Никита Костылев - Агломерат

— Так вам веселей будет, — плюнул напарник на пыльную обочину. — Твари!

Потом мы перетаскали сумки и тронулись в путь. Машиной назвать этот драндулет было трудно; похоже, что, пока «нива» добралась до Орды, ее пинал и бил каждый прохожий. Тёма прикурил неизвестно откуда у него взявшуюся сигарету и сказал, выпустив струю дыма в раскрошенное выстрелами стекло:

— А говорил: давай без трупов. Первый водилу и пассажиров изрешетил.

— Это не люди. — Я с трудом переключил передачу. — Ты знаешь, как мы их называем.

— Знаю, — засмеялся Артем, смоля сигарету, — гуки. Все-таки казачьи сотни не профи, что бы ни говорили. Бандиты такие же люди, как мы, — сердце, печень там, которую ты ему прострелил. Лицемеры, какие же люди лицемеры! Сначала говорят, что плохих людей не бывает, а потом перестают называть их даже людьми и гасят, как скот. Вот и вы, казачки, так развлекались в своих экспедициях, знаем. А потом на наш спецназ пальцем показывали и говорили: отморозки! Жгут их огнеметами заживо, не то что мы — пулями. Знаешь, как ваш идеал Воронов развлекался?

— Ты мне мораль читать будешь?

— Да нет, это я так, — запыхтел сигаретой чистильщик. — Просто мысли вслух. Я же на философском учился. Вот наплыло, решил поболтать. Ну чтобы не было неловкого молчания.

— Проходить контроль будем по одному, — сменил я тему, — через официальную границу. Сначала я, потом ты.

— Идет, — пожал плечами чистильщик. — Ты тут местный, а я так, отморозок с большой дороги. Эдакий гук среди чистильщиков. Только все равно я тебя на контроле прикрывать буду.

Мы остановились метров за триста до поста таможни и спрятали свою «новую» машинку в лесу. Артем пообещал вести себя тихо и на лесников не нападать. Потом я подхватил свой рюкзак и пошел по дороге к посту таможни.

Глава 21

Таможенник еще раз придирчиво посмотрел на первую страницу моего нового паспорта, затем, прищурившись, сказал:

— Наиль, значит? Что-то не очень ты на татарина похож, да и язык родной плохо знаешь, может, чего недоговариваешь?

— Да чего недоговариваешь, да? — стал я оправдываться. — Всю жизнь в Татарстане не был. Со мной только отец немного разговаривал на родном, а мать нет.

— Врешь, — хмыкнул татарин, — плохо врешь, Наиль. У тебя в паспорте «Набережные Челны» написано. Ты, может, свой паспорт не видел? Недавно сделали, посмотреть не успел?

— Там написано, что я родился в Челнах, а жизнь-то всю я прожил в Твери, потом в Москву семья переехала, сейчас решил на родину вернуться, а ты мне говоришь так. Обижаешь же. Беженец я.

— А зачем тебе автомат? — с интересом спросил таможенник. — Наиль, ты говоришь, на родину возвращаешься, а на родину с оружием не идут, язык ты не знаешь, врешь просто.

— А как было идти досюда без автомата? Ильдус, ты понимаешь, что спрашиваешь? — возмутился я праведно. — Сам походи без автомата, столько шакалов вокруг, а ты говоришь — с автоматом.

Помолчав, таможенник кинул мне в лицо паспорт и презрительно сказал:

— Иди отсюда. Автомат у меня полежит, пока язык не выучишь. Не верю я тебе.

— Как идти? Ты сдурел, что ли? Куда я без автомата пойду? — Я удивленно подался вперед, и в тот же миг удар кулака в солнечное сплетение выбил весь воздух из моих легких.

Я судорожно стал хватать ртом драгоценный кислород, и тут же следующий удар тяжелого сапога в живот повалил меня на землю.

Еще несколько раз ударив меня ногой по ребрам, таможенник бросил:

— Ползи отсюда, иначе я тебя прямо здесь размажу. Никакой ты не татарин, не смей больше появляться, нас уже предупредили о контрабандистах. Радуйся, не буду я тебя здесь убивать, это земля моя, кровь такого, как ты, на ней проливать — кощунство.

Я, превозмогая чудовищную боль в ребрах, поднялся, насколько мог быстро, и поплелся к шлагбауму. Я шел не оборачиваясь, но все это время чувствовал направленное мне в спину оружие. Жуткое ощущение, вот идешь и ждешь, когда тебе между лопаток пустят пулю. Я уже отошел метров на тридцать, когда за спиной раздался крик:

— Наиль!

Я обернулся и увидел, как несколько таможенников с оружием в руках и веселым выражением лиц выстроились в ряд. Ильдус крикнул, улыбаясь:

— Наиль, брат! На территории я тебя не убил, а вот тут можно! Мы по собакам любим здесь стрелять, так ты такая же собака! Молиться будешь?

