Денис Бурмистров - Аномалия
– Уж не ты ли вытащил меня из Медузы? – спросил инсайдер. Виктору даже на мгновение показалось, что кот сейчас заговорит человеческим голосом, вещая о том, что на самом деле он пришелец, а ему, Виктору, уготована судьбоносная миссия по спасению Галактики. Но ничего подобного кот делать не стал, он просто повернулся, мелькнув полосатой шкурой, уселся спиной к окну и принялся гипнотизировать сверток своими желтыми глазами.
– Да какой из тебя посланец Медузы, – Виктор махнул рукой, развернул бумагу, достал из-под подушки нож и нарезал мясо тонкими ломтиками. – Буду гостеприимным, – сказал он коту. – Но потом, будь добр, валил бы ты отсюда по своим делам.
Кот прыгнул на стол и, урча от удовольствия, принялся за угощение. Куликов вытер о тряпку нож и подошел к окну, чтобы не стоять у гостя над душой.
В далекой высотке, в одном из окон девятого или десятого этажа, горел свет. Свет от электрической лампочки, приглушенный тонкими занавесками. Виктор уперся лбом в стекло, стараясь рассмотреть подробности. Ему даже показалось, что он увидел мелькнувший в окне человеческий силуэт. Куликов закрыл глаза, досчитал до десяти и вновь посмотрел на дом, стоящий на территории Медузы.
Свет не исчез, не растаял миражом. Более того, Виктор ясно увидел черный силуэт в окне. Кто-то так же, как и он, смотрел на улицу по ту сторону Периметра.
Куликов вытащил из кармана карту, разложил ее рядом с невозмутимо жующим котом и сверился. Нет, все верно, тот дом стоит в Медузе, ошибки быть не может. Вот он, двенадцатиэтажный дом на пересечении Новгородского проспекта и улицы Гагарина. Мертвый дом на мертвых улицах. Или кто-то там все еще живет? Инсайдеры-изгои? Обманки? Хозяин Медузы?
Чувствуя, что в голову начинает лезть всякий бред, Куликов в сердцах свернул карту и плотно запахнул шторы, удостоившись заинтересованного взгляда кота.
Хватит на сегодня загадок, все. А в этот дом он обязательно сходит. Сходит хотя бы ради того, чтобы узнать, кто и зачем.
Глава 15
С крыши старой гостиницы открывался великолепный вид. Здание возвышалось во все свои десять этажей над речной набережной, отбрасывая тень на приземистые четырехэтажные «хрущевки».
Здесь, на крыше, когда-то находилось летнее кафе, сделанное в виде купола-беседки из стилизованных под бивни белых мраморных колонн, загнутых к центру. Металлопластиковая мебель за последние годы практически не испортилась, лишь покрылась желтыми разводами, да у некоторых столов прогнили столешницы. Само кафе когда-то считалось «бандитским», местом криминальным и опасным. Отсюда «соратники по партии» скинули головой вниз воровского авторитета по кличке «Чапа», именно сюда каждую неделю наведывался «со шмоном» ОМОН. Кафе носило непритязательное название «Чудо света».
Борхес, закинув ноги на стол, сидел на стуле около парапета и с удовольствием потягивал из алюминиевой кружки горячий чай. Рядом, прислонившись к ограждениям, стоял Торпеда и закручивал крышку термоса.
– Кот, – обратился он к Куликову, – хочешь посмотреть на Черный Холм?
Виктор, одетый в новую форму черного цвета, купленную по случаю у Бобра, сидящий за соседним столиком и дожевывавший свою порцию консервированной гречневой каши, запивая ее бульоном из пластикового стакана, лениво отозвался:
– Есть на что посмотреть?
– Для инсайдера ты выказываешь невиданное любопытство, – сострил Борхес.
– Да нет, – улыбнулся Куликов. – Просто я боюсь, что увиденное не совпадет с моим представлением о Холме.
Инсайдеры забрались так высоко ради одного немаловажного момента – пообедать. Погода позволяла сделать это под открытым небом, оградив сегодня людей от осадков. Хотя, по заявлению Борхеса, дождь все же предвиделся, но ближе к вечеру. Торпеда предложил провести трапезу с комфортом и хорошим видом из окна, товарищи не возражали. После недолгого подъема на крышу расположились в открытом кафе, любуясь ландшафтом. По ходу обеда Торпеда рассказал, что нашел это место, когда проходил инициацию. Он забрался сюда, несмотря на предупреждение не входить в дома, чтобы разобраться со своим местоположением. А когда спускался вниз, то впервые познакомился с обманкой и долгое время пытался разговорить ее на предмет выхода из Медузы.
Виктор поднялся и подошел к Торпеде, тот передал Куликову винтовку с прицелом. Виктор прильнул к оптике. Борхес театрально взмахнул рукой с кружкой и загробным голосом проговорил:
– Внемли и трепещи, инсайдер, ибо ты удостоен лицезреть врата в величайшую из ловушек нашей планеты.
