Михаил Шухраев - Охота на Голема
— Не утащат? — спросила Поликсена.
— Очень разочаруются, — усмехнулась Наэния. — Да и вообще — пускай попробуют!
А потом на сцену вышел ведущий — и грянула музыка! Именно что грянула — иного слова тут и не подберешь. По барабанным перепонкам ударило с такой силой, что Поликсене показалось, будто она оглохла — на какой-то момент.
И разом вокруг нее закружился весь этот черный карнавал, словно бы пришедший из какого-то параллельного мира, а может, и из самой Преисподней.
Совершенно неожиданно Поликсена почувствовала, что все ее неприятности давно остались позади, что сейчас пришло время веселиться, не оглядываясь ни на что на свете — ни на мамашу, решившую устроить ее счастье, ни на школу и выпускной класс, ни на подругу Верку. «Время разбрасывать камни, время собирать камни», — пронеслось у нее в голове. Сейчас для нее наступило время разбрасывать камни.
Группы сменяли друг друга, она танцевала с каким-то парнем, лицо которого было выкрашено в белый цвет — как раз по форме черепа. Почему-то ей это показалось необычайно забавным. Потом были какие-то другие парни и девицы, где-то рядом находилась Наэния, Поликсена отпивала из кружки, поднесенной ею (похоже, это было уже не пиво, а что-то покрепче, носившее название «крюгеровка»), а потом она снова и снова оказывалась в самой гуще народа.
Какой-то уже основательно перепивший тип пытался клеиться к ней, тянул свои ручонки, куда не следует и говорил нечто пакостное, — Поликсена весело послала его туда, куда следовало, мысленно пожелав, чтобы он уполз на четвереньках. Парень не удержался, грохнулся на колени, и пополз — видимо, по тому самому, всем известному адресу. Но девушку это уже нисколько не волновало — она снова была в центре толпы.
Как Поликсена оказалась на сцене, когда объявили конкурс на раздевание — она не могла бы сказать и сама. Просто оказалась — и все тут!
Заиграла музыка, — на сей раз фонограмма, — и в этот момент девушка поняла, что сейчас ей ничего не стоит завести весь этот зал. Она скинула легким движением куртку, потом туда же — на пол — последовала вся верхняя одежда.
Поликсена видела себя словно бы со стороны — свои мягкие, плавные движения, слегка вытянутое лицо, обрамленное рыжими волосами — без всякой там краски и прочей ерунды.
Когда-то она считала себя слегка располневшей — но сейчас поняла, что стройнее и симпатичнее любой фотомодели. Она чувствовала, что весь зал смотрит на нее с обожанием — и не только парни, но и некоторая часть девушек, — а что, здесь такое, видимо, не считается слишком зазорным.
Она считала себя бледной и незагорелой — но сейчас, на освещенной сцене, рядом с какими-то девицами, которые и в подметки ей не годятся, она поняла — ее кожа просто-напросто белая, и тем прекрасней вырисовывается небольшая, но нежная и чувственная грудь.
Но ей сейчас были даже неважны все эти мысли. Она хотела одного — покорить весь этот зал, стать на сегодня королевой черного карнавала, да так, чтобы не получить ни одного равнодушного взгляда.
Одежда слетала с нее как бы сама собой, что-то она просто бросала в зал (к счастью, все это тотчас же попало в руки Наэнии). И толпа вздрогнула, увидев ее почти обнаженной…
…Поликсена слышала, как выключилась фонограмма, как ведущий, слегка заикаясь, говорит:
— Девушка, вам сегодня — приз от нашего клуба.
Ей вложили что-то в руку, — позже оказалось, что это билеты на бесплатное посещение клуба. Рядом обнаружилась Наэния, увела ее за кулисы, подала одежду, с восхищением приговаривая:
— Ну, ты самая настоящая ведьма… У меня бы такое ни в жизнь не получилось! Нет, ну, ни фига себе!
Потом они пили пиво, и Поликсена стала почти такой же, как была обычно. Но то, что она участвовала в конкурсе на раздевание, да еще и заработала приз, нисколько ее не смущало.
Наоборот, все это странное и совершенно необычное для нее приключение наполнило ее радостью — а ведь прежде сгорела бы со стыда! Наверное, сейчас ее мать принялась бы выговаривать за такой разврат, в душе тайно гордясь дочерью — но Поликсене сейчас это было совершенно безразлично. Она хотела покорить всех — и сделала это!
Сейчас Ксена и в самом деле была готова поверить в то, что она — самая настоящая ведьма.
— Ты просто супер, — говорила Наэния. — Только раньше тебя здесь, вроде, не было.
— А и не было, — согласилась Поликсена, уже вполне одетая и как следует хлебнувшая пива. — Может, я вообще из параллельного мира.
