Александр Тестов - Сокрушая врагов
– Ты прости меня… – едва заметно шевельнулись его губы, – не понял я сразу…
Глава седьмая
Нам не по пути…
У тебя своя дорога,
Ты уж не суди.
У меня своя тропинка,
Ты уж не ищи!
Телега подпрыгивала на неровностях дороги, сотрясая пленникам все внутренности. Под их телами солома немного оттаяла и влага пропитала рубахи. «Лучше плохо ехать, чем хорошо идти», – подумалось Вадиму. Он попытался перевернуться, но вышло не очень.
– Далеко ли до Новгорода? – спросил он у Валуя.
– Одна ночевка для вершника, – со знанием дела ответил тот, – а нам, почитай, и две ночи придется тут кувыркаться.
– Понятно, – озабоченно протянул юноша.
Ехали не останавливаясь до сумерек. Проклятая телега вышибла весь дух. Бока, спина, шея, все нещадно болело. «Самозванцы» как могли ворочались, постоянно толкая друг друга.
Наконец воевода подал голос:
– Стой!
Возничий натянул вожжи, телега встала.
– Неужто все… – выдохнул Валуй.
– Юреня, Хот! – позвал воевода. – будем ночевать, осмотрите вон ту елань.
Через несколько минут телега вновь дернулась и завернула в сторону леса. Наконец отряд расположился на ночлег. Дружинники стреножили коней и, наполнив торбы овсом, подвесили их к мордам животных. Раздался хруст ломающихся веток, и вскоре весело затрещал костерок. Телега стояла поблизости, и до пленников сквозь солому подстилки дотянулось приятное тепло.
А затем, словно издевательство над голодным желудком, Вадим уловил запах готовящейся на огне каши. Аромат проник повсюду, щекотал ноздри и раздражал нервную систему. Рядом заелозил Валуй, тоже уловивший знакомый запах походной еды.
– Эй, – громко позвал Вадим из-под дерюги, – эй! Чего оглохли? Воды хотя бы дали!
С минуту никто не реагировал на их просьбу, но потом, отдернув дерюгу, они увидели бородатую физиономию дружинника.
– Чего блажишь!
– Воды дай.
– Ага, – ухмыльнулся воин и потянулся за фляжкой.
– Хот! – окликнул его воевода. – давай их к огню, а то околеют, князь не пожалует.
Хот, понятливо кивнул и, скинув с пленников покрывало, позвал товарищей. Вместе они извлекли скрюченных «самозванцев» из телеги и устроили их у костра, усадив прямо на землю.
– Может, руки развяжете? – оттаяв от близкого тепла, нагло попросил Вадим.
– Ага, ща-асс, – протянул сидевший рядом на щите Хот, – держи карман шире…
– Развяжи, – коротко приказал воевода Тилей.
И Хот, повинуясь приказу, разрезал путы на руках пленников. В это время котел с кашей был снят с огня. Появился отдельный маленький котелок, и один из воинов отделил в него из общего котла несколько ложек каши. Эту небольшую порцию поставили перед бывшими дружинниками. Выделили им и по деревянной ложке, а также по куску серого хлеба.
– Хлебайте.
Больше суток желудок не видел большей радости, чем эта каша, и Вадим с Валуем быстро исчерпали содержимое котелка. Меж тем дружинники с вое-водой не спеша черпали из общего котла, прикусывая хлеб с салом. От сала шел такой чесночный дурман, что впору им было разгонять вампиров. Но этот запах, будь он неладен, манил, как волшебство.
У Валуя с Вадимом после каши еще остался хлебец, и теперь они, не сговариваясь, глотали слюни и лицезрели куски сала в руках воинов.
– Сейчас бы сальца, – мечтательно протянул Вадим, откусывая маленький кусочек от своего хлеба, – а, Валуй?
– Да-а-а-а, – смачно протянул товарищ по несчастью. – Вот бывало раньше воевода Радей прикажет поросенка забить, – Валуй сглотнул, – так мы с него такого сала насолим… м-м-м, страсть!
Дружинники при упоминании имени бывшего воеводы переглянулись и уставились на Тилея.
– Юреня, дай им сала, – кивнул воевода молодому воину.
Приказание было исполнено, и Валуй с Вадимом, наложив сало на хлеб, с аппетитом умяли эти бутерброды – хорошо…
* * *Сжалившись над пленниками, дружинники по распоряжению воеводы выдали тем по старому кафтану. Оказывается, одежда лежала все это время рядом с ними на телеге, видимо, специально для них припасенная заранее.
– Ах вы, сволочи, – выругался Вадим, – благодарствую, что не заморозили… не могли сразу-то дать!
Но на его ругань никто не обратил внимания. Они натянули теплую одежду и им снова связали руки за спиной.
– Почивайте спокойно! – пожелал им бородатый Хот и толкнул обоих на дно телеги.
