Олег Дорофеев - Рыцари потустороннего
– Получается, что у тебя астральная несовместимость с Кристи?
– Семьдесят четыре балла.
– О какой шкале ты говоришь? А, впрочем, хрен с ней… Если у нас с Дэном «любовь» друг к другу на лбу написана, то, глядя на вас, никогда не скажешь, что вы друг друга терпеть не можете.
Макс пропустил мое замечание мимо ушей.
– Не спорю, все мы испытываем друг к другу разные чувства. Какое-то время они будут владеть нами и там, но по мере продвижения вперед все это отпадет, как лишняя шелуха. Останутся подлинное знание и сопричастность…
Я покосился на Сержа. Его глаза, устремленные на Макса, вдохновенно сверкали, тело слегка устремилось вперед, словно в следующее мгновение он припустит с высокого старта… Да, этот фанатично последует за отцом-основателем даже в ад. Надо его немного отрезвить:
– Если мы рыцари, то ты, как я понимаю, барон.
Макс ткнул в мою сторону пальцем:
– Хороший вопрос. В этом мире, согласен, я вдохновитель, организатор и руководитель проекта. Но там мы все равны, там нет начальников и подчиненных, высших и низших, больших и маленьких. Кодовое название нашего ордена – «КОА», от английского «Knights of austral», то есть «рыцари астрала». Так что никаких маркизов, баронов и герцогов.
– Как романтично!
– Ага, застрянешь в этом астрале, а здесь останется растение…
– Дэн, не будь занудой.
– А что, я бы его хоть сейчас в горшок посадил и навоза бы не пожалел.
Короткий обмен репликами произошел между Кристи, Дэном и мной в порядке поступления. И все же вся эта лабуда про рыцарей меня не вдохновила. Я взглянул на Макса:
– Рискую показаться навязчивым, но мне непонятно: кто будет следить за аппаратурой и нашими биологическими и медицинскими параметрами. Пока я вижу только Сержа. Но он, насколько я понимаю, технарь и в медицине ни бельмеса.
Макс снова расстался с креслом: единственный признак того, что он немного нервничает.
– Серж будет следить за работой программ, «железа» и резервной системой. Другие специалисты будут обеспечивать полный контроль. Я подчеркиваю: для вас они останутся инкогнито. Делается это из соображений общей безопасности.
– А если вирус, хакер какой-нибудь влезет? Мы что, там так и застрянем, пока систему не починят?
– Исключено. Выход в Сеть отсутствует.
Дэн подал голос:
– Значит ли это, что есть другие команды, помимо нашей?
– Я оставлю этот вопрос без комментариев. По крайней мере на этом этапе вашего допуска.
Дэн снова открыл рот, но я его опередил:
– Ладно, мотивация Кристи и Дэна мне понятна. Их всегда тянуло вступить в какое-нибудь братство – кольца там или потустороннего – не суть. Со мной вроде как тоже разобрались. А тебе-то зачем здоровьем рисковать? Без тебя ведь все рассыплется, как карточный домик.
– Не скрою, у меня есть свой корыстный интерес, но и вы не остаетесь в проигрыше. Напротив, ваши возможности расширяются чрезвычайным образом… Еще раз повторяю: при соблюдении техники безопасности полет безопасен.
Дэн задал следующий вопрос:
– Нельзя ли поподробней про несовместимость?
– Опыты показали: на первых порах надо летать только попарно, и только с ментально-эмоционально неприятной личностью. Это для того, чтобы безошибочно отыскать исходную точку.
– Bay! – воскликнула Кристи. – Ты хочешь сказать, мы можем потеряться?
– Не исключено, смотря в какую степь вас потянет.
– А там что, степь?
– Там много чего… Поэтому должно существовать нечто вроде маяка. Попробую объяснить. Негативные эмоции заряжены большей энергетикой, чем позитивные, – напряженность сигнала больше. Вспомните, на что способны ненависть, зависть, злоба.
Кристи запротестовала:
– А как же любовь?
– Любовь – высшая степень альтруизма, то есть способность пожертвовать жизнеспособностью собственной особи в пользу благополучия другой.
– Очень романтично, – хмыкнул я. – Прекрасное введение для новой редакции «Ромео и Джульетты».
Моя ирония ушла в пустоту.
– Я хочу сказать, что высокая негативная отдача, заряженность, если она не подкреплена мощной мотивацией, несет оттенок бессознательной ненависти к собственному существу. Это приводит к расщеплению личности, сам переход упрощается. Любовь же близка к адикции – зависимости от другого. Что-то типа нейронной эмболии в глобальном масштабе.
Дэн и Серж закивали почти в унисон. Посторонись, поэты! Вот они, новые эксперты по части любовных дел.
– Впрочем, это всего лишь моя гипотеза, – продолжил Макс, – и для людей, не очень продвинутых в духовном плане.
