Курьерская служба - Андрей Валерьевич Скоробогатов
— Она… она права. Я себя как последняя шлюха повела. Вчера подумала… мысль такая промелькнула, мол, ты приставать будешь, денег за амур предложишь, вы там дворянские богатые все. А я тебя шантажировать буду. Нет, я бы Сиду не изменила, нет. Не смогла бы, всё равно. Да и не нравишься ты мне.
— Не смогла, — подтвердил я. — И я бы не смог. Сид мне как брат.
— А Сид… он хороший, просто всё замуж не зовёт… Я ему правда ни разу не изменяла. Так, хотела, чтобы поревновал немного.
— Могу поговорить, намекнуть, — начал я.
— Не надо! — она строго зыркнула на меня мокрыми глазами. — Пусть сам додумается!
— Не переживай — ты не совершила ничего непристойного. Твоя честь и верность вне сомнений.
— Майка ещё эта… — она нервно дернула за ворот футболки, отчего я снова увидел чуть больше, чем она планировала. — Вырядилась как не знаю кто. Да и пригласила — чтоб Сид заревновал!
— Да чего я там не видел. А Сид у нас умный, не заревнует. Сейчас квартирный вопрос решим, и заживете нормально, сам тебя замуж позовет. Я вам помогу.
— Мне теперь ещë больше стыдно! Ты не такой урод, как я думала!
Она снова зашлась в рыданиях, и я решил, что меня это начинает раздражать — планов на день было предостаточно, и затягивать не хотелось. Налил воды в кружку и сунул в ладони.
— Значит, так. Нам скоро звонить Сиду. Если не хочешь неприятных вопросов — тебе нужно себя привести в порядок. Выпей медленно короткими глотками, а потом завари чаю. Я сейчас приготовлю поесть.
В замызганном старом холодильнике обнаружились яйца — неприлично-крупные и, возможно, даже не куриные. В шкафчике нашлись масло и специи. Готовить я умел, хоть и предпочитал, чтобы этим занимались профессионалы.
Тем не менее простая глазунья из четырех яиц получилась превосходной. Софья вскоре окончательно успокоилась и уплела свою половину за минуту, пробормотав что-то вроде:
— Однокурсницам хвастать буду, что мне дворяне завтрак готовят!
— А вот это — не прощу!
Сид отзвонился и примчал через полчаса с парой здоровых пакетов.
— Рихнер твой вывез. И револьвер — опечатанный, передали матери из лечебницы. Сейф — нет, Илларионыч, зараза, упёрся. А! Тебе ещё тут форму прислали, будешь примерять?
Итак, утром того дня я впервые примерил китель курьера-подпоручика по особым поручениям. На удивление, форма подошла, разве что в плечах была чуть великовата: всё же, нынешнему телу физическую форму лишь предстояло улучшать.
— Хорошо сидит, барь. Куда теперь?
— А теперь… мы поедем тратить мои деньги и решать квартирный вопрос.
Глава 12
Сложно посчитать, сколько всего квартир я сменил и сколько домов, вилл, коттеджей я построил за свою жизнь. Жил в землянках, и в бункерах, и в роскошных дворцах. Последнее, правда, обычно приходилось уже ближе к старости, когда удавалось пробраться поближе к власти, стать владельцем корпорации или видным государственным деятелем, например, генералом или главой промышленного военно-промышленного холдинга. Но иметь своё собственное отдельное жилище я любил. Из-за склонности к мизантропии тесные апартаменты в многоквартирниках были мне противны.
Именно поэтому, прикинув свои финансовые возможности и оценив рынок недвижимости, я решил начинать с малого. Сначала мы с Сидом закинули Софью на работу — работала она продавцом париков в супермаркете — и покинули Москву. Спустя час мы прибыли в Успенское и посмотрели полузаброшенную избушку. Первый вариант мне не понравился. Следующим стал посёлок Голицино, расположенный в десяти километрах от офиса Курьерской службы и в паре километров от магистрали “Дворянский путь”. Там нашлась небольшая контора недвижимости, продающая участки “для мещан, мелких дворян и купеческих детей” с крохотными коттеджами под ключ.
Долго выбирать я не любил и остановился на третьем из осмотренных вариантов в посёлке. Далее последовали семь часов проверки у нотариуса и подписания договора, бумажной волокиты, выписки, регистрации и прочих бесконечных поездок по конторам. Вечером того дня я заглянул приложение “Кошелёк”.
“Платёжный счёт: 104 руб. 82 коп.
Накопительный счёт: 3170 руб.”
Удивительно, но на всё нам хватило одного дня. Тут сыграла и простота оформления, и отсутствие необходимость брать кредит, и приятные бонусы сословия, вроде прохода в различные жилищные бюро без очереди. Я стал беднее на двенадцать тысяч, но в руке лежала связка ключей. Первый ключ открыл хилые, скорее, символические решётчатые ворота. Перед ними распахнулись мои двадцать соток голой, поросшей мелкими сорняками земли, огороженные забором. Прошёлся по короткой парковке и воспользовался вторым ключом, открыв вход в жилище — крохотный моноблочный дом с черновой отделкой. Тридцать с небольшим квадратов: символическая прихожая-тамбур, небольшая гостиная, совмещённая с кухней, крохотная спальня, тесный и холодный санузел. Бонусом был чердак, неотапливаемый и всё ещё пахнущий свежесрубленным деревом стропил.
Включил электричество в щитке, проверил котёл, плитку и сантехнику — всё работало исправно. Как часто это бывает, обнаружилась небольшая трещина в штукатурке — но иного за такую цену я и не ожидал. Сид приехал ещё раз, привёз откуда-то старый матрас, постельное бельё, немного из посуды и распрощался — солнце уже закатилось, а путь до имения предстоял неблизкий.
Я прогулялся по грунтовой дороге к небольшому универмагу, стоящему на въезде в посёлок, у пары многоэтажных домов. Успел перед самым закрытием купить еды и что-то из недостающих предметов быта. Приготовил “быстролапшу” в “быстропечке”, принял душ, обнаружив, что вода имеет слабо различимый болотный аромат. Расстелил кое-как постель и вырубился в своём собственном доме мёртвым сном.
В субботу меня растолкал Сид, которому я дал связку ключей.
— Вставай, барь, веселье продолжается.
И — снова разъезжали весь день, заказывали и возили мебель, бытовую технику и одежду.
В перерыве между разъездами, когда Сид отлучился за очередной покупкой, а в одиночку собирал шкаф, к дома подъехал роскошный длинный “Кадиллак” — удивительно, но марка автомобилей с таким названием была даже в этом мире. Выбежавший шофёр приоткрыл дверцу, и из машины вышел высокий, под два метра ростом мужчина в чёрном пальто, лет тридцати пяти, с короткой, немного агрессивной стрижкой.
— Извините! Циммер здесь проживает?
— Да, —
