Олеся Шалюкова - Джамп. Патруль будущего
— Вы хотите, чтобы Рашель оказалась вовлечена в эти грязные игры?
— Нет.
— Вы любите делать покупки?
Антуан, ожидающий какого угодно третьего вопроса, поперхнулся воздухом.
— Леди?
— Простите, — улыбнулась Эми, снимая поле и пропуская внутрь Рашель. — Мы с Раш сейчас отправляемся в торговый центр за покупками. Поэтому я и хотела уточнить, где именно вы к нам присоединитесь. До покупок или после?
— Конечно, до, — граф немного нервно улыбнулся. — Где мы увидимся?
— На площади перед торговым центром есть небольшой сквер. Там стоит уличный лоток мороженого. Сколько времени прошло, а он не меняется! Так вот, там подают самое вкусное мягкое мороженое в Париже. И там мы встретимся. Вы узнаете нас по количеству мороженого!
— Хорошо! — с удивленным смешком граф отключился.
Рашель, упавшая напротив Эми в кафе, с ужасом на нее воззрилась:
— Еще и мороженое? Эми, в меня столько не вместится!!!
— После еще одной пробежки по Парижу? — Эммануэль засмеялась. — Вот увидишь, тебе и двух порций не хватит! Хотя они там огромные!
Эми была права. Рашель съела три порции мороженого, и когда граф в демократичных джинсах и светлой водолазке появился у сквера, девочка умывалась в фонтанчике, а Эммануэль, сидящая на качелях, тихо смеялась.
— Вы замечательно смотритесь вместе, — тихо сказал граф, наклонившись к Эммануэль.
Эми подняла на него голову, улыбнулась.
— Мило…
— Нет, — мужчина прикоснулся двумя пальцами к мягким губам, не давая закончить фразу. — Нет. Пожалуйста. Хотя бы сегодня. Просто Антуан. У нас с Рашель никогда не было никого, кто мог бы подарить нам иллюзию семьи. Вы… относитесь к ней как мама или старшая сестра. Мы никогда втроем не ходили по магазинам. И уж тем более, я не думал, что моя аристократичная дочь, впитавшая этикет с молоком матери, может резвиться как уличный щенок, так радостно смеяться, прыгать в классики с абсолютно незнакомыми детьми или есть мороженое на улице.
— Вас это задевает, Антуан?
— Я… расстроен, что я не видел раньше эту сторону своей дочери. И я благодарен вам, Эммануэль, за то, что я могу увидеть ее именно такой. Обычной девочкой. Которой нравится то, что вокруг нее.
Девушка, несколько томительно долгих мгновений, смотрела на графа, потом кивнула.
— Хорошо. На сегодня мы с вами поиграем в семью. И тогда, Антуан, на «ты», и я просто Эми.
— Договорились! — согласился мужчина.
И день, который для Антуана начался как обычно, пошел совершенно по другой колее. Эммануэль никогда до этого не знала, что можно так веселиться в магазине с мужчиной и девочкой, которая… могла бы, всё-таки, могла бы стать ее дочерью. Пусть приемной, но всё равно самой любимой на свете.
С Антуаном было уютно. С Рашель весело. Они ели мороженое. Играли в автоматы. Катались на аттракционах, постреляли в лазерном тире (естественно, Эми перестрелять никому не удалось), побывали в цирке на представлении.
Антуан никогда не думал, что можно так проводить время с девушкой, которой ничего от него не надо. Даже когда граф пожелал оплатить все покупки безумного дня, Эммануэль была очень этим недовольна и, в конце концов, еле-еле согласилась на то, чтобы поделить чек пополам.
Рашель ни о чем не думала. Рашель просто наслаждалась.
Виктор Нефритов, случайно обнаруживший девочку, делал голограммы и не понимал, что рядом с графом и Рашель делает капитан Лонштейн. Но и пойти в русский патруль, чтобы это узнать — он не мог. На этот счет ему были даны очень четкие указания.
Эми вместе с Рашель страховали двое мужчин из русского патруля. Один был удивлен, видя, что Эммануэль может быть такой.
А второй… просто ревновал, хотя и понимал, что не имеет на это никакого права. Но ревность была острее. Она заползала в душу холодной змеей и терзала ядовитыми клыками сердце… И когда наконец-то Эммануэль попрощалась с графом и вместе с Рашель и кучей пакетов исчезла в неизвестном направлении, этот человек испытал ни с чем не сравнимое облегчение, которое мгновенно сменилось тревогой, стоило только увидеть расчетливый взгляд графа Монтесье, о чем-то задумавшегося.
И что бы это ни было, вряд ли это бы понравилось Эммануэль…
* * *В кабинете секретаря горел свет. Дверь в кабинет начальника была плотно закрыта, и свет там как всегда был выключен.
