Сергей Шемякин - Многодетный принц (СИ)
Включив амулеты невидимости, направились во второй подъезд. На четвёртом этаже была их трёхкомнатная квартира, которую от завода получил отец. Детей в семье было двое, но поскольку дети разнополые, по советским стандартам полагалось три комнаты.
- Невидимость снимай, - сказал он Лютисан, когда подошли к двери. - Я сейчас позвоню, дверь откроется. Поздороваешься, спросишь можно ли увидеть Георгия Штыкового? Если спросят зачем, скажешь вместе учились в школе.
- А если мне дверь откроет сам Жора?
- Спросишь, не проживают ли здесь Петровы. Потом извинишься и пойдёшь вниз. Я тебе буду потихоньку подсказывать.
Сержант позвонил. Если кнопка звонка была такой же как он помнил, черная с белой пуговкой, то звук донесшийся из-за двери был несколько другим. По крайней мере, сержанту так показалось. Он очень волновался и чувствовал это.
За дверью послышались шаркающие шаги, которые эльфийка слышала отчётливо, щёлкнул замок, звякнула цепочка, дверь открыла женщина.
Да на его мать она была похожа вне всяких сомнений, но чувствовалось, что женщина больна, да и из квартиры тянуло лекарствами.
- Здравствуйте, - сказала Лютисан.
- Здравствуйте, - ответила женщина, опираясь на косяк двери.
- Я могу увидеть Георгия Штыкового?
- Жоры пока нет, он на работе. Придёт с завода где-то через час. А вы кто будете?
- Я Люда, училась вместе с ним в школе, - ответила Лютисан
- Усыпляй, - сказал Принц и подавшись вперёд, подхватил обмякшую женщину. Отнес её в большую комнату и положил на диван, на котором любил сидеть отец. В квартире было бедновато, и вещей вроде стало меньше, чем было, когда он уходил в армию.
- Жора, а ведь это не твой мир, - сказала Лютисан. - Похож, но не твой.
- Знаю, - сказал сержант. - Подлечишь её, да пойдём восвояси.
Лютисан наложила заклятие исцеления, а потом руками начала исследовать тело матери второго Жоры. "Интересно, а они похожи между собой?" "Наверняка похожи".
Лютисан что-то бормотала под нос, делая незаметные движения пальцами, а потом сказала:
- Сосуды забиты в ногах, нарушение работы почек и желчного пузыря, левое колено не работает. Всё восстановила. Лет пятьдесят ещё вполне протянет, если новых болезней не заработает.
- Спасибо, Люда, - сказал сержант. Он прошёл на кухню, заглянул в холодильник, где ни хрена кроме молока не было и вернулся в большую комнату. Выложил на стол пять сотен и сказал:
- Пойдем. Чем смогли - помогли.
Оставив "мать" спящей, сержант захлопнул дверь, и они с магичкой, включившей амулет, невидимками вышли из подъезда. Время подбиралось к восемнадцати часам. Пора было забирать девчонок с рынка и возвращаться к переходу.
Г Л А В А 13
Афганистан. 1987 год.
Разведгруппа старшего лейтенанта Михеева выполняла обычную работу по разведке маршрута. Приказано было проверить двадцать восемь километров трассы Пули-Хумри - Ташкурган перед проводкой небольшой колонны с продовольствием и боеприпасами. Двигалась на двух бронемашинах: БТР-70 и БМП-2.
- Стой! - скомандовал сидящий на броне старлей. - Это что за хрень? - ткнул он пальцем в уходящее вправо узкое ущелье. Взгляды солдат уставились на полосу плотного тумана, закрывшего примерно половину "аппендикса", уходившего в глубь горы на пятьсот метров. Туман наполнял ущелье почти до краёв, непроницаемой для глаза белой стеной. Ничего интересного там раньше не было. Расщелина просматривалась насквозь, стены отвесные, спрятаться негде. Ни крупных камней, ни деревьев. Иссушенная солнцем пыльная трава и ничего больше. Одна очередь из крупняка смела бы там всё живое.
- Штыковой, возьми Мальцева и Кадырова, проверь, что за паскуда там шашку дымовую зажгла. Дойдите до самого конца и назад. Ждём пятнадцать минут. И смотрите, чтобы вас там духи за яйца не прихватили. Хотя нет, посмотрел Михеев на часы. - Петров, причеши всё из пулемёта. На обратном пути посмотрим, возможно дым рассеется.
Башнер развернул башню и густо засеял молочное месиво пулями из ПКТ, пройдясь и по дну, и по склонам.
- Тронулись, скомандовал старлей.
На обратном пути расщелина была уже чистой. Малой с Кадыром пробежались до конца, но ничего не обнаружили.
СССР. Тула. 1992 год.
