секунд и ответил:
— Ни к чему здесь задерживаться. Утром и пойдём.
Хрустнула подмёрзшая земля. Во двор вошли трое. Двое в солдатской форме с винтовками на ремнях. Третий в типичном комиссарском «прикиде» — кожаная куртка, поясной ремень с двумя плечевыми, кожаная фуражка, галифе и сапоги гармошкой. У одного из солдат в руках керосиновая лампа.
— Вот чёрт! — тихо выругался Роман, — Афанасий говорил, патруль сюда почти не заходит.
— Закон подлости, мля, — прошипел Тоха.
— Добрый вечер, граждане, — поздоровался «кожаный». — Кто такие будете?
— Рядовой сто шестьдесят восьмого Острожского полка, — ответил поручик. — Бывший рядовой. Вот с братом домой еду.
— А документики у вас есть?
Роман полез в карман за документами. Патрульные подошли ближе. Солдат поднял лампу, чтобы лучше разглядеть лица.
— Что-то рожи ваши мне знакомы, — проговорил старший. — Мы не могли где-то встречаться?
В следующий миг и «кожаный», и Роман, и Тоха признали друг друга. Тот самый подпрапорщик сорок первого Селенгинского полка, которого Тоха «опустил» перед солдатами. Тогда «кожаный» был председателем солдатского комитета. Даже фамилию вспомнил. Голохватов.
— Хватай их, братцы! — заорал бывший подпрапорщик. — Офицерьё!
Время словно замедлилось. Голохватов тянется к кобуре, солдаты стаскивают с плеч «винтари». Тот, что с лампой, привычным движением ставит светильник на землю. Программер суёт руку в карман и, выхватив нож, выщёлкивает лезвие.
Роман уже ударил Голохватова в нос и в пах. Рванулся к солдату с лампой.
Тоха бросается на второго. Тот уже снял с плеча винтовку и бьёт сбоку прикладом. Тоха успевает заблокировать руку в начале движения и втыкает нож в живот мужика. Выдёргивает клинок и замечает как Роман, выбив винтовку, оплеухой отправляет второго солдата прямо в объятия Тохи. Программер, обхватив сзади падающее тело, дважды бьёт ножом в живот.
Солдат дёрнулся и затих. Тоха вытащил лезвие из раны.
— Дай, — попросил Ромыч.
Программер протянул поручику нож. Тот, взяв оружие, подошёл к скорчившемуся на земле Голохватову и перерезал бывшему подпрапорщику горло.
— Вот же ж блин, а? — выдохнул Тоха. — Как не вовремя!
Он уже не удивился, что легко убил человека. В драке. Ножом.
— Вот именно, Антон — поручик вернул нож. — Уходим немедленно. Сейчас комиссары набегут. Если я правильно помню, здесь недалеко узкоколейка. Если удастся, захватим дрезину и будем уходить. Потом разделимся. Пошли!
22. Генерал Мустафин
(Директор Службы защиты времени Русской Конфедерации)
16 ноября 2333 г.
Штаб-квартира службы
г. Москва
Григорий Алексеевич медленно листает листы атомарной бумаги, вчитываясь в каждое слово отчёта НИИ Хронофизики. Так читали в старину. Директору не нравится читать документы с выводом на сетчатку глаза через изделие «Линза». Приятней ощущать в руках бумагу, пусть и атомарную.
Мустафин закрыл последний лист и внимательно посмотрел на собеседника, в котором спецопергруппа Прилуцкого ни за что не узнала бы «Ивана Ивановича», пару раз приходившего к ним в департамент. Сейчас заместитель директора НИИ Хронофизики по науке и общим вопросам генерал-лейтенант Кириенко был без маскировки. На нём, как и на директоре — форменный комбинезон с короткими рукавами.
— Руслан, ты уверен?
— Точно такой же вопрос я задал сотрудникам, выполняющим эту работу и начальнику главка «И». Стопроцентной уверенности, конечно, нет. Сам понимаешь, но… вероятность очень близка к единице. По нашим оценкам около ноль девяносто девяти.
— Дела, — Мустафин наклонился вперёд, положив локти на стол.
— Но это не самое страшное, Гриша.
Григорий Алексеевич удивлённо взглянул на старого друга. Что уж может быть страшнее того, что уже получили?
Руслан молчит.
— Ну, не томи.
— Если всё, что мы узнали, правда, — абсолютно спокойным голосом сказал Кириенко, что говорит о том, что Руслан очень волнуется, — полагаю, наши американские друзья ошибаются в уровне Агнихотри Воронцова.
— И… в какую сторону? — тихо спросил Мустафин, уже предполагая, в какую.
Но хочется услышать страшные цифры.
— Мои коллеги считают, что у Воронцова уровень около семидесяти, семидесяти пяти тысяч агни.
— А ты?
Григорий Алексеевич знает эту привычку старого друга — дозированно отвечать на вопросы, когда тот сильно волнуется.
— Я? Я думаю, от восьмидесяти до девяноста.
Григорий Алексеевич потёр виски и с досадой подумал: «Вот только этого не хватало! Заявленный амерами пятьдесят тысяч — это очень, очень много. А здесь почти под сотню!».
Приказал соединить с начальником секретариата. Когда начальник ответил, Мустафин резко приказал:
— Как можно быстрее ко мне Параскевича, Кольцова, Тарана и Прилуцкого! Да, и ещё кого-нибудь из биофизиков департамента из работающих по делу Воронцова.
23. Капитан Прилуцкий
(Хронослужба Конфедерации)
16 ноября 2333 г.
Московский региональный департамент
Подмосковье
Штаб-квартира службы
г. Москва
