Томас Грессман - Момент истины
— Как ужасно приятно слышать это от него, — фыркнул Эймис, — Хорошо, господа, вот такие дела. Мы не получим ни какой поддержки, и даже от наших собственных товарищей. Что такое, майор Порлисс?
Порлисс, чьи люди были первыми атакованы в Гошене гражданскими, поднял глаза. В его темных глазах был вызов.
— Я сказал, сэр, интересно, знает ли полковник Эйчер, что мы здесь попали в беду.
Эймис наклонил голову и поживал окурок своей сигары. Майор попал в точку. Эймис отправил полковника Эвелину Эйчер и ее 21-й ударный полк на Киттери. Если она получит весточку, что экспедиционные силы Лёгкой Кавалерии на Милосе попали в беду, она не отстанет от генерала Сортека, пока он не позволит ей предпринять какие-нибудь шаги к спасению, или усилению ее товарищей на планете. Если Эйчер знает о быстро ухудшающей обстановке на Милосе, а генерал Сортек запретил ей вылететь со спасательной миссией или в качестве усиления. То как долго она будет подчиняться присяге, в то время, как ее товарищи останутся сражаться один на один с повстанцами, разъяренными гражданскими и войсками дома Ляо?
Глубокое, продолжительное ууфф!, прервало мысли Эймиса. Несколько громких выстрелов, прозвучало как будто взрыв фейерверка, запущенного в небо, прежде чем странный, хриплый звук исчез. Затем раздалась короткая автоматная очередь, которая перекрыла звуки выстрелов стрелкового оружия, раздававшиеся по ту сторону ограды. Схватив свой головной коммуникатор, Эймис затребовал донесения об обстановке.
— Генерал, — немедленно ответил дежурный офицер-связист, — Похоже, индиги пытаются сделать это снова. Кто-то только что перекинул зажигательную бомбу через ограду, попав в один из этих проклятых пакгаузов.
— Включить меня в сеть
Секундой позже дежурный офицер ответил: — Вы в сети, генерал.
— Всем кавалеристам, это «Каменная стена-лидер». Использование своего кодового имени и позывного «Лидер», подтверждало, что сообщение исходит от него самого, а не через одного из его помощников. — Не отвечать на провокации толпы. Я повторяю, не поддаваться на провокации толпы.
— «Каменная стена», это «Ворота-2», — голос, альтом произнесший эти простые слова в коммуникаторе, был наполнен большим, чем лёгким страхом или злостью, — Никто здесь не открывал огонь по толпе. Выстрелы со стороны толпы.
— Повторите, «Ворота-2».
— Генерал, повторяю. Мы не стреляем. Эти индигские ублюдки завладели автоматическим оружием, и они обстреливают нашу позицию. Они также забросили на крышу пакгауза зажигательную бомбу. У меня двое раненых. Мы укрылись за зданием охраны. Как только мы совершаем движение в сторону раненых, они открывают огонь. Если мы не поможем нашим ребятам, они, скорее всего, умрут, если уже не умерли.
Эймис выругался и выскочил из комнаты совещаний.
— Кто-нибудь, пошлите туда БТР! —выкрикнул он в коммуникатор.
Тут же, как по волшебству, ховерБТР «Близзард», расписанный в черные, белые и серые цвета, промчался через асфальтовую площадку, всего в двадцати метрах от того места, где стоял Эймис. Пренебрегая собственной безопасностью, Эймис вскочил в водительское место ховерджипа, припаркованного рядом с входом в здание космовокзала и запустил двигатель на полную мощность. Антонеску и Кэлвин также запрыгнули в джип, в тот самый момент, когда их командир перешел на режим парения. Откуда-то издалека Эймис услышал, что кричали ему офицеры, и где-то глубоко в его сознании, промелькнула мысль, что они, возможно, правы. Где это видано, чтобы командующий генерал и старшие полковые командиры рисковали своими жизнями ради двух простых пехотинцев. Но это были его люди — кавалеристы, а кавалеристы не бросают своих.
Сзади и над головой Эймис услышал металлический лязг, оттягиваемого назад затвора пулемета. Он слегка повернулся на своем месте и посмотрел через плечо, чтобы увидеть Антонеску, отпустившего затвор тяжелого пулемета, и повисшего на ручках, чтобы сохранить равновесие на виляющем джипе, несшегося с огромной скоростью.
— Попытайся не свалиться, Чарльз, — выкрикнул Эймис против рева ветра, пытаясь выровнять, бешено виляющий транспорт. Лавирование между мехами было сложной задачей на такой скорости.
— Хорошо, генерал, — мрачно ответил Антонеску, — Но те ребята у ворот — мои люди.