«Самозванцы» упали на солому, а кто-то сверху заботливо накинул на них дерюгу.
Валуй захрапел первым, а Вадим долго не мог уснуть, то ли от холода, то ли от одолевавших его мыслей. Он слышал, как караульный дружинник, сидючи у костра, что-то шептал себе под нос, не то какую-то песню… не то какие заклинания…
Глаза слипались, тянуло в сон. Наконец-то сытый желудок разгонял по организму тепло и приятную усталость. Воображение рисовало Вадиму хаотичные изображения, он силился разобраться в них, различить хоть что-то полезное, но мелькание цветов застило смысл всего. Поняв, что окончательно засыпает, он сделал над собой усилие и с ненавистью подумал о Жирославе: «Вот ведь скотина неблагодарная. И что его так зацепило?» Острая иголка кольнула его в висок, и он забылся во сне…
…Боярин Жирослав стоял посреди большого, ярко освещенного зала. Перед ним, на стуле с высокой резной спинкой восседал молодой мужчина с редкими, белесыми усами и такой же редкой бородкой.
– Ты уверен? – спросил мужчина на стуле.
Боярин порывисто кивнул.
– В том нет никаких сомнений, княже. Или он захватил этот меч в бою… или он и есть князь руссов…
Названный князем сжал кулаки.
– Проклятое семя, – выругался он и порывисто вскочил, – я знавал князя руссов! Это Вадим Старый, не так ли?
– И я знавал его, княже, – подтвердил боярин, – но этот тоже зовется Вадимом…
– Ты что мне голову морочишь, боярин? Так тот он или не тот?
– Это не Вадим Старый, – глядя прямо в глаза князю, ответствовал Жирослав.
– Сын?
– Меч Старого может быть только у князя…
– Или он убил Старого?
Боярин чуть передернул плечами. Князь порывисто вскочил с места.
– Кто бы он ни был… это неспроста. Он догадывается?
– Думаю, что нет, княже. Я оставил их под присмотром.
– А кто с ним, второй?
– Тоже говорит, что дружинник новгородский…
– Имя?
– Валуй.
– Валуй, хм… хм… Валуй… Валуй, – силился припомнить князь, – не помню…
– Радей бы опознал обоих, – вставил боярин.
– Забудь! – вскрикнул князь. – нет Радея, и нет отца… и никого нет! Я теперь князь над Новгородом.
Жирослав склонил голову в поклоне, – мол, а кто спорит?
Князь подскочил к боярину и схватил его за локоть.
– Жирослав, я хочу, чтобы они были здесь, – он топнул ногой об пол, – здесь, в моем порубе!
– Как велишь…
– Велю! – рыкнул князь. – сейчас же велю вое-воде Тилею взять верных людей и отправиться с тобой в Раховку.
Он наконец выпустил локоть боярина и отошел на пару шагов.
– И смотри, боярин, чтобы ни один волосок не упал с его головы! Он нужен мне живым.
Жирослав молча поклонился.
– Иди, – милостиво отпустил его князь, – но помни, он нужен мне живым!
Вадим вздрогнул и моментально проснулся. Дернув головой несколько раз, сумел сбросить дерюгу. Светать еще не начинало. Костер вблизи потрескивал, иногда выплевывая пучки искр. Огоньки взлетали в круговороте и гасли в темноте.
Рядом безмятежно похрапывал Валуй. Бывший десятник глубоко вдохнул морозный воздух и вновь нырнул под покрывало.
В остальном ночь прошла спокойно…
* * *Утро выдалось облачным, хмурым, неласковым. За ночь снег укутал землю в толстый пушистый саван.
«Самозванцы» проснулись одновременно от увесистых толчков по телеге. Кто-то пинками и с руганью проверял надежность креплений колес.
– Говорил я воеводе, надо было сразу в сани впрягать, – раздался голос проверяющего.
– Да ладно тебе, Хот, причитать, и так доедем, – ответил ему другой дружинник.
– Ну что тут у вас? – спросил подошедший вое-вода.
– Все в порядке, – ответствовал Хот, последний раз пнув по колесу.
– Добро. Седлайте!
Лагерь мгновенно ожил, заржали лошади… Высунув головы, Вадим с Валуем лицезрели скорые сборы своих конвоиров. Воины на ходу поправляли снаряжение, оглядывали друг дружку – все ли в порядке. Кормить пленников не стали, а сами они пропустили момент, завтракали ли сами дружинники. Впрочем, какое это имело значение?
Через несколько минут отряд был в седлах и готов к дальнейшему движению.
– Трогай! – взмахнув рукой, скомандовал воевода.
И тут же возничий, хлестнув вожжами по крупу коняги, изрек привычное:
– Пшел.
Телега, проминая колесами выпавший снег, не-охотно покатилась вперед.
Без остановок ехали весь день, а к вечеру, когда темные облака полностью скрыли небесный свет, отряд повстречал конный разъезд.
