Юрий Брайдер - Особый отдел и тринадцатый опыт
— Скажем, лично вы могли бы заняться индивидуальным террором?
— Чего ради?
— Допустим, ради денег.
— Я и так человек небедный. А деньги — сами по себе оружие. Причём весьма мощное. Именно деньги помогли Западу выиграть «холодную войну».
— Что вы могли бы сказать о Саблине?
— В смысле террора?
— Да.
— Крыса, загнанная в угол, кусается. Саблин сейчас примерно в этом же положении.
— Как это понимать?
— Он влез в долги. Хотел помочь брату в бизнесе, но что-то не выгорело. Теперь пришло время платить. Вот он и мечется, как шарик в рулетке. Я по старой дружбе предлагал ему беспроцентный заём, да он отказался. У нас патриоты гордые. Так что сейчас он способен и на террор, и на самоубийство.
— Велик ли долг?
— Говорят, раньше было тысяч пятьдесят. Теперь, значит, все сто.
— Долларов?
— Ну не тугриков же!
Людочке очень не нравилось это место, где молодые голые мужчины абсолютно не реагировали на молодых, пусть и одетых женщин, принимая их чуть ли не за предмет интерьера, но и уходить было нельзя — она дожидалась, когда с Мечеева, уже совершенно обнажённого, снимут ещё и боксёрские перчатки.
— Можно ли на базе физико-механического института тайно создать оружие, не имеющее аналогов в современных арсеналах? — поинтересовалась она.
— Институт есть институт, — всё ещё морщась от боли, ответил Мечеев. — Там и самогонный аппарат не создашь. Но теоретическую базу разработать можно. Когда-то я и сам занимался одним сверхсекретным проектом.
— Что вы говорите! И каковы же были успехи?
— Мы свою работу сделали. Но у производственников не хватило финансирования. Потом стране стало не до этого, и всё накрылось сами понимаете каким местом… А ведь хотелось бы глянуть на своё действующее детище.
— Как интересно! — воскликнула Людочка. — Подробности узнать можно?
— К сожалению, нельзя. Я давал подписку о неразглашении. Аж на двадцать лет вперёд… Но если бы проект удался, это позволило бы сейчас уничтожить чеченских боевиков, не выходя из московского офиса.
— Вы меня просто заинтриговали!
— Нет, нет! Больше ни слова… Зачем мне лишние неприятности?
— Ваша правда… А не сможет ли кто-нибудь из ваших бывших коллег повторить это открытие?
— Не знаю. Мои интересы сейчас располагаются в совершенно иной сфере. Акции, векселя, наличность… Понадобится кредит — заходите.
— Надеюсь, речь идёт о беспроцентном кредите?
— Это будет зависеть от предоставленных вами гарантий.
Над Мечеевым работали сразу три девушки. Одна запудривала красные пятна на его лице, другая разминала плечи, третья пыталась снять перчатки. Пыталась, да не могла — мешали наманикюренные ногти-кинжалы.
— Давайте я помогу, — сказала Людочка и, не сдержавшись, добавила: — С трусами вы половчее управились.
Шнуровка оказалась очень тугой, но уже спустя минуту правая перчатка стала добычей Людочки. Недолго продержалась и левая. Как Людочка и предполагала, кисти рук Мечеева были обмотаны бинтами, но не белыми — медицинскими, а палевыми — эластичными. Бинтами занялась клубная девица, исподлобья бросавшая на Людочку ненавидящие взоры.
Кулаки Мечеева, представшие на всеобщее обозрение, напоминали багровые баклажаны, из которых торчали растопыренные пальцы-морковки.
— Досталось бедным, — сказал он, попеременно дуя то на один, то на другой кулак. — Даже мизинцем не шевельнёшь… Ну-ка быстренько несите лёд!
Девица, прихватив с собой бинты и перчатки, убежала, а две оставшиеся принялись обрабатывать Мечеева с ещё большим усердием.
— Я, пожалуй, пойду, — сказала Людочка. — Вопросов больше нет, да и моё время, похоже, на исходе.
— Идите, — милостиво кивнул Мечеев. — Поклонитесь от меня Дзержинскому?
— Кому-кому? — не поняла Людочка.
— Ну, если не Дзержинскому, так Аллену Даллесу. Я же не знаю, чей портрет висит в кабинете вашего шефа.
— В кабинете моего шефа висит портрет Достоевского. — Людочке опять пришлось покривить душой.
— Пусть будет Достоевский, — не стал препираться Мечеев. — К разведке он, может быть, и непричастен, но к криминалу какое-то отношение имеет. И сам сидел, и о преступлениях писал… Принесёт мне кто-нибудь этот треклятый лёд!