Антонеску мог больше ничего не говорить. Если и было, что-то большее, чем любовь Кавалериста к свой части, это была командирская любовь к своим солдатам. Чарльз Антонеску беспокоился о раненых, лежащих на заснеженной бетонной площадке, словно это были его собственные дети.
Как только ховерджип обогнул угол здания ангара космопорта, Эймис увидел, как БТР остановился между ранеными людьми и ограждением периметра. Четверо людей, у каждого из них была белая нарукавная повязка, перечеркнутая красным крестом — боевые санитары, выскочили из отсека прежде чем полностью опустили рампу. Черная сетка легких экзоскелетов покрывала их руки и ноги. Механизмы, увеличивающие силу, были неотъемлемой частью снаряжения, если врачи спасали своих товарищей, одетых в броню. Двое схватили каждого из раненых за наплечники и затащили их в относительно безопасный отсек, бронированного корпуса «Близзарда». Лопасти винта БТР взвыли и, подняв облако снега, покрывающего бетонную площадку, превратили его в миниатюрный смерч, когда струи воздуха сформировались в подушку, и ховер рванул с места в направлении лазарета космопорта.
Только после этого до Эймиса дошла странность происходящего. Раненые были из числа бронепехоты, которые должны были иметь боевые бронекостюмы белого цвета — камуфляж в условиях зимы, еще неделю назад. Солдаты же, которых затащили в БТР, были одеты в защитные костюмы черного и коричного оттенков. Не смотря на то, что вокруг всех строений в районе космопорта снега намело предостаточно, раненые солдаты лежали в центре круга, радиусом около пяти метров, на влажной мостовой, лишенной снега, и от которой все еще шел пар. По спине Эймиса пробежал холодок.
Запоздалое осознание того, что настроенная антидэвионски и анти-Звёздной Лиги толпа, которые сейчас выкрикивали призывы и проклятья с все возрастающей громкостью, что эти звуки были похожи на звук прибывающего дропшипа, бросила зажигалку прямо в его пехотинцев. И если бы, не их бронекостюмы, они бы сгорели заживо прежде, чем кто-нибудь смог бы им помочь. А так у них были шансы пятьдесят на пятьдесят выжить после ранений, нанесенных им разгневанной толпой.
В течении нескольких долгих секунд, Эймиса переполняло желание перескочить на место стрелка, отнять пулемет из рук Антонеску, и сполна отомстить толпе за ограждением за своих убитых и раненых ребят, но он переборол этот короткий импульс. Его долгая приверженность к традициям Эриданской Лёгкой Кавалерии защищать безоружных, даже если они враги, помогла ему перебороть гнев и взять свои чувства под контроль. Он перегнулся через рулевое управление джипа и со вздохом сказал:
— Ладно! Всем пехотинцам отойти от периметра. Я не могу себе позволить рисковать, и потерять еще кого-нибудь из-за действий партизан. Отгоняйте их при помощи легких мехов, но проинструктируйте пилотов, что им запрещается открывать огонь по гражданским, кроме исключительных случаев — для самообороны.
— Мы знаем, что Бронекавалерия Маккэррона по-прежнему где-то неподалеку. С момента, как партизаны заперли нас в Тачстоуне, БКМ придет за нами, чтобы отбить назад космопорт и столицу, и нам потребуется каждый человек и машина, которыми мы располагаем.
— Босс, — сказал Кэлвин, со своего переднего пассажирского места, — Чарльз и я понимаем, чем вы мотивируете этот приказ. Вы хотите сохранить так много наших ребят, как Вы сможете. Но я должен вам сказать, что боевой дух продолжает снижаться. Во-первых; мы заперлись в этом богом проклятом космопорте в безвыходном положении, если не считать капитуляцию, пока Сортек не вышлет наши прыжковые корабли, и похоже, он не очень спешит это сделать.
— У нас множество недовольных среди младших чинов, особенно среди молодых и принятых после операции «Змея» ребят. Большинство из них говорят — «Почему они не позволят нам победить», но некоторые из них настроены против вас и командования СОЗЛ в целом.
— Я знаю, полковник, — Эймис заглушил двигатель внутреннего сгорания джипа и повернулся лицом к Кэлвину. — Разлагающийся боевой дух доставляет мне больше всего беспокойства. Это приносит потерь больше, чем атаки БКМ или повстанцев, и нам нужен каждый человек в сносном физическом и духовном состоянии, когда капелланцы нанесут удар по Тачстоуну.
Если у пехотинцев будет депрессия, или они перестанут подчиняться приказам своих командиров, мы потеряем одну из опор, на которых стоит наша тактическая доктрина — способность функционировать как единый механизм. Черт побери, если мы это потеряем, то никакая огневая мощь и подвижность не помогут нам.