Ингер забился в самый угол своего стола, надеясь, что всё обойдется.
Когда дверь распахнулась, и в приемную вывалились трое джамперов, белых как крысы и мокрых, словно те же крысы после купания, секретарь с огорчением сделал вывод, что не обошлось.
— Коньячку? — жалостливо предложил парень.
— Давай, — Зигзаг рухнул в кресло, вытащив его ногой из-под стола. — Ужас какой…
— А он? — покосился Ингер на дверь.
— Ушел, — сообщила Стрекоза негромко, падая на колени Зигзага. На недовольный взгляд мужчины она пояснила: — Не злись, других посадочных мест здесь попросту нет.
Третий из их компании, остался у дверей, с мрачным видом, прислонившись к стене. На Ингера он смотрел с недоверием и отрицательно покачал головой, когда ему парнишка предложил коньяк.
Зигзаг и Стрекоза свои порции выпили одним махом.
— Никогда он так не злился, — пробормотала Настя, обмякнув всем телом. — Я думала, что самый страшный Гаррик, когда орать начинает. Но этот же… Ингер, как ты с ним работать умудряешься? Тут или повесишься, или крыша поедет.
— На меня он не злится, — честно сказал секретарь, включая чайник. — А чего он?
— Запороли задание, — сообщил Зигзаг. — Я был не более чем «дополнительным» привесом. Ключевым было уничтожить любой ценой Сервантеса. А вместо этого, — мужчина только рукой махнул. — Повели себя как последние идиоты, и группа целиком попалась в ловушку той русской красотки.
— Эммануэль Лонштейн? — уточнил Ингер.
— Ага, — подал голос Молчун у стены. — Она самая, — хрустнули сжатые кулаки, потом мужчина распрямил ладони. — С каким бы наслаждением я бы придушил эту тварь…
Зигзаг тихо фыркнул в волосы Насти. Об отношении этого громилы к хрупкой русской красотке знали все. Как и о том, как Молчун и Эммануэль Лонштейн познакомились.
Мужик был гениальным маньяком. Его не мог поймать ни один патруль. Он убивал и насиловал в свое удовольствие, пока не дошел до России. И пресловутой Эммануэль Лонштейн из русского патруля, которая встретила его, когда он вломился в ее квартиру, сонным видом и халатиком, небрежно наброшенным на тело.
О том, что случилось позже, Молчун никогда не говорил. Но Эммануэль он ненавидел. Всеми фибрами своей души, если допустить что у такого мрачного типа она существует.
Взглянув на лопатообразные ладони Молчуна, Ингер содрогнулся. Легко было представить, как в таких лопатах ломается тонкая шея.
— В любом случае, — Зигзаг взглянул на дверь начальства. — Те трое, что были задействованы в деле, отстранены от работы. А нас троих решили кинуть в самое пекло.
— Пекло? — удивился Ингер.
Настя вздохнула, кивнула.
— Ага. В течение недели каждый день мы должны проводить взрывы. Причем главный приказал, чтобы выбирали такие резонансные места. Типа детского сада, школы, больницы… — Настя сплюнула. — Скот! Под ним самим земля горит, вот и требует… А мы не маньяки, не палачи и не убийцы… За исключением некоторых, — взглянула она на Молчуна.
Ингер кивнул.
— А список известен? — спросил он, разливая ароматный красный чай по кружкам.
— Да что ты, — показал Зигзаг головой. — Наш босс боится что, кто-то сольет информацию, поэтому вся информация будет поступать от него самого за полчаса до планируемого взрыва…
— Полчаса? — секретарь, вытащив из полки коробку дорогущих конфет, удивленно воззрился на ребят. — Да вы что? Это же невозможно!
— А нам придется… — Стрекоза вздохнула, перебралась с колен Зигзага на стол, сцапав кружку и конфеты, откусила кусочек и блаженно улыбнулась. — Вишня. Ладно. Ингер, спасиб. Пожаловалась в жилетку, полегче стало. Мальчики, — махнула она рукой, — увидимся завтра на планерке.
Миг, и девушка растворилась, вместе с конфетой и чаем, вслед за ней исчезли и Зигзаг с Молчуном.
Ингер остался один. И только сейчас парень позволил себе расслабиться. Руки затряслись, заколотило всё тело. То, что планировала Гюрза, было слишком страшно… Надо было что-то делать.
Хоть что-то…
Но идей не было никаких. И возможностей тоже.
Убравшись в приемной, Ингер закрыл за собой двери и отправился домой. На душе было паршиво…
Скорее всего, парень бы не удивился, если бы узнал, что в этой «светлой» организации, «несущей мир и справедливость», плохо сейчас было еще очень и очень многим.
Даже начальнику отдела зачистки было нехорошо. Даже графу Монтесье, криминальному гению!
