Евгений Шепельский - Фаранг
Щека генерала дернулась:
— Чрево крепнет, а фиал с кровью Спящего по-прежнему в Ильминдаре!
Брат Архей пожал тонкими плечиками:
— Увы, мой друг, увы. У него слишком надежная защита, и магические ловушки таковы, что их не обойти даже самому умелому вору…
— А все потому, что вы, сборище неумех, именуемое ковеном Измавера… Твою же… старейший чародейский ковен мира!.. И вы до сих пор не можете сварганить нормальных защитных амулетов! Глядите, кончится у нас терпение — свяжем, посадим на баржу и отправим в Ильминдар тамошним чернож… чернокнижникам!
Архей снова передернул плечами.
— Когда кончается терпение, бегут в нужник. А мы делаем что можем. И не наша вина, что магия фиала настолько велика, что позволяет питать защитные контуры храма.
— Я предлагал Орнеле взять храм штурмом!
— О да, Йон, о да… и положить впустую несколько тысяч человек. Нет, мой горячий друг, фиал можно взять только с помощью некой уловки. Или счастливого случая… И мы терпеливо ждем этот случай. И продолжаем совершенствовать наши амулеты. Возможно, в будущем…
— Сколько нам осталось того будущего, Крейн! Год, два, три? Когда Прядильщик возьмет полную силу и впустит в наш мир Маэта? Что мы тогда запоем? Ой-ой, где мы были, почему не отобрали фиал, способный прихлопнуть Чрево?
Брат Архей молча махнул рукой. Как видно, этот диалог-перепалка был у них не первым.
Маэт в Чреве? Вот о чем говорил Йорик! Что-то пока мешает ему воплотиться, вот почему Йорик сказал о гонке. Власть над миром получит тот, кто явится в него первым! А поскольку Измавер спит — то его можно приравнять к отсутствующим на рабочем месте. Либо его разбудят, либо Маэт возьмет дела фирмы в свои руки и тогда мало никому не покажется.
Архей устало провел по лицу тощей ладошкой.
— Увы, мой старый друг… Хм… м-да… — Он покачал головой, разглядывая кольцо на пальце монстра. Внезапно подобрался. — Вот что, Болгат, я его забираю!
— К чертям собачьим, Крейн, на кой тебе еще один живоглот? Снова гнать антидот и ваши вонючие микстуры? — Болгат отцепил от пояса фляжку и приложился к горлышку. Кое-кто из солдат последовал его примеру; у всех к поясам или седлам подвешены похожие фляжки емкостью, наверное, литр. — У вас и так этого, кхм, добра, как дерьма за баней.
— Объясню, как прибудет повозка. Мне нужен живоглот, Йон. Очень нужен.
Генерал Болгат выбранился.
— Ты в своем праве.
Брат Архей кивнул, подвигал водянистыми пустыми глазами, глянул на разбитую голову монстра, затем на меня, нашел взглядом остатки мешка. Изумленно вскинул жидкие брови:
— Он убил. Забил мешком с камнями. Вон мешок.
— Он, он! — вдруг отмерз коротышка. — Ларта… Он же чокнутый, псих! Он же что… он же меня убить хотел! Ударил больно, а потом и говорит: какой смертью, мол, хочешь умереть — выбирай! — Вскочив, он начал тыкать в меня пальцем. — Я к вам пока бежал, так чуть не описался! Говорю вам — он ужасный маньяк! Бродит по Сумрачью почти без штанов, в одной рубахе, никого не боится! Накидал в мешок камней, чуть кого увидит — сразу кидается, и мешком его, и мешком! Пока не убьет — не утихнет!
Кровь бросилась мне в лицо. Я зарычал. Негодяй! Я же тебя сегодня спас!
— Видите, видите? Моя правда! — проскулил недомерок, прикрыв морду руками. — Ох, Спящий, он меня укокошит! Помогите! Он же безумец!
Меня словно кипятком окатили. Эмоции Джорека одержали верх и над разумом Тихи Громова и над расчетливым желанием Лиса сохранить проводника в Яму. Я кинулся на подлого лжеца. Джорек убивает таких одним ударом, и правильно делает, что убивает! Мне живо заслонили дорогу копьем, а сзади хорошенько наподдали чем-то твердым, так, что я, охнув, упал на четвереньки.
— Рр-ра-а-ум-м-м! — Я вскочил и увидел перед самым кончиком носа сверкающее острие протазана. Джорек мысленно отметил название оружия, надо же.
— Не суетись, а то маленько подколем, — говорил Болгат, на лице генерала было выражение заинтересованности. — Так брат Архей правду сказал? Ты убил живоглота? Кхм… мешком с камнями?
Коротышка взвизгнул — истерично, как женщина:
— А я повторю: он опасный маньяк! Не надо его ко мне подпускать!
— Замолкни, Рикет. С тобой будет говорить ковен Измавера. И Кеми Орнела. Я тебе не завидую. Покажешь безопасные пути к Сегретто, Проныра!
