Охота на нежить - Алекс Рудин
— Выберите себе нового старосту! Этот в темницу поедет.
Я вытащил из кармана зеркальце и вызвал Сытина. Он отозвался не сразу. А когда появился- за его спиной я увидел кирпичные своды темницы.
— Михалыч! Тебя князь опять посадил, что ли? — охренел я.
— Бля, Немой! Мне только твоих шуток сейчас и не хватало! Чего тебе? Дружина едет, жди. Старосту повесил?
— Староста любопытные вещи рассказывает. Говорит, что боярин Хвороба — кощей! Нежить. Мёртвый он давно, а чтобы живым казаться — из людей жизнь пьёт.
Сытин задумчиво поскрёб подбородок.
— Вот что, Немой! Раз уж ты старосту пощадил — так привези-ка его ко мне. Сам расспрошу.
— Так ты Хворобу расспроси, Михалыч! Он тебе много интересного расскажет!
Сытин кисло усмехнулся.
— Поздно. Помер Хвороба в камере. На, вот, полюбуйся!
Он повернул зеркальце, и я увидел на кирпичной лежанке обтянутый кожей скелет.
Глава 21:
Льгота на воровство
Я обвёл взглядом свою небольшую дружину. Кивнул Прошке.
— Архипа отвезём в Старгород. Пусть его Сытин допросит. Соловей! Помоги болотнику плотину разобрать, пока его болото совсем в озеро не превратилось.
— Да чего там! Мне лешие помогут, — обрадованно закивал болотник.
— Руками вы её неделю разбирать будете. А Соловью — раз свистнуть.
Соловей ухмыльнулся и хотел было нырнуть в кусты на берегу ручья. Но я его остановил. Отвёл в сторону и тихо сказал:
— Если что найдёшь на берегу — твоё. Только не наглей. Спасибо за помощь!
— Понял, Немой! — повеселел Соловей.
Они с болотником направились к плотине. Через пятнадцать минут издали донёсся молодецкий свист. Над лесом взлетели обломки брёвен. Вода в ручье зажурчала сильнее.
— Правильное решение, Немой! — одобрительно сказал неизвестно откуда вынырнувший Мыш. — Князь должен быть щедрым. Слушай, я пойду, тоже по берегу погуляю, а?
— Ты иди подругу свою собирай! — сказал я Мышу. — Как дружина из Старгорода появится — мы сразу валим отсюда.
Прошка с Джанибеком переглянулись.
— Ну, чего вы глазами стреляете? — спросил я. — Вам жалованье полагается за всё время службы, и премия за риск. В конце концов — кто эти мешки считал, кроме нас с вами?
— Жалованье — это хорошо, Немой! — ухмыльнулся Джанибек. — А только для дружинника добыча слаще.
Я покачал головой.
— Идите уже! Час времени у вас есть. Только Архипа к дереву привяжите покрепче.
* * *
Дружинники из Старгорода прискакали уже в темноте — гнали, не щадя коней. Кое-как разместились по избам и сразу завалились спать.
Наутро деревня снова собралась на берегу мельничного пруда. Жители вполголоса обсуждали предстоящие перемены в своей жизни. Гадали — что теперь будет.
У нас всё было готово к отъезду. Золото погрузили в телегу и накрыли мешковиной. Архипа, чтобы не мучить верёвками, заковали в кандалы. Среди прибывших дружинников нашёлся кузнец.
Я подозвал к себе худого костистого боярина, которого прислал с дружинниками князь Всеволод.
— Как тебя зовут?
— Иван Горыня, княже.
— Вот что, Иван! — заговорщицки сказал я. — Золото — это княжеское богатство. Поэтому — много не воруй. В меру. И жителей не обижай. У меня тут повсюду свои уши, понял?
— Княже, да я…
— Если что — рудник защищай, как своё добро.
Я наклонился к уху боярина и тихо добавил:
— Потому и воровать разрешаю.
Ну, а что? Так проще, чем проверяющего к боярину приставлять. А к тому проверяющему — ещё одного. Так и работать некому будет — одни надзиратели в княжестве останутся.
Бля, а глаза-то у боярина загорелись!
Я торопливо добавил:
— Но всё, что списдишь — сдавай мне. Если жалоб не будет — деньгами не обижу. А потащишь на сторону — узнаю и повешу! И терем боярина Хворобы в порядок приведи. А то — снеси на хрен, и новый строй. Приедет князь Всеволод с проверкой — где его поселишь?
— Понял, княже! — радостно ответил Горыня.
Вот так, бля, и завоёвывают сторонников. Дипломатия и подкуп.
Обрадованный боярин чуть ли рысью рванул наводить порядок. Но я его остановил.
— Погоди, куда ты спешишь-то, как голый в баню? С окрестной нечистью отношения поддерживай. Они тебе помогут. И об опасности предупредят, если что.
Со стороны селян подошёл седой, но крепкий мужик с умным взглядом. Остановился в стороне, внимательно поглядывая на нас с боярином. Я махнул ему рукой.
— Староста?
— Да, княже! — кивнул мужик. — Егор Редька.
— Собери боярину работников, из тех, кто захочет. Плата за работу будет по совести. Найди нового мельника. И мельницу заново постройте. Золото — золотом, а хлеб важнее.
Брови старосты удивлённо поползли вверх.
— А эта мельница чем плоха? — спросил он.
Я ухмыльнулся.
— А этой мельницы сейчас не будет. Соловей!
Соловей оторвался от разговора с Мышом.
— Чего, Немой?
— Давай-ка, поглядим — зачем эти молодцы вторую плотину строили. Чует моя жопа — не только ради мары они старались. Свистни, как следует.
Соловей деловито обвёл взглядом окрестности.
— Народ надо разогнать, чтобы не покалечило.
Я кивнул дружинникам. Они быстро оттеснили народ от берега пруда.
— Сами за мою спину встаньте, — сказал Соловей.
Он прищурился, поднёс два пальца ко рту и протяжно свистнул.
Брёвна плотины с треском подломились. Она просела. Через надлом с журчаньем и бульканьем потекла вода.
Соловей перевёл дух и свистнул ещё раз, сильнее.
Остатки плотины вывернуло напором воды. Здание мельницы покосилось. Лопастное колесо скривилось и завалилось набок, вал его лопнул.
Пруд быстро мельчал. Вода отступала, обнажая мусорное заиленное дно. В жидкой коричневой грязи тут и там сверкали на солнце золотые искры.
Толпа на берегу охнула.
Я толкнул Соловья локтем в бок.
— А Архип-то не дурак! Сообразил, сколько золота сюда течением намыло за годы.
Боярин Иван Горыня горящими глазами смотрел на дно пруда.
— Ну, вот и первая работа, — сказал я ему. — Только мельника из пруда вытащите и похороните.
Я показал на комок водорослей и грязи, рядом с которым тонул в иле обвязанный верёвкой ящик.
— А ящик — в телегу.
* * *
В Старгород мы въехали на следующий день после обеда. Стражники на воротах с удивлением глядели на наш обоз — десяток конных дружинников сопровождали две телеги. На одной телеге громоздились укрытые мешковиной ящики, и понуро ютился закованный в кандалы Архип.
На другой, поверх домашнего барахла сидела Марья с дочками. Ильюха гордо ехал верхом на запасном коне Прошки.
— Ну что, Марья, поживёшь у нас, пока дом тебе подберём? — спросил я, когда городские ворота захлопнулись за телегой.
— У моей матери поживут, — вмешался Прошка. — Мы договорились
