Последний из рода. Том 2 - Георгий Сомхиев
Что ж, лучше дождаться, когда проснётся Касия. Она единственная знает, как нам переместиться обратно в город.
— Алекс, скажи честно — с тобой каждый день случается нечто подобное, что ты так спокойно на всё реагируешь? — спросила меня Мари, когда тоже пришла в себя после телепортации.
— Ну как тебе сказать. Куда чаще, чем хотелось бы, — ответил я и заметил, что Касия тоже начала приходить в себя.
— Ох… — сказала она, держа запястье руки на лбу, и одновременно с этим оглядывала помещение. — Сколько я пробыла в отключке?
— Без понятия, я сам меньше часа как пришёл в себя, — сказал я, и посмотрел на Мари.
— Где-то четыре часа. Может пять. Нас переместил Повелитель.
Затем мы пересказали то, что с нами произошло за время отключки. Касия приняла ситуацию спокойно, будто происходящее не стоило большого внимания.
Когда с объяснениями было покончено, я принялся расспрашивать её насчёт своего глаза и что в целом случилось.
Конечно спрашивал такими формулировками, чтобы от этой информации не пострадала бы Мария, и впоследствии я.
Так я убедился, что совсем потерял контроль над тёмным пламенем, и из-за этого оно забрало мой левый глаз, и чуть было не забрало правый.
Почему именно глаз? Ну потому что контролирует человек любую магию прежде всего через мозг, и собственно команды заклинанию он посылает ровно оттуда же.
А когда человек теряет контроль, то происходит что? Правильно, внутренние повреждения. И так уж вышло, что одна из точек выхода маны находится во лбу, и отвечает она в основном за применение магии разума.
Вот как раз навредив этой самой точке, я навредил левому глазу и полностью сжег все находящиеся там энергетические каналы. Тоже самое ожидало второй глаз, но благо потеря контроля была частичной.
Одним словом, теперь дорога к магии разума мне в большинстве своём была закрыта. Я мог бы попробовать её изучить и даже применить, но скорее всего заработал бы себе огромную головную боль.
Куда больше беспокоило, смогу ли я после этого использовать конструкты или магию рун, но благо с этим особых проблем не возникало. Максимум могло немного поплохеть.
Что до потери глаза — в бою я не так сильно полагался на зрение. На поиск жизни — да. Но как правило, я редко видел врага и отбивался на инстинктах. Тут скорее речь уже бы шла про повседневное удобство…
Один глаз всё ещё видел, значит жить можно. Это всё-таки тебе не рука или нога, которых тоже две, но потеряй одну и усложни себе жизнь навсегда.
И что пожалуй самое удивительное было во всём этом — глаз можно было имплантировать. Не регенерировать, а именно установить имплант или пересадить чей-то другой глаз. И тогда бы я бы смог видеть.
Конечно, левый глаз скорее всего сильно уступал бы правому, ибо с развитием улучшаются и все чувства человека, в том числе и зрение, но как хоть какая-то замена — почему бы и нет.
А пока что приходилось ходить с закрытым глазом и почти забыть о тёмном пламени, пока не достигну пятого уровня. Почему забыть? Потому что оказывается эта странная татуировка оказалась печатью.
Точнее будет сказать, что тёмное пламя я теперь могу применять, но в очень ограниченных количествах.
Конечно я на практике не пробовал, но по ощущениям смог бы сотворить им одну стрелу Магнуса (3), и это был бы максимум. Про обычные заклинания речи особо не шло.
Одним словом ситуация одновременно и радовала, и нет.
— Что ж, раз мы закрыли старые вопросы, у меня остался один — а где мы чёрт возьми находимся? Не спорю, мне в последнее время пришлось побывать во многих странных местах, но это даже на руины не тянет. Может хоть ты объяснишь? — сказал я, ибо находиться где-то у чёрта на куличках и при этом понятия не иметь, где это хотя бы приблизительно, дело такое себе.
— Это могильник моего племени, ничего особенного, — пожала плечами Касия, чем вызвала у нас с Марией недоумевающие взгляды.
— Я боюсь спросить, а как это место можно назвать могильником, если в нём нет ни гроба, ни урн с прахом, ничего…
— Так есть мемориал. Там все поимённо написаны. Самые нижние я написала на языке моего племени после того, как их племя Улух вырезало, — сказала она и показала пальцем на нижние надписи.
От последнего действия я читать конечно не научился, а вот от упоминания про Улух навострил уши.
— А это не то дикарское племя, которое мы с тобой убивали несколько часов назад?
— Да, оно, — кивнула Касия, чем снова вызвала у нас недоумение.
— И ты об этом не сказала? — сказала то, что у меня вертелось на уме, Мари.
— А какой в этом смысл? Оно бы ничего не изменило, — равнодушно ответила Касия.
— Подожди, ты хочешь сказать, что не испытывала к ним даже чувства мести? Вообще ничего? — тут не выдержала уже моя душа, ибо разум отказывался подобное воспринимать.
Когда всё, что тебе дорого, пришёл кто-то посторонний и безвозвратно забрал, что должен чувствовать человек? Безразличие? Нет, не верю. Такое не может просто взять и забыться.
— Скажи, если бы близких тебе людей загрызли бы монстры, ты бы испытывал к ним ненависть? — задала она мне встречный вопрос.
— Да. И я бы стремился уничтожить их как можно больше на своём пути. Потому что они забрали то, что мне дорого, и должны заплатить за это.
Касия на несколько секунд призадумалась, после чего сказала:
— Я привела плохой пример. Представь, что близкий тебе человек упал в яму со львом, и лев его убил. Ты станешь мстить всем львам в мире только из-за того, что животное повиновалось своим инстинктам?
— При всём уважении, ты сравниваешь человека с животным. Человек чётко осознаёт что делает, животное — нет.
— В этом и есть проблема. Мы воспринимаем ситуацию совсем по-разному. Для меня племя Улух было всего лишь животными, которые подчинялись своим инстинктам. Возможно, их всех следовало перебить, но тогда я бы нарушила правило, которому следуют… — Касия переместила взгляд на Марию, затем снова на меня и сказала. — Которому следует мой род.
Интересную формулировку она
