Время убивает - Василий Головачёв
Из прихожей донёсся голос Сергиенко:
– Товарищ капитан?
Марин вышел из кабинета. На лице его лежала печать задумчивости.
– Не ори.
Лейтенант опустил ствол «кедра».
– Где они?!
– Ушли.
– К-как ушли?! – заикнулся Сергиенко. – Через окно, что ли?!
– Через «люстру».
Лицо лейтенанта вытянулось, глаза превратились в блюдца.
– Через какую люстру?!
Марин кивнул на дверь кабинета.
– Можешь глянуть, только не трогай ничего.
Сергиенко протопал в кабинет и через несколько секунд вернулся.
– Шутите? Там же нет никакой двери.
– Это дверь во времени, – со вздохом проговорил Марин, поманив лейтенанта за собой.
Бойцы в коридоре встретили их недоумёнными взглядами.
– Как вы реактивно, – пробормотал Тарасов. – А беглецы где?
– Сбежали в будущее, – скривил губы Сергиенко. – Либо в прошлое.
– Да ладно.
– Сам посмотри.
Сержант скрылся за дверью и мгновенно вышел обратно. Впечатление было такое, что он туда и не входил.
– И вправду никого!
Лежащие на полу спецназовцы подняли головы, переглядываясь.
Марин подвинул к губам усик рации и связался с дежурным по управлению.
– Капитан, Марин говорит, группа поддержки отправилась на объект в Дубну?
– Так точно, – ответил дежурный, – ждите через четверть часа.
Дубна
Время, плывущее от вечера к утру
Стволы в руках вбежавших в квартиру спецназовцев уставились на дверь, однако никто в квартиру врываться не стал.
Переглянулись.
– Проверь, – бросил Колесников.
Ладыжный, получивший во время схватки царапину на скуле и заплывший глаз, подсунулся к дверному глазку.
– Никого.
– Как это – никого?! – не поверил подполковник.
Капитан отодвинулся от двери.
Колесников прижал лицо к двери. Постоял несколько секунд, рывком распахнул дверь, держа пистолет наготове.
Но в коридорчике никого не было. Не теснились бойцы Следственного комитета и на лестничной площадке.
– Что за фигня?! – пробурчал Ладыжный.
– Так и должно быть.
Капитан потрогал пальцем синяк под глазом и поморщился.
– Вот сука!
– Что ты имеешь в виду?
– Физик нас обманул!
– Тут ты прав. Истомин не зря нам не звонил. Он таки создал свою машину времени.
Колесников опустил пистолет, закрыл дверь.
– Проверь, есть тут кто?
Обошли комнаты, полюбовались на гудевшую «люстру», на работающий в режиме ожидания компьютер.
Колесников зашёл в туалет, пожурчал, включил воду и вышел освежённый. Сел на диван в гостиной.
– Истомин умер утром от остановки сердца. Но если верить тем же парням из Следственного комитета, его машина продолжает работать. Значит, нам надо узнать время.
Ладыжный посмотрел на часы.
– Шестнадцать пятнадцать.
– Это по нашим часам, которые идут согласно с часами снаружи всё это время. Но в квартире время идёт иначе. В таком случае мы, наверно, уже тоже уплыли в прошлое. Вот почему за дверью никого нет. Мы проскочили момент времени, когда появились спецназовцы следаков.
– А наши где тогда?
– Остались там же, в том же времени.
– Представляю, что там творится.
– Не о том думаешь.
– Парни разберутся.
Ладыжный переступил с ноги на ногу:
– А нам что делать?
– Ждать.
– Чего?
– Когда вернётся Истомин.
– Как он вернётся? Он давно лежит в морге!
– Да, для времени снаружи… Если я правильно понимаю ситуацию… Но если мы подождём, пока снаружи время подойдёт к восьми часам утра, то сможем его перехватить.
– Это как?
Колесников расстегнул на груди молнию куртки.
– Надо выяснить, сколько сейчас времени за пределами квартиры.
– Допустим, узнали.
– Надо подождать восьми, даже раньше, и встретить Истомина в институте. А лучше дождаться, когда он выйдет из квартиры.
– Как же он выйдет, если его тут нет?
Колесников пожал плечами:
– Мы ни хрена не знаем, как работает эта его машина времени. – Кивок на дверь в коридор. – Может, она создаёт не сплошной поток, а какие-нибудь параллельные линии. Мы сейчас в одной из них, Истомин в другой.
Ладыжный почесал в голове, встал, двинулся на кухню, пошарил в ящиках гарнитура, в полках, но ничего съестного не нашёл, кроме круп.