Я только открыл рот, чтобы ответить, как таможенники вдруг с громкими криками разбежались. Первая ракета из «летучки» раскрошила будку таможни, я сразу сиганул в ближайшую канаву и заложил уши. Я знал, что будет дальше. Работу «летучки» я видел только один раз, на стрельбище, но после перепутать ее ни с чем не мог. Сама по себе модель LT-500 совсем небольшая, по размерам она чуть больше РПГ, только обычно ставится на сошки. Впечатление от ее действия страшное: тогда, на показной стрельбе трофейной «летучки», ее хватило, чтобы разрушить небольшое здание заброшенного завода, выжить после ее выстрелов невозможно — сотни осколков перепахивают землю несколько раз. После первой ракеты через секунду вслед идут еще сорок, одна за другой, ракеты бьют точно в цель. Никакого разброса, площадь поражения устанавливается на компьютере, и никаких погрешностей быть не может.

Дикий свист ракет раздавался над моей головой, а я просто лежал, вжавшись в землю, и ждал, когда все это кончится. Ждать мне пришлось недолго, очередь была короткой; судя по всему, стрелок решил разбить ее на две части, или количество ракет у него ограничено. Когда я поднял голову, послышался треск пулемета: похоже, кому-то все же удалось выжить, пулемет стрелял наугад в сторону леса. На огонь пулемета ответила вторая свистящая очередь, после чего пулемет замолчал. Я вылез из канавы и посмотрел на то, что осталось от блокпоста. Разгром станции Малая Вишера был просто укол иголкой по сравнению с ударом полного боекомплекта «летучки». От блокпоста не осталось даже некрупных обломков, два здания и БМП были просто раскрошены точным попаданием сорока ракет, а тела… лучше не описывать. Вдруг со стороны леса послышался взрыв, и я помчался туда: нужно было спасать Артема. К счастью, мои опасения не оправдались. Преодолев метров сто, я увидел знакомые контуры нашей счастливой «нивы», а за рулем — Артема. Я запрыгнул в машину, и мы поспешили по буграм и неровностям к бывшему блокпосту.

— Ты врезал по ним с «летучки»?

— Теперь-то ты понял, что в сумке?! Это же на крайний случай было! А ты еще по ней ударил! — вдруг заорал на меня Артем. — У нас всего несколько минут, — добавил он уже спокойнее. — Что будем делать?!

— Выживать.

— Похоже, что да, — зло стукнул по рулю Артем. — Твою мать, целую «летучку» бросил, никогда себе не прощу.

— Сдал нас Алмазик, — сказал я.

— Вот сука! — хмыкнул Тёма. — Так я и знал, надо было его валить. Быстро веслами гребет.

— Откуда «летучка»?

— От верблюда Владислава, — сказал Тёма. — Специально сказал мне: только в крайнем случае. Нет! Надо было дать им возможность попытаться тебя расстрелять.

— Спасибо, — от души сказал я.

— Сочтемся, — хмуро кивнул Тёма.

Машину мы оставили метров через двести после того, как миновали разрушенный блокпост. Едва успели спрятаться, как послышался вой сирен и взревывание спешивших машин. Слушая, как к разрушенному блокпосту приближаются солдаты, я тихо сказал себе:

— Вот ты и дома, Андрей.

…В Казани мы прожили еще три дня. После уничтожения блокпоста были отменены все рейсы автобусов и поездов. Нас искали везде, никто не знал, как выглядят неизвестные, которые уничтожили целый блокпост, но прощать этого тоже никто не собирался. Власти Казани стали шерстить все подвалы, чердаки и теплотрассы в поисках нелегальных эмигрантов, им нужны были те, у кого не было при себе таможенной карты, их просто расстреливали на месте. Мы никак не ожидали, что это вызовет такой резонанс, но зачистка города велась методично и жестко. Ордынцы карали, потом кара закончилась, и по местному радио мы узнали, что ордынские разведчики разгромили какой-то бандитский лагерь, устроив там настоящее побоище. После этого чистки нелегалов прекратились, на нас ордынцы, слава богу, так и не вышли; найдя козлов отпущения, власти официально объявили о том, что боевики, взорвавшие блокпост, уничтожены. Комендантский час отменили, только тогда мы вылезли из нашего убежища. А оно у нас было самое простое. В самом начале зачистки мы спрятались в одной из заброшенных машин в каком-то свалочном дворе. Так мы и провели все эти три дня на заднем сиденье, слушая через плеер радио, причем я пытался разобраться в почти забытом татарском языке. Стекла машины были полностью затонированы, и к нам никто не лез. Лишь однажды какая-то шпана разрисовала из баллончиков капот и кузов нашего «дома». Единственное, что спасало от дикой скуки, — это путеводитель по областям, толстенькая, недавно отпечатанная книжица в красивом желтеньком переплете. Полная энциклопедия по новым регионам плюс стратегические приоритеты.