Исход - Роман Г. Артемьев
— Не вздумай соваться туда в одиночку, — предупредил меня Андрей, — объект хорошо охраняется, а сейчас охрана усилена еще больше.
— Посмотрим, — ничего не стал я обещать.
Постоял, подумал. В либретто к одной популярной опере Модест Ильич Чайковский однажды написал бессмертную фразу: «Что наша жизнь? Игра!». У любой игры есть свои правила. Самое важное из которых заключается в том, что эти самые правила должны неукоснительно соблюдать все участники процесса. Если принцип нарушается, игра заканчивается. Либо начинается уже совсем другая игра — безо всяких правил.
Дочку обычного человека могут прийти и арестовать. Задержать, если казенным языком. Ребенок, принадлежащий к семье кого-то, обладающего влиянием, от знакомства с работой силовых органов в значительной степени застрахован. Можно по этому поводу ругаться и строчить гневные посты в соцсетях, но в значительной степени для того люди и стремятся забраться повыше, чтобы защитить своих близких. То, что обвинение, предъявленное Светке, липовое, не более чем предлог, очевидно любому, на минимальном уровне разбирающемуся в жизни. Взяли её, чтобы давить на меня. Зачем? Да чтобы знать.
Хорошо, когда не нужен телефон. Призрак ответил немедленно.
— Ты знаешь, что Свету арестовали?
— Нет, — в его эмоциях просквозило удивление. — Мне ничего не известно.
Вроде бы правда. Профессия у него такая, что обязывает даже меня суметь обмануть. Или хотя бы попытаться.
— Аскет, подожди минут десять, я всё выясню.
— Выясни, — согласился я. — Только ждать я не буду. Смотри, какая ситуация странная: сначала на меня нападает высший дух, причем есть очень весомые основания полагать, что его натравили, сразу после этого я узнаю об аресте Светы. Причем задержали её, когда я отсутствовал и не мог вмешаться.
— Аскет, ты это, — забеспокоился Фролов, — глупостей не наделай.
— Понимаешь, Константин Валентиныч, — продолжил я. — Такое чувство, что у вас там раздрай и вы не контролируете ситуацию. В нормальном состоянии никто бы возникновения стабильного выхода в ментал не допустил. Не знаю, что сейчас в Москве творится, но не удивлюсь, если через пару суток народ оттуда побежит. Боюсь, мне придется самому позаботиться о безопасности близких мне людей.
— Витя, тебя остановят, — проникновенно сообщил Призрак.
— Некому меня останавливать. Те, кто могут, скорее помогать станут.
За городом зима уже понемногу вступала в свои права. Морозец пронизывал стылый воздух, а жухлая, покрытая инеем и еще не успевшая сгинуть трава звонким печеньем хрустела под ногами. Впрочем, я двигался вперед, совершенно не скрываясь, потому охранники в будке возле ворот заметили меня издалека.
— Извините, здесь закрытая территория, посторонним…
Вышедший из будки мужчина замолк на полуслове, узнав мою приметную физиономию и трезво оценив свои шансы остановить приближающегося к вверенному ему объекту псиона-девятку. А в следующий миг ему и вовсе стало не до того: «Остолбеней» превратил его в застывшее в нелепой позе изваяние. Постоит так пару часов — отмёрзнет и оживет. Его напарник, сидевший в укрепленном стационарной защитой помещении, успел метнуть в мою сторону фаербол — скорее, рефлекторно, чем всерьез пытаясь причинить мне вред. Огненный мячик отскочил от выставленного мною щита как горох от стенки, и с шипением скрылся в близлежащем лесу.
Оболочки не бывает много, оболочку надо беречь. Особенно — здесь. Охранник застыл, погруженный в иллюзию, пройти сквозь артефактные щиты и личную защиту оказалось легко. Дальше с экономией не сложилось, потому металлические ворота просто испарились, предварительно полыхнув паутиной голубоватых молний и утонув в облаке светящегося серебристого дыма. Путь свободен.
Территория здесь огромная, я пока что попал только в первую, почти не защищённую зону. Злобный оказался прав: народа сюда и вправду согнали немало. Причем, судя по их готовности, меня ждали, то есть готовили ловушку. Ну, раз люди понимали, на что шли…
В мою сторону полетело сразу несколько знаков, впрочем, своей цели они не достигли. Я решил не утруждать себя ответными действиями, и вместо этого просто выставил энергетический заслон, отражавший все направленные на меня атаки. Вдалеке показалось здание тюрьмы — со стороны оно напоминало приземистые корпуса какого-нибудь советского санатория, который ни с того ни с сего вдруг решили отремонтировать и приспособить для приема постояльцев. Аккуратные аллеи с постриженными кустиками по краям только подчёркивали сходство. Петлять вокруг здания в поисках входа я не стал: «драконий коготь» проломил в кирпичной стене огромную дымящуюся дыру. Преодолеть энергетическую защиту оказалось чуть сложнее, потребовалось время, чтобы снять многослойный невидимый купол, окружавший здание. Откровенно говоря, сквозь щит можно было бы просочиться, оставив его невредимым, но тогда при отходе возникнут сложности. Тем более что каждая камера в тюрьме оборудована отдельным контуром, поэтому разбежаться местные зэки не должны. Надо бы, кстати, заглянуть в память паре-тройке сидельцев — если они такие же «виновные», как Светка, то мой список вопросов к властям здорово вырастет.
Когда дым расселся, пронзительно завыли сирены.
Внутри мне не повстречалась практически никого за исключением ещё двух охранников, которых я вырубил ударами кулака в лоб. Возможно, сирены были сигналом к эвакуации, а не нападению, но я на всякий случай активировал «Воздушностью стену» и «Невидимую броню». Нужно быть готовым к любым неприятным сюрпризам.
Чем глубже я продвигался по коридорам здания, тем сильнее ощущал давление на оболочку. Сканирование пространства здесь попросту не работало, ментальная связь — тоже, энергия утекала стремительно, словно вода из дырявого ведра. Нужно побыстрее заканчивать начатое, иначе скоро меня можно будет взять голыми руками. Встроенные в конструкцию здания артефакты тянули силы; уничтожить все невозможно. К тому же все строения на территории и обелиски в ключевых точках в совокупности составляли огромный знак, высасывавший оболочку, словно пылесос. Сложнейшая разработка, которой наши за хорошие деньги торгуют ос всем миром.
Свернуть в нужном направлении мне помогла интуиция и отблеск знакомой ауры. Наскоро просмотрев память попавшихся по пути сидельцев, с удовольствием отметил, что, с одной стороны, не ангелы невинные, с другой — корпус предназначен для тех, кто накосячил не особо сильно, поэтому условия содержания в нём мягкие. Впрочем, сбежать отсюда всё равно сложно, как и попасть внутрь. Пришлось выломать дюжину дверей и усыпить парочку прибежавших на шум охранников, прежде чем в одной из комнатушек, и вправду напоминавших камеры, я наконец увидел Светку, при моем появлении вскочившую на ноги.
— Наконец-то!
Я мельком взглянул на неё через ментал. Кости целы, почки не отбиты, никаких следов насилия не наблюдается. Уже хорошо.
— Извини, раньше заглянуть не получилось. Дела.
— Что с тобой, пап?
Даже будучи приемной дочерью, Светка не могла не заметить странные изменения в