Жора вернулся с работы злым. Денег опять не дали. Не платили зарплату уже третий месяц. Тульский оружейный завод поставлял продукцию государству, а у государства не было денег. Не платили врачам, учителям, рабочим, считай всему городу. Страну кто-то умело разваливал, уничтожая предприятия военно-промышленного комплекса. В Кремле реформаторы пытались насильно перевести страну на капиталистический путь, не понимая, что Россия этого не хочет и не может. Здесь всегда были сильны общественные начала, а при Советской власти тем более. Не мыслят люди вырывать свой кусок хлеба в рыночной конкуренции. На этой земле взрастили коллективистов, а не волков одиночек. И богатеев не любят.
Да, у семьи были сбережения, тысяч пять осталось ещё от отца, да и он после армии неплохо зарабатывал на заводе. Но деньги сберкассы перестали выдавать ещё в девяносто первом году, так и повисло на книжках восемь тысяч. Мать болела четвёртый месяц, показавшись на два дня на работе, после двухмесячного срока, чтобы выписали второй больничный. Месяц уже питались макаронами, да лежало двадцать рублей в кармане, после того, как он купил хлеба и молока. Хлеб и молоко продавали по старым ценам, но за молоком надо было с утра занимать очередь. Мотороллер пришлось продать по дешёвке, хороший стерео проигрыватель с колонками тоже. Оставалось несколько золотых украшений матери, но барыги за золото давали гроши. Если у народа нет денег, кто станет покупать побрякушки?
Жора открыл дверь своим ключом и вошёл в квартиру. Снял обувь в прихожей, одел тапочки. Мать натирала своё колено разными примочками на спирту и в квартире стоял медицинский запах. Обычно она его встречала после работы, а сейчас безмятежно спала на диване и улыбалась во сне. Видно колено не беспокоило.
На столе лежало пятьсот рублей, пятью купюрами по сотне. Деньги не малые - больше чем его месячная зарплата. Деньги лежали не стопкой, а чуть раздвинуты веером.
"Интересно, кто их матери дал?"
Георгий прошел на кухню, стараясь не шоркать тапочками, включил газ и поставил кастрюлю с водой на плиту. Собирался отварить рожки. Но видно грюкнул кастрюлькой неосторожно о конфорку и мать зашевелилась. Диван чуть заскрипел. Он подсолил воду и выглянул из кухни в зал. Мать сидела на диване и улыбалась. Давненько он её такой не видел.
- Как себя чувствуешь мама? - спросил он, присаживаясь рядом и обнимая за полные плечи.
- Я как будто помолодела лет на двадцать, - сказала она. - Ничего не болит, не давит, и колено абсолютно успокоилось.
- Ну это же отлично, - сказал сержант. - Будешь теперь бегать, как молоденькая.
- Мне бы ещё лет пять до пенсии добегать, и слава Богу!
- К нам кто-то приходил? - решил сменить Жора тему, которая ему не нравилась. Она матерью была озвучена неоднократно: дождаться внуков и уйти на пенсию. Доставалось ему, что никак не женится, а ещё больше сестре, которая третий год замужем, а детей нет.
- Да, приходила девушка Люда, вместе с тобой в школе училась.
- У нас в классе Люд не было, - сказал сын.
- Она и не говорила, что одноклассница. Может с параллельного класса, а может на год - два помладше. Такая красивая - глаз не отвести. Тебе бы такую невесту, вот бы детишки красавцами были.
- А деньги тоже она оставила? - спросил подозрительно Жора.
- Какие деньги? - вскинулась непонимающе мать.
- Да вон, на столе, пятьсот рублей лежат.
Елена Петровна шустро встала и прошла к столу. Взяла в руки деньги и повернулась к сыну:
- Про деньги я не знаю Жора, денег я никаких не брала. - растерянно сказала она.
- Ты лучше садись, да покажи своё колено, а то вскочила, как молодая.
Только проговорив эту фразу, сын понял, что мать в принципе не могла вскочить и подойти к столу, стоявшему у серванта. У неё коленку раздуло как футбольный мяч и каждый шаг сопровождался стоном и ахами.
Елена Петровна села, приподняла край теплого халата и удивилась вместе с сыном - нога была нормальная. Колено, как колено, и весь отёк на ноге спал.
- А ты помнишь, как ты с этой красавицей прощалась?
- Нет. Я дверь открыла и в дверях общалась. Она спросила тебя, я сказала, что ещё с работы не пришёл, будешь через час. Спросила её, кто она такая. Она ответила, что Люда, и что вместе с тобой в школе училась. А вот дальше ничего совсем не помню.
- Мам, может тебе плохо стало? Когда я пришёл, ты лежала на диване и улыбалась во сне.
- Не помню я, сынок.
