Джон Скальци - Последняя колония
— Что вы собираетесь делать дальше? — спросил он наконец.
— Да будь я проклят, если знаю. Сейчас, пожалуй, единственное, что мне приходит в голову, — это прошибить стену кулаком.
— Я бы вам не советовал, — серьезно сказал Трухильо. — Я знаю, вы в общем-то не одобряете моих попыток давать вам советы. Но все же рискну…
Я улыбнулся и кивнул на дверь.
— Как там народ?
— Все чертовски перепуганы. И понятно: один человек погиб вчера, еще шестеро — сегодня, причем от пятерых из них не осталось даже трупов. Люди тревожатся, кто же окажется следующим. Подозреваю, что несколько ближайших суток большинство народу будет ночевать в поселке. Боюсь, что кота все-таки не удалось удержать в мешке. В том смысле, что стало известно, что эти существа обладают разумом. Гутьеррес, набирая свой отряд, рассказал об этом целой куче народа.
— Меня не на шутку удивляет, что никто другой не собрался вновь на охоту за вервольфами.
— Вы назвали их вервольфами?
— Вы же видели того, который убил Хайрама, — ответил я. — Ну и попробуйте доказать мне, что он похож на кого-то другого.
— Сделайте милость, не употребляйте это название, — попросил Трухильо. — Люди и без того донельзя перепуганы.
— Хорошо, — кивнул я.
— И еще. Все же нашлись некоторые, пожелавшие отправиться мстить за погибших. Кучка безмозглых детишек. И среди них Энцо, приятель вашей дочери.
— Бывший приятель, — поправил я. — Надеюсь, вы отговорили их от этой глупости?
— Я напомнил, что на охоту за лесными обитателями уже отправились пятеро взрослых мужчин, и ни один не вернулся домой. Это, мне кажется, немного остудило их пыл.
— Замечательно.
— Вы должны сегодня вечером выйти в зал собраний. Там будет много народу. Вы должны появиться на людях.
— Я не в такой форме, чтобы встречаться с людьми, — возразил я.
— А у вас просто нет выбора, — заявил Трухильо. — Вы глава колонии. Джон, послушайте, люди в трауре. Из этой передряги живыми выбрались только вы с женой, причем Джейн попала в больницу. Если вы всю ночь просидите дома взаперти, то люди будут думать, что от этих страшных лесных жителей нет никакого спасения. А ведь вы попытались скрыть их существование. Вы должны исправить свою ошибку.
— Я и не знал, что вы психолог, Maн.
— Я не психолог, я политик. Как и вы, хотите вы признаться себе в этом или нет. Возглавлять колонию — значит прежде всего быть политиком.
— Послушайте, Ман, если вы хотите возглавить колонию, я уступлю вам свой пост. Прямо сейчас. Я ведь хорошо знаю: вы считаете, что именно вы должны были стать ее руководителем. Так вот, эта должность ваша. По рукам?
Трухильо ответил не сразу, видимо, ему нужно было подобрать слова.
— Вы правы, — сказал он. — Действительно, я считал, что должен был возглавить колонию. Я и сейчас иногда так думаю. И когда-нибудь, возможно, так и случится. Но на сегодня это не мое дело. А ваше. А мое дело — олицетворять собой вашу лояльную оппозицию. И вот что думает ваша лояльная оппозиция:
— Джон, ваши люди боятся. Вы их руководитель. Так займитесь же руководством, черт возьми. Сэр.
— Знаете, а ведь вы еще ни разу прежде не называли меня сэром, — произнес я после долгой-долгой паузы.
Трухильо усмехнулся.
— Я берег это обращение для особого случая.
— Ну что ж, если так, то у вас прекрасно получилось. Правда, здорово впечатляет.
Трухильо поднялся.
— Значит, увидимся вечером, — утвердительно заявил он.
— Увидимся. Постараюсь излучать убедительность и спокойствие. Спасибо, Ман.
Он отмахнулся от моей благодарности и вышел. И на крыльцо сразу же поднялся Джерри Беннетт. Я жестом пригласил его войти.
— Ну, что у вас новенького?
— Насчет аборигенов — ничего. Я провел поиск по всем возможным параметрам, но все впустую. Очень уж мало исходных материалов. Должен заметить, что первооткрыватели планеты провели ее исследование крайне халтурно.
— Может, расскажете мне что-нибудь такое, чего я не знаю?
— Ну, раз уж вы так просите, — в тон мне отозвался Беннетт. — Вы ведь знаете видеофайл конклава о том, как была уничтожена та колония?
— Да, — кивнул я. — Но какое отношение он имеет к этой планете?
— Никакого. Я ведь говорил вам, что проверил пакетной командой все файлы данных на предмет редактирования. И наряду со многим другим вылез и этот файл.