Ответом послужило угрюмое молчание: кому охота признавать себя духовным отстоем?
Я взглянул на свою бывшую девушку. Она улыбалась, следуя дорогой своих размышлений.
– Позволь спросить: чем тебе Кристи не угодила?
– А чем тебе, к примеру, Дэн не угодил? Кстати, его Даниил зовут. Или та же Кабилян? Этот вопрос можно обсасывать часами. Отсылаю тебя к популярной психологической макулатуре. Я скажу всего несколько слов. Есть люди, которые друг друга не любят, и это создает нужную напряженность. Почему так происходит? Подозреваю, что негативный настрой связан с вашими непроработанными проблемами. Для того чтобы избавиться от них, надо выйти на более высокий уровень развития личности. Итак, пары: Влад – Дэн, я и Кристи.
Я поинтересовался:
– А как это будет происходить?
– Подробности будут объясняться на инструктаже по технике безопасности. Вкратце схема такова – для того чтобы возвратиться в исходную точку, то есть к своему телу, достаточно настроиться на напарника, синхронизировать вектор ментального плана или негативные когниции, если говорить в терминах деятельности мозга. Подытожим все сказанное. Начнем через неделю – в четверг, восемнадцатого. Три дня на инструктаж. Первыми пойдут Влад и Дэн.
Я хотел спросить, почему именно восемнадцатого, но воздержался. Цифра восемь и кратные варианты преследовали меня по жизни. Вместо этого задал другой вопрос:
– Мы будем что-нибудь помнить, когда возвратимся в физическое тело?
Макс повернулся к Сержу:
– На этот вопрос лучше ответит наш компьютерный гений.
Последний сидел на крутящемся кресле с видом скучающего профессора на студенческом коллоквиуме.
– Возможны два варианта. Кто-то полностью амнезирует трип. У других могут остаться смутные отрывочные воспоминания, почти не связанные друг с другом. Что-то типа небольших островков памяти… Правда, этот феномен длится только до процедуры очистки.
Здравствуй, день больших сюрпризов. Я услышал свой возмущенный голос:
– Уж не собираетесь ли вы промывать нам мозги?
Серж поглядел на Макса, словно спрашивал разрешения, говорить нам правду или нет. Тот кивнул.
– После трипа с вами будет работать слипер, который активизирует мульти-эйдетическо-индексные способности памяти.
Я усмехнулся:
– Только не надо в приличной компании ругаться матом.
Серж парировал:
– Мне неоднократно приходилось убеждаться, что у тебя слишком низкая величина отношения…
Я почуял каверзу, но язык среагировал быстрее:
– Какое еще отношение?
– Ментально-умственного возраста к хронологическому.
Кровь прихлынула к лицу.
– Правильно, когда я имею дело с хамами типа тебя, то предпочитаю более простые отношения типа мой кулак – твой длинный нос.
Дэн с нескрываемым удовольствием наблюдал за нашей перепалкой. В Серже он нашел себе единомышленника. Во всяком случае, по отношению ко мне.
Я закончил мысль:
– Макс, скажи этому псевдоумнику, чтобы держал свой язык за зубами, а то я его стулом прищемлю.
– Друзья, довольно ссориться. Понимаю, вы все на взводе, но постарайтесь держать себя в руках… Поясню по поводу так называемой очистки. Согласитесь, все эти трипы в потустороннее абсолютно лишены смысловой нагрузки без доступного носителя информации. На стадии первичных полетов потеря памяти при возвращении в физическое тело – неизбежный процесс. Речь идет о переходе от астральной памяти к нейронным взаимосвязям. Это биологическая субстанция. Однако все, что с вами происходило там, остается в ментальном поле. Это как скрытые файлы, к которым пока нет доступа. Высокодуховные индивидуумы и люди, владеющие особыми практиками, могут получить доступ без внешних воздействий. Но мы-то с вами к таким не относимся…
Кристи подала реплику:
– Сто пудов…
– Когда-то на Земле существовали цивилизации, способные подключаться к ноосфере, этому глобальному информационному полю. По одной из гипотез – та же цивилизация иллирийцев, которые предшествовали ариям, то есть людям. Наша конечная цель – научиться самостоятельно вспоминать все, что с нами происходило в потустороннем. Но пока до этого очень далеко.
Я снова услышал родной голосок:
– Это как вспомнить сон?
– Нет… Сны – это работа бессознательного. Я сейчас не хочу вдаваться в громоздкие объяснения. Это как объяснить работу мозга в двух словах. Хочу сказать о нашем слипере. Это человек, обладающий особыми способностями. Находясь в третьей стадии гипноза, он подключается к банку данных вашей памяти, вычленяя то, что происходило с вами в астрале. Сигнал поступает на аппаратуру, где усиливается и обрабатывается.
