Предел Спасения - Дэн Абнетт
Бленнер остановился прямо перед жилищем Вайлдера, вытащил бутылочку с таблетками из кармана, и потряс ее. Там немного осталось. Вскоре ему понадобится еще. Он не собирался разговаривать с Дорденом. Старый доктор обязательно бы прокомментировал скорость, с которой он использовал первый запас. Ладно, черт с ним. Не то, чтобы он не следовал инструкциям. ‘Одну, каждый день, или когда почувствуете себя взволнованным.’ Ну, он был очень взволнован. Чертовски.
Может быть, он сможет иметь дело с одним из санитаров, показать им этикетку, заставить их заполнить рецепт. Он сможет полностью избежать неудобные вопросы Дордена. Значит, это исключает татуировщика. Лесп, так его зовут. Он уже умудрился разозлить его. Он не будет искать здесь одолжений. Бленнер на мгновение подумал о Керт. Мысль о ней заставила его улыбнуться, но не в каком-то полезном Я могупомочь достать тебе еще таблеток. У него просто появилось незваное мысленное изображение хорошего доктора Анны ни с чем больше, кроме био-монитора и ободряющего врачебного такта.
Что насчет этого чудика, Колдинга? Бленнеру он не нравился, но человек был новым. Может быть, он отреагирует на убеждение.
— Меня ищете? — спросил Вайлдер.
Бленнер повернулся, ловко засовывая в карман бутылочку.
— Я, как раз, собирался постучать.
Вайлдер выглядел ужасно. Его глаза были пустыми, и ему нужно было побриться.
— Заходите, — сказал он.
Они вошли в жилище Вайлдера. Здесь, все еще, был слабый запах антисептика, который Пердэй использовала, чтобы оттереть пол.
— Как вы? — спросил Бленнер.
— Чем это будет? — спросил Вайлдер. — Официальным выговором? Тихим словом?
— Давайте начнем с последнего, ладно? — спросил Бленнер. — Вы сделали из себя посмешище прошлой ночью. Это должен был быть конец для вас. Это почти произошло. Но вас прикрыли.
— Значит, я обязан вам двоим? — спросил Вайлдер. — Вы об этом говорите?
— Я так понимаю, Рядовой Пердэй рассказала вам?
Вайлдер кивнул.
— Она рассказала мне, что вы двое сделали.
— Не стоит благодарности, — сказал Бленнер.
Вайлдер сел и потер подбородок.
— Я понимаю, как это будет, — сказал он. — Вы хотите убедиться, что я понимаю, насколько я зависим от вас. Я ваш человек. Вы можете попросить об одолжении.
— Ваш опыт нахождения в Гвардии не был особенно позитивным, так ведь? — сказал Бленнер. — Вам не приходит на ум, что, может быть, я просто пытаюсь убедиться в том, что приличный офицер не смывает в унитаз свою карьеру? Свою карьеру и свою жизнь?
— Серьезно? Я вам не верю. У всех есть скрытый мотив.
— Вы, на самом деле, жестокий человек, Вайлдер. Вы плохо думаете обо всех.
— И я никогда не разочаровываюсь. — Вайлдер пожал плечами. — Посмотрите на меня, комиссар. Это было подразделением моего брата. Теперь он мертв, и мое лицо не подходит, и я подонок-младший, который был посмешищем с самого прибытия, потому что притащил с собой чертов оркестр.
— Я знаю, как это быть в чьей-то тени, — тихо сказал Бленнер. — Для вас, это ваш почивший брат. Для меня, мой школьный друг. Ибрам Гаунт. В некотором смысле, сейчас, Гаунт для обоих из нас. Тяжело предпринимать попытку следовать.
— Он удивительно непопулярен, — сказал Вайлдер.
— Люди любят его.
— Не все. Большинство, да, не некоторые… несколько мятежников, они ненавидят его. Это не одна большая счастливая семья.
— Интересно, — сказал Бленнер. Он сел напротив Вайлдера.
— Я буду все отрицать, что сказал, если вы расскажете ему.
— Я не расскажу ему, — сказал Бленнер. — Слушайте, вы ожидаете, что у меня есть скрытый мотив. Отлично. Есть у меня один. Если вам от этого станет лучше, Капитан Вайлдер, мне совсем наплевать на ваше печальное существование. Я озабочен тем, что мой комиссарский перевод… моя карьера, прямо сейчас… сфокусированы на Белладонцах в этом полку. И если мне придется опозорить или казнить их пьющего ублюдка-офицера в первую неделю, я никогда не завоюю их расположение. Логично?
Вайлдер кивнул.
— Они сказали, что вы старались изо всех сил прошлой ночью.
— Старался изо всех сил?
— Произвести хорошее впечатление. Я поговорил с несколькими людьми сегодня. Комиссары бывают двух типов, лучшим другом гвардейца и худшим врагом гвардейца. Это странный факт, но, в конце концов, толпа предпочитает последнее.
Бленнер снял свою фуражку и расчесал пальцами волосы. Он бросил взгляд на пол.
— Они видели, что я делал, так ведь?
— Они гвардейцы, комиссар. Не идиоты. К тому же, вы им понравились. Они все слышали о Харке. О Гаунте тоже. Вы гораздо более предпочтительны.
Бленнер посмотрел на него.
— Так, в чем проблема?
— В конечном итоге, — сказал Вайлдер, — что им нужно, так это немного стали. Когда начнется стрельба, им не нужен будет друг. Они захотят кого-то, от кого смогут полностью зависеть. Стрельба начнется скоро, комиссар. Кого вы захотите увидеть рядом с собой? Счастливого клоуна или бессердечного ублюдка?
Руки Бленнера тряслись. Он хотел принять таблетку, но он не хотел, чтобы Вайлдер видел.
— Мы могли бы... — сказал он, и остановился. Он глубоко вдохнул и попытался снова. — Мы могли бы работать вместе, капитан. Мне кажется, что мы могли бы оказать друг другу небольшую поддержку. Небольшая обоюдная помощь может очистить вас и усилить мое положение.
Вайлдер кивнул.
— Мы можем попробовать. Хорошо. Новобазки.
— Что?
— У Люсьена были отличные рабочие отношения с его комиссаром, — сказал Вайлдер. — Генадей Новобазки. Они были вместе пять лет. Предыдущий, Каускон, он был бесполезным. Но Новобазки был настоящим вдохновителем толпы. Он мог говорить, вы меня понимаете? Люсьен писал мне о нем.