Глава 8. БАЗАРЫ, ВОКЗАЛЫ, ПОГОСТЫ…
Цимбаларь, как и любой другой человек, неравнодушный к своей профессии, был не чужд новаторства, первопричиной которого, известное дело, всегда являлась банальная лень. Ведь колесо, надо полагать, изобрёл первобытный бродяга, уставший таскать за собой громоздкую волокушу, а парус над лодкой водрузил гребец, чьи руки натрудились от вёсел.
Вот и сейчас, приступая к проверке учёных — нынешних и бывших, попавших в список подозреваемых, он решил действовать по оригинальной методике, к которой очень подходило простенькое название «взять на пушку».
Первый из клиентов, некто Ковригин, относившийся к нейтральной «коричневой» категории, преподавал математику в средней школе, а во время летних каникул подрабатывал написанием научных статеек, монографий и кандидатских диссертаций, благо что спрос на этот товар имел тенденцию к росту. Имея стеснённые жилищные условия, Ковригин предпочитал работать в читальном зале Российской национальной библиотеки, где всегда садился за бессменный угловой столик.
Туда же явился и Цимбаларь, вместо читательского билета предъявивший на входе удостоверение несуществующего комитета по переводу печатных текстов на электронные носители.
— Вот те на! — забеспокоилась бабушка-вахтёрша. — А что будет с нами, когда вы все книжки на эти самые носители переведёте? В гроб ложиться?
— Зачем же сразу в гроб? — возразил Цимбаларь. — Современная наука достигла таких высот, что на электронные носители можно перевести даже человеческую личность. Включая самые потаённые мыслишки и любимые мозоли. Запишут вас на дискету, и пусть она лежит до лучших времён. Авось повзрослевшие внуки впоследствии вспомнят о любимой бабушке и вернут её в первозданное состояние.
— Как же, вспомнят они! — Вахтёрша махнула рукой. — Старики никому не нужны. И сейчас не нужны, и в будущем не понадобятся.
— Не скажите! — После вчерашних возлияний Цимбаларя тянуло на душевный разговор. — Старики всегда пригодятся. Для научных целей, например. В крайнем случае для выдачи дани инопланетянам, чьё нашествие ожидается в конце двадцать первого века.
— Это какой ещё дани? — насторожилась вахтёрша.
— Находясь на службе в этом храме человеческой мысли, вы должны быть знакомы с классикой мировой литературы. Припомните содержание романа Герберта Уэллса «Война миров». В нём речь идет о марсианах, захвативших Землю и питающихся человеческой кровью. Причём никакой разницы между кровью стариков и младенцев они не видят. Вникаете?
Конечно же, Цимбаларь завёл этот разговор зря. Ничего не ответив, вахтёрша принялась придирчиво изучать его удостоверение и даже попыталась куда-то позвонить, но Цимбаларь незаметно наступил на хвост трущейся здесь же кошки, чем и отвлёк от себя внимание вредной старушки.
Ковригина он узнал по приметам, имевшимся в списке: лысому редькообразному черепу и пушистым бакенбардам а-ля Пушкин. Бывший знаток квантовой механики был целиком погружён в работу и, пока Цимбаларь от нечего делать считал мух, успел исписать изрядную стопку листков. На приобретение ноутбука ему, видимо, не хватало средств.
Улучив момент, когда Ковригин отошёл к книжным полкам, находившимся в другом конце читального зала. Цимбаларь подбросил на его стол записку следующего содержания: «Привет, Гладиатор. Я тебя вычислил. Гроб можешь не заказывать. Таких, как ты, топят в сортире».
Вернувшись, Ковригин прочёл записку, недоумённо пожал плечами, оглянулся по сторонам и как ни в чём не бывало вернулся к прерванной работе. Цимбаларь, внимательно наблюдавший за его психофизиологическими реакциями, то есть конкретными нюансами повеления, вызванными загадочным посланием, вынужден был констатировать, что совесть Ковригина относительно чиста, о пресловутом Гладиаторе он не имеет ни малейшего представления, а записку воспринял как чью-то дурацкую шутку.
Оставалось только проверить его руки. Выждав для порядка полчаса, Цимбаларь направился к столику Ковригина. Заметив приближающегося незнакомца, тот поднял голову и вежливо спросил:
— Вам что-то нужно?
— Ага, — поигрывая сигаретой, ответил Цимбаларь. — Огонька бы.
— Но ведь это библиотека! — Глаза Ковригина полезли на лоб. — Здесь не курят.
— Вот так номер! — Цимбаларь хлопнул себя по лбу. — А я-то думаю, почему к моему столику официанты не подходят! Спутал библиотеку с рестораном… Ладно, держи краба!
Пожав пухлую, как у ребёнка, ладошку Ковригина, Цимбаларь развинченной походкой направился к выходу.
