Владимир Марышев - Конец эпохи
Десантники заерзали на стульях. «Развлекалку» наполнил гул голосов.
– Как же это, командир? – растерянно спросил Йожеф Добаи, сидящий слева от Родриго. – Выходит, чертов плазменник всё это время торчит у нас где-то под боком? Они ведь очень долго могут работать, мне рассказывали. Что же теперь – всю планету прочесывать? Его ведь нельзя так оставить. Вон они на Земле сколько всего натворили!
Родриго не успел ответить: в разговор вмешался второй сосед Добаи – Фелипе Диас.
– Да не трясись ты так, Йожеф, стул сломаешь. В кои-то веки подвернулась настоящая мужская работенка, а ты уже ближайшие кусты высматриваешь.
– Дурак ты, Фил, – беззлобно парировал Йожеф. – Я никогда ничего не боялся. Просто, говорю, провозимся теперь, пока отыщем этого умника. Со спутников ничего такого не засекли, а ведь сколько дней прошло! А может, и нет его? Мало ли что научникам в голову взбредет! Верно я говорю, командир?
Родриго не только не ответил – он жестом велел Йожефу умолкнуть и тут же кивнул в сторону Иджертона: слушай, мол, на ус мотай, чем вопросы задавать!
– Первоначально, – продолжал главный научник, – поведение Мака определялось программой, заложенной людьми. Обретя сознание, плазменник ощутил себя самостоятельной личностью и с этого момента преследовал собственные цели. Какие именно – нам пока неизвестно. Можно предположить, что прежде всего Мак решил покончить со своим стационарным состоянием, получить свободу передвижения. Ведь прежнее вместилище его мозга представляло собой всего-навсего командный отсек звездолета! Итак, он велел смонтировать для себя… ну на первых порах хотя бы тележку. Затем настала очередь самого корабля. Как известно, «Персей» обладал внушительными размерами, но нам не удалось обнаружить его ни на орбите, ни на поверхности планеты. По всей видимости, Мак приказал киберам разобрать звездолет и построить из его останков резиденцию, где новоявленный властелин Оливии мог обдумывать свои дальнейшие шаги. Питание обеспечивала гиперустановка корабля – на это расходовалась лишь ничтожная часть ее мощности. Вы спросите, почему мы до сих пор не нашли эту резиденцию? Ну во-первых, она наверняка расположена в самых дремучих джунглях. А во-вторых, ее вид может и не отвечать нашим представлениям о жилище. Скажем, муравьиную кучу никто не решится назвать техническим сооружением.
Родриго отыскал взглядом Эрикссона. Тот напряженно слушал – не в пример сидящему рядом Ермолаеву, который, напротив, откровенно скучал. Судя по всему, Филипп не принял сногсшибательную гипотезу всерьез. Мало ли что придумают эти высоколобые! Вот если бы они выложили на стол хотя бы один обломок этого исчезнувшего «Персея»…
Иджертон характерным жестом пригладил волосы.
– В то, что произошло затем, поверить довольно трудно. Но возможно. Вспомним историю. Человечество тысячелетиями преображало Землю, приспосабливало ее к своим нуждам. Очевидно, так же поступил и Мак с Оливией. Но пути достижения цели были разными. Люди сделали ставку на технику. Слабые и беззащитные, они создали могучие механизмы, заменяющие ручной труд, самодвижущиеся экипажи, передатчики и приемники сигналов… Достаточно бросить на нашу планету взгляд с орбиты, чтобы увидеть города, энергетические станции, космодромы. На Оливии ничего подобного нет. Зато здесь кто-то произвел искусное вмешательство в клеточную структуру многих организмов. Если этой биоинженерией занимался именно Мак, то налицо поразительная ситуация. Люди, биологические существа, окружают себя техносферой, робот же, искусственное творение, взялся преобразовывать флору и фауну! Парадокс? – Он выдержал паузу и обвел взглядом аудиторию. – А может, закон природы? Живое создает мертвое, мертвое создает живое и так далее? Кстати, я сказал «преобразовывать», но это лишь одна из версий. Самый смелый вариант такой: до прилета «Персея» здесь были только голые камни и песок, все живые существа сотворил сам Мак!
Родриго наклонился к Ольшанцеву:
– Он это что, серьезно?
– Да нет, конечно, – шепотом ответил Иван. – То, что жизнь здесь была и раньше, ясно даже небиологу: природа создала все условия для этого. Просто наш старик так устроен: рассматривает все возможности, ни одну не пропустит, даже если сам в нее не верит.
Иджертон тут же подтвердил слова главного биолога.