Она громко рассмеялась.
Сейчас они с Наэнией сидели в уголке за столиком, и Ксена снова подумала, что неплохо бы создать невидимость — а не то начнут приставать всякие козлы, и придется их нудно спроваживать. А уж этого делать ей сейчас никак не хотелось.
Теперь они пили вдвоем и болтали о жизни. О том, что вообще-то, все парни — ну, по крайней мере, большинство — это уроды и козлы, каких поискать, что их — настоящих девушек — не ценит никто из этих Уродов, а всем подавай каких-то дешевок. Поликсена говорила о себе спокойно, не особенно задумываясь над сказанным и уж вовсе не переживая, как решила бы, наверное, ее матушка.
А потом — словно бы кто-то потянул ее за язык — она сказала ту самую фразу — про параллельный мир.
Пожалуй, будь Наэния трезвой, она бы только посмеялась шутке — и все. Но не сейчас — после того, что происходило сегодня, она готова была поверить во что угодно.
— Хочешь, в гости приглашу? — спросила Поликсена, и сама не понимая, что такое она говорит.
— Хочу! — ответила Наэния, глядя на подругу так, словно бы та приглашает ее — вот так вот небрежно — в свой королевский замок.
— Тогда давай пойдем прямо сейчас, — предложила Поликсена. — А то, знаешь, мне тут уже надоело…
— Ладно, только с Котом попрощаюсь… и с этой, — замялась Наэния.
— Пойдем. — Поликсена взяла ее за руку. — Им сейчас не до тебя. Ну, их всех на фиг!
Когда они вышли из клуба, Поликсену вновь кольнуло ощущение тревоги. Но тревога никак не была связана с ее состоянием — скорее, просто что-то не так было с этой стороны Новой Голландии. Что-то тревожное и жутковатое обитало здесь в подворотнях — но что именно, она не могла себе представить.
Задумалась она о другом — куда бы привести Наэнию. В гости? Пожалуй, мать будет только рада тому, что у Ксены завелась новая подруга. Но слушать разговоры о тряпках да о модах? Нет уж, не надо!
Можно было пойти к Верке — она сейчас наверняка дома. Но Верка — слишком заучившаяся особа, и понравятся ли она и Наэния друг другу, было совершенно непонятно.
— Давай пойдем по набережной, — предложила Поликсена.
Наэния, шедшая рядом и так и не выпустившая ее руки, покорно согласилась.
Около парапета набережной канала росла трава. Здесь не было ни души, а справа мрачным изваянием стояла Новая Голландия — сейчас, ранним сентябрьским вечером, она напоминала руины древнего рыцарского замка.
Девушки свернули направо, к воротам, к тому самому месту, которое в свое время облюбовала вампирша Жаклин. Но ни Поликсена, ни, тем более, Наэния, даже не подозревали о существовании охотницы за МЕЧЕНЫМИ. Больше того — неясная тревога, возникшая у Ксены в тот момент, когда они вышли из «Гоблина», сейчас полностью улетучилась. Она даже не понимала, с чего бы это могло возникнуть…
— Ну вот, пришли, — проговорила Поликсена, облокотившись на ограду канала возле темнеющих во мраке ворот.
— Как — пришли? — непонимающим тоном протянула Наэния.
— А сама не знаю как, но мы уже пришли, — уверенно сказала Ксена, доставая пачку сигарет и зажигалку.
То, что последовало после, она не могла бы высказать обыкновенными словами. Будто бы все то, что она напридумывала, сидя в сквере сегодня днем, вдруг обрело зримые очертания. Причем, Поликсена оставалась совершенно спокойной, наблюдая, как мир стал расползаться, как мозаика в калейдоскопе, а потом, в какую-то долю секунды, сложился в совершенно новый и непривычный узор.
Рядом вскрикнула Наэния, а Ксена лишь посоветовала:
— Давай отойдем от канала. Знаешь, там чего только не водится.
Почему она это знала — осталось загадкой для нее.
На месте, где еще с минуту назад стояли дома, теперь простирался луг, ограниченный рощицей изящных деревьев, совершенно непохожих ни на один известный на земле вид. За рощицей темнело несколько домов — только одноэтажных, каких здесь не было и быть не могло.
Ксена обернулась, — медленно, очень медленно, она боялась, что открывшаяся картина растворится и исчезнет. Новая Голландия, окончательно превратившаяся в рыцарский замок, продолжала стоять на том же месте, ворота тоже никуда не делись — просто стали еще великолепнее в этой темноте.
— Здесь всегда безопасно — и ночью, и даже днем, — слова как бы сами собой слетали с губ Поликсены, будто бы она всегда это знала. — Если хочешь, пойдем вон туда, — она указала в сторону рощицы и маленьких домиков.