Черный Холм возвышался над промышленной зоной за рекой, до которой отсюда было километров семь. Он был похож на жерло потухшего вулкана – большая воронка, посыпанная пеплом. Виктор никогда бы не подумал, что некогда подобное чудовище было рукотворным, обычным карьером для забора песка. Сейчас же от этого места веяло мрачной силой, зловещей и одновременно зовущей.
От Холма шла видимая даже отсюда трещина, извивающаяся змеей и упирающаяся в заводской комплекс.
– Борхес, ты говорил, что где-то там место посадки твоих инопланетян, – обратился Куликов к товарищу.
– Отсюда не видно, – Борхес перевернул кружку, выливая заварку от чая на бетонный пол, встряхнул ее. – Оно дальше, за зданием цеха.
Здание цеха на самом деле тянулось немного дальше Холма, еле различимое на фоне других строений, выделяясь лишь тремя металлическими трубами котельных.
– А почему так пепла много?
– Пепел анализу не поддается, происхождение неизвестно, и причина количественной локализации именно в данном месте неясна. Это все, что удалось узнать, – ответил Борхес.
– Понятно, – Виктор еще раз взглянул в сторону Черного Холма. На самом деле он думал увидеть что-то необычное, по крайней мере что-нибудь выглядящее необычным. Какое-нибудь дьявольское свечение или, на худой конец, ходящих строем обманок. Хоть что-то, что говорило бы о том, что Холм – самое опасное место Медузы, что все зло именно там. Виктор, конечно же, понимал, что ловушка не должна выглядеть ловушкой, а «дьявол всегда носит белое», но все же надеялся на некую экстраординарность. А тут, в принципе, ничего необычного. Обычная техногенная жуть, которую можно увидеть в любом промышленном городе.
– Ну что, видишь что-нибудь, чего не вижу я? – с сарказмом поинтересовался Торпеда.
С того памятного разговора с Пашей прошло уже полторы недели, Виктор рассказал о нем товарищам. Борхес заинтересовался теорией «цветов радуги», а вот Торпеда заявил, что большей глупости он в жизни не слышал. Удивленный таким подходом к неплохой идее, Куликов привел несколько примеров из их практики, но здоровяк объяснил все такие «нестыковки» обычной невнимательностью и плохим зрением. Правда, Виктора его доводы не убедили. Теперь подобные беззлобные споры стали обыденностью.
– Я вижу Холм, длинный разлом, уходящий в промзону, и кучу заводских строений, – Виктор отстранился от оптического прицела, посмотрел на Торпеду: – Или я что-то пропустил?
– Да нет, – Торпеда улыбнулся. – Все так. Только там не разлом, а траншея для труб.
– Впервые вижу траншею, выкопанную зигзагом.
– Сам ты… зигзагом, – Торпеда взял у Куликова винтовку, посмотрел в прицел. – Ну немного кривоватая, не спорю, но траншея. А то ты наших строителей не знаешь, Кот, они еще и не так могут накопать.
– Это точно, – вставил Борхес, зевая.
– Не зевай, ворона влетит, – парировал Виктор, допивая остатки бульона. – Вы, вообще, ходили к Холму?
– Нет, нас и тут неплохо кормят, – ответил Борхес, потягиваясь. – Эх, век бы так сидел!
– На пенсии насидишься, – ответил ему Торпеда. Он повесил винтовку на шею, посмотрел на часы, сверился с записями на руке. Сказал, обращаясь к товарищам: – Так, дальнейший план действий такой: сейчас спускаемся вниз и двигаемся в сторону Восточного моста. Оттуда идем к воинской части. В тех местах уже давненько не были. На все полчаса. Авось найдем что-нибудь стоящее, а то с этим и возвращаться-то стыдно, – Торпеда кивнул на мешок, висящий на поясе у Борхеса, в котором копошились несколько артефактов со звучным именем «ангельские волосы». На взгляд Виктора, эти «волосы» больше были похожи на куски пакли зеленого цвета, которые беспрестанно шевелились, словно развеваясь на ветру. По заверению Борхеса, этот артефакт не являлся живым существом, по своей структуре больше походя на кораллы. Стоило сие великолепие не очень дорого, использовались «волосы» в основном как специфическое украшение на одежду, и покупали их исключительно элитные ателье по пошиву сценических костюмов для различных звезд эстрады. Проще говоря, особым спросом эти «волосы» не пользовались.
– Блин, опять, как сохатые, нестись будем, – вяло возмутился Борхес.
– «Окна» маленькие, – пояснил Торпеда. – Нам и так успеть бы.
Инсайдеры собрали банки из-под консервов и пластиковую посуду в пакет, пакет Торпеда положил в свой рюкзак. Мусорить в Медузе он категорически не позволял.