— Что же в нем не так?
— Видите ли, оказалось, что файл, который вам показывали, — всего лишь часть другого видеофайла. А маркеры времени говорят, что это лишь завершающая часть большого фильма. И там действительно кое-что обнаружилось.
— Много?
— Намного больше того, что вы видели, — сказал Беннетт.
— Вы можете восстановить это?
Беннетт улыбнулся.
— Уже сделано.
* * *Через шесть часов, после множества весьма напряженных бесед с колонистами, я наконец-то вошел в «черный ящик». ЭЗК, куда Беннетт уже загрузил видеофайл, как он и обещал, ждала меня на столе. Я включил аппарат — высветился стоп-кадр. На экране появились два существа на холме над рекой. И холм, и одно из существ я уже знал по первому фильму. Второго прежде не видел. Сначала я прищурился, чтобы лучше разглядеть его, затем молча выругал сам себя за глупость и увеличил изображение. Все сразу стало ясно.
Это был вхайдианин.
— Привет, — сказал я ему. — Чем это ты здесь занимаешься? Любезничаешь с парнем, который уничтожил твою колонию?
И включил показ, чтобы выяснить, в чем же там дело.
8
Двое стояли возле обрыва на краю утеса, возвышавшегося над рекой, и смотрели на закат, пылавший над уходившей к горизонту бескрайней степью.
— У вас тут красивые закаты, — сказал генерал Тарсем Гау, обращаясь к Чану ОренТхену.
— Спасибо, — не без иронии отозвался ОренТхен. — Это все вулканы.
Гау удивленно взглянул на ОренТхена. Рельеф слегка всхолмленной равнины нарушался лишь рекой, ее обрывистым берегом и маленькой колонией, расположенной у воды под обрывом.
— Не здесь, — пояснил ОренТхен, отвечая на невысказанный вопрос Гау.
Он указал на запад, где солнце только-только ушло за горизонт.
— Это чуть ли не на противоположной стороне планеты. Сильная тектоническая активность. Весь западный океан окаймляет кольцо вулканов. Один из них взорвался в конце осени. И в атмосфере все еще полно пыли.
— Наверно, зима далась вам нелегко, — сказал Гау.
ОренТхен сделал движение, которое, очевидно, следовало толковать как отрицание.
— Достаточно крупное извержение, чтобы живописно раскрасить закаты. Но недостаточное для перемены климата. Здесь умеренные зимы. Это одна из причин, по которым мы выбрали это место. Лето жаркое, но не настолько, чтобы горели посевы. Плодородная почва. Неограниченный запас воды.
— И никаких вулканов, — добавил Гау.
— Никаких вулканов, — подтвердил ОренТхен. — А также и землетрясений, потому что мы расположились как раз посередине тектонической плиты. Зато невероятные грозы. А минувшим летом было несколько ураганов со смерчами и градом размером с вашу голову. Мы лишились изрядной части урожая. Но ведь ничто не идеально в этом мире. В общем и целом это подходящее место для того, чтобы основать колонию и начать строить новый мир для моего народа.
— Согласен с вами, — ответил Гау. — И могу добавить, что вы проявили себя как прекрасный руководитель этой колонии.
ОренТхен чуть заметно склонил голову.
— Благодарю вас, генерал. Похвала из ваших уст — похвала вдвойне.
Собеседники вновь повернулись к медленно угасавшему закату и к сумеркам, сгущавшимся внизу на равнине.
— Чан, — сказал Гау. — Вы понимаете, что я не могу позволить вам сохранить эту колонию.
— А-а, — с улыбкой отозвался ОренТхен, не отрывая взгляда от заката. — Не слишком ли серьезная тема для случайной встречи старых друзей.
— Вы же знаете, что нет.
— Знаю. Первым сигналом послужило уничтожение моего спутника связи.
ОренТхен указал вниз по склону холма, где стояли десятка три солдат Гау, с которых не сводили глаз примерно столько же фермеров, составлявших личный эскорт ОренТхена.
— А они — вторым.
— Они нужны лишь для вида, — ответил Гау. — Я должен был обеспечить себе возможность поговорить с вами, не боясь, что меня пристрелят на полуслове.
— А уничтожение моего спутника? — осведомился ОренТхен. — Это, подозреваю, было сделано не для вида.
— Это было необходимо для вашего же блага.
— Я сильно в этом сомневаюсь.
— Если бы я оставил спутник на месте, то или вы, или кто-то другой из вашей колонии непременно послал бы беспилотный скачковый курьер, чтобы дать знать вашему правительству, что на вас напали, — объяснил Гау. — Но я пришел сюда не поэтому.