– Чёрт, у него даже чаю нет.
– Кофе? – спросил Колесников в дверях.
– И кофе тоже. Значит, если мы останемся здесь, то дождёмся появления Истомина?
– Ну это же логично.
– Давай я схожу вниз, спрошу у кого-нибудь на улице, сколько времени.
– Я сам. Мало ли чего.
Колесников открыл дверь и, не закрывая её, прошёлся по коридорчику, разглядывая двери соседних квартир. Облюбовал одну, обитую чёрным дерматином, с облезлым медным номерком «сто двадцать два». Позвонил.
Прошла минута, но никто не отозвался.
Подполковник перешёл к соседней, позвонил, и за дверью раздался женский голос:
– Кто?
– ОМОН, – сказал Колесников.
Дверь приоткрылась на цепочке. В щель выглянула женщина лет шестидесяти.
– Который час, подскажите.
– Полчетвертого, – ответила соседка.
Колесников повернулся, чтобы вернуться в квартиру учёного, но спохватился.
– Извините, а хозяина соседней квартиры сегодня не видели?
– Глеба Лаврентьевича? Не видела. Обычно он уходит около восьми утра и возвращается вечером.
– Спасибо.
Колесников вернулся в истоминское жилище.
– Сейчас полчетвертого.
– Это ж сколько нам ещё ждать? Почти восемь часов? Охренеть, сдохнем со скуки.
– Истомин говорил, что время в квартире идёт назад, да ещё и быстрее. Так что сильно не заскучаем. Поспи, да и я прикорну.
– А где Истомин?
– Ты задаёшь глупые вопросы. Истомин ушёл.
– Но не дошёл, – ухмыльнулся капитан.
– Весёлого тут мало.
– Надо было попросить у соседки пару ложек растворимого кофе. Или горстку чаю. Всё равно придётся ждать, чтобы выйти отсюда около восьми.
– Обойдёмся.
Вернулись в гостиную. Колесников сел на диван, потом лёг, не снимая ботинок.
Ладыжный потоптался рядом, закинул ремень автомата за плечо и вышел в кабинет хозяина.
– Не трогай там ничего, – крикнул Колесников.
– Я хотел посмотреть, что у него в компьютере.
– Ещё включишь какую-нибудь секретку, и не выберемся.
– Вряд ли у него есть секретки, он один работал.
– Уйди оттуда!
Ладыжный загремел в ванной комнате, включая воду.
Вернувшись в гостиную, включил телевизор.
– Ох, и старьё же у него!
– Человек не торчал в ТВ, как восьмидесятилетняя старушка.
– Всё равно этому телику лет тридцать, не меньше.
Колесников промолчал, закрывая глаза.
Время ползло с черепашьей скоростью, доводя Ладыжного до бешенства. Когда Колесников проснулся, капитан был готов утопиться в ванне, выразив своё настроение ругательством.
Подполковник поморщился:
– Успокойся, не то на нас все прохожие оглядываться станут.
– Да я ничего.
Вышли из квартиры, когда, по расчётам Колесникова, время снаружи подошло к половине восьмого. Дверь пришлось оставить незапертой, ключей у них не было.
Как оказалось, ошибся подполковник всего ничего. Девушка, у которой они во дворе спросили, который час, ответила, что без минуты половина восьмого.
– Где будем его ждать?
– На стоянке автобуса.
– А я бы лучше подождал у двери квартиры, так надёжней. Да и теплей. Холодновато с утра. А костюмчики греют хреново.
– Потерпишь.
Обошли дом, стали так, чтобы видеть и стоянку, и выход со двора.
Однако полчаса истекли, но Истомин не появлялся.
– Может, он вообще не дома? – пробормотал Ладыжный.
– Идём!
Поспешили в дом, поднялись на шестнадцатый этаж, не встретив того, кого ждали.
– Зайдём посмотрим? – неуверенно предложил Ладыжный.
Колесников растёр замёрзшую скулу, раздумывая, протянул руку к ручке двери, и она сама распахнулась перед ним.
Дубна
Прошлое утро
(плюс-минус час)
– Здрасьте, – сказал Никифор с усмешкой. – Давно не виделись, господа военспецы.
Дверь он оставил открытой, чтобы квартира со всеми её постояльцами не уплыла в прошлое без него, и в щели был виден Климчук.
Ошеломлённые гости – один в тёмно-коричневой куртке, без головного убора (подполковник Колесников), второй в боевом