— Ой… Я так обожаю нашу Орнелу! Ее никто так не обожает, как я обожаю! Это женщина-праздник! Все покажу, все ходы-выходы покажу лично, а если выходов не будет — сам продолблю, ручками своими прокопаю, носом разворочу! А Орнела — женщина-праздник!
— Замолкни, Проныра.
— Вы ей так и передайте: Рикет сказал — «женщина-праздник»!
— Замолкни, грязный вор, или я отшибу тебе почки! Ты! — Генерал наставил на меня палец, который напоминал обрубок круглой деревяшки. — Отвечать коротко, не сметь лгать! Ты убил живоглота?
Я покосился на недомерка. Значит, Рикет. Вор. Ну, что ж, ясно теперь, у кого кошелек.
— Отвечу. Но сначала пусть шмакодявка вернет мои деньги. Он меня обокрал.
Болгат набычился, затем лицо его разгладилось, в глазах появилась усмешка.
— Вот как. Проныра в своем репертуаре. Верни ему деньги, тля!
Рикет сжался, изобразил на лице святую невинность.
— Деньги? Какие деньги, я ничего… Можно ли узнать, какие именно деньги имелись в виду? Сумма, номиналы монет, все такое прочее? Я немного разбираюсь в деньгах, я люблю деньги, иногда они сами липнут к рукам, но не в этот раз! Дорогие мои, любимые, я не взял у этого долбеня ни гроша, ни грошика, ни единой завалящей монетки!
По знаку Болгата на землю спустился один из солдат, вознамерился облапить коротышку, но Рикет вдруг заверещал и отпрыгнул.
— Я сам! Сам! Ваша взяла, жадюги! А я детишкам хотел… котикам бездомным… молочка купить щеночкам… Вот! Берите! Забирайте последнее, жестокие, без меры жестокие люди!
Кошель Йорика, добытый из кармана пыльных грязных штанов, плюхнулся мне под ноги. Я подобрал его и отвесил благодарственный поклон генералу.
— Тьфу, — сплюнул маленький вор. — Весь мир… помешался на этом… злате!
— Рот свой закрой, — рыкнул Болгат. — Так, рыжий, твоя очередь. Убил, значит, мешком…
— Я не большой мастак драться. Да, убил. Мешком много раз хрястнул. Ну и что?
Среди солдат послышалось недоверчивое хмыканье. Болгат скорчил такую мину, словно пятые сутки не может оправиться.
— Кхм… Стылая бездна! Что это за тварь, ты, вообще, знаешь?
— Нет. — Я громко чихнул. Кажется, мой гигант подхватил простуду или что-то подобное — ощущение озноба, появившееся минуты три назад, не проходило. Регенерация, ау? Регенерация-я-я? — Ну, тварь сказала, что намерена меня сожрать. Меня это не устроило. А что, это редкий зверь под охраной короны?
Кто-то расхохотался, а вот выражение лица Болгата мне не понравилось. Он был скор на расправу, этот генерал.
— Крэнк… Я словчил… — Я решил не расписывать в подробностях военную хитрость. — Набросил ему на голову плащ, он упал — головой на булыжники. А так как весит он немало, то — расшибся и сознание утратил. И вот тогда я его… мешком… Он был неподвижен, когда я его убивал, я имею в виду.
Генерал скосоротился, он, похоже, так улыбался:
— Слыхал, Джентро?
Вояка справа от Болгата усмехнулся в усы:
— И так бывает, Йон, оторви и выбрось! Живоглот-то, конечно, быстрый гад, да только прожорливый и безмозглый. Оторви и выбрось, брюхом думает! Соображалки никакой. Не, могло быть, ежели этот рыжий ловкач, да и подфартило, может, ему. Ну и не хиляк он, конечно, сам видишь.
Тупой живоглот, тупой, прямо как среднестатистический американец. А вот насчет фарта я не уверен — все сам, своими ручками сделал: придумал, станцевал, набросил и заколотил. А вообще… не предполагал, что, оказавшись в теле огромного детины, я буду временами ощущать себя карликом в стране великанов.
Болгат подъехал ко мне, развернул лошадь боком и слегка наклонил голову. Глаза у него были налитые, но взгляд живой, с прищуром. Из панциря торчала даже не шея, а настоящий чурбак для рубки мяса. Вечный доспех. Работа Прежних. Прошибить почти невозможно. Очень дорогая вещь. Мысли Джорека отдались в голове дальним эхом. Значит, не только лампочки делают и продают эти подземные уродцы…
Генерал кашлянул, сплюнул мне под ноги.
— Ну и кто… кхм… кто ты такой? Морда кирпичом, уши острые… бастард эльфа или еще чего похуже?
Я подумал, что Болгат не поверит мне при любом раскладе. Стараясь держаться прямо, хоть и нелегко мне было, я сказал:
— Кто? Да обычный бродяга, которому на родине не нашлось места. Шел через владения барона Урхолио, да только не понравился его солдатам. Пришлось бежать.
Болгат наклонил голову, глядя на меня сквозь глаза-щелки.