– Впрочем, – сказал он, – последнюю гипотезу можно сразу же отбросить, всё говорит против нее. Так что остановимся на предыдущей. Думаю, в конце концов мы поймем, для чего Мак проводит свои эксперименты. А пока хочу отметить вот что. «Бунт роботов» показал, что плазменники обладают потрясающими способностями. Достаточно вспомнить, как быстро они, лишенные атомных батарей, приступили к разработке новых источников энергии. Но «бунт», как известно, длился недолго, а в распоряжении Мака были десятки лет. Саморазвивающийся мозг постепенно стремится усовершенствовать и «тело». Подозреваю, что с тех пор Мак неузнаваемо изменился. Его нынешний облик для нас загадка, о способностях мы можем только догадываться. Забудьте о том, что это всего лишь одна из тех машин, которые мы одолели в двадцать втором веке. За что ни возьмись – кругом одни вопросы. Мы, например, до сих пор не знаем, что из себя представляют «амебы». А ведь они могут быть лишь неудачным творением Мака, каким-то промежуточным этапом в его изысканиях…
Иджертон замолчал. Секунды две в «развлекалке» было тихо, затем десантники зашушукались. Некоторые косились на Эрикссона.
– Я закончил, – сказал Иджертон.
– Да-да, – отозвался Эрикссон. – то, что вы рассказали, чрезвычайно любопытно. И весьма похоже на истину. Но это только информация к сведению. А выводы, рекомендации? Как бы вы посоветовали поступить в создавшихся условиях?
Иджертон легонько пожал плечами.
– Я – научный руководитель. Вы отвечаете за безопасность. Мне кажется, никто из нас не должен принимать решения – в любом случае оно окажется односторонним. Проблема настолько сложна, что я не советовал бы брать на себя ответственность даже командиру корабля. Лучше всего пригласить группу ученых с мировым именем и кого-нибудь из вашего начальства – тоже не последних людей. В конце концов, необходимо поставить в известность власти!
– Инструкции на сей счет не существует, – отрезал Эрикссон. – Мы имеем полную свободу рук. А вы, насколько я понял, предлагаете свернуть экспедицию и доставить материалы на Землю?
– Это было бы лучше всего, – повторил Иджертон.
– Понятно. Но мне хотелось бы всё-таки выслушать ваши собственные соображения. Земля далеко, к тому же нет никакой гарантии, что там примут верное решение.
– Ну что ж, – сказал Иджертон, – не скрою, свое мнение у меня есть. Когда-то мы уничтожили плазменников, не успев разобраться в особенностях их мышления. Ситуация развивалась непредсказуемо, и… – Он сделал неопределенный жест рукой. – Мы упустили шанс. Но сейчас он у нас появился. Даже единственный уцелевший плазменник, прошедший определенные этапы своей машинной эволюции, – это впечатляющая находка. Однако, чтобы хоть что-то узнать, мы должны вступить с Маком в контакт. Как это делается – никто не знает: с плазменниками сто лет назад мы так и не сумели найти общий язык, а разумных инопланетян пока не встречали. Задача невероятно сложная, теми методами, на которые мы привыкли полагаться, ее не решить. Поэтому я предложил бы десантникам не прибегать к активным мерам, а предоставить действовать нам, ученым. – Десантники зашевелились, послышался негромкий ропот. – Дайте, к примеру, месяц. Если за это время мы ничего не добьемся, то лучшее решение – отбыть на Землю и обратиться к специалистам более высокого ранга. Ну а если и они окажутся бессильны постичь образ мышления Мака – тогда, по всей видимости, нам придется оставить эту планету в покое. Хотя это и было бы для нас очень трудное решение…
Эрикссон молчал, переваривая услышанное.
– Ерунда, – зашептал Йожеф, обращаясь к Диасу, – шеф на это не пойдет. Научники слишком много о себе возомнили.
– Какой разговор! – коротко ответил Фелипе. Родриго резко повернул к ним голову, и они заткнулись.
– Вряд ли ваше предложение реально, – сказал Эрикссон. – Мои люди не могут целый месяц выполнять роль декораций. – А те, кто остался на корабле? Не следует о них забывать. В одном я с вами согласен: оставить эту планету в покое было бы чрезвычайно трудным решением…
– Так что же предлагаете вы? – спросил Иджертон.
– Видите ли, мы с вами в неравном положении. Вы имели возможность обдумать план действий, а на меня ваша информация свалилась внезапно. Поэтому я пока воздержусь от каких-либо высказываний. Надо как следует поразмыслить. Полагаю, на этом можно закончить?
