Сергей Зверев - Тоннель времени
– Хочешь, чтобы через десять секунд ее мозги оказались на твоем лице, лох?
Стольников уложился в пять.
Ударил локтем стоявшего за его спиной бандита в голову и с быстротой, какой от себя не ожидал, метнулся в образовавшийся коридор.
Сочный щелчок передернутого затвора дал ему понять, что выстрел произойдет не позднее чем через секунду.
Он не хотел бежать в коридор. Там дверь. Он успеет ее распахнуть и захлопнуть со стороны лестничной клетки. Конечно, они успеют добежать до выхода быстрее, чем он успеет двинуть щеколду. Но им придется распахивать дверь на себя. Вот этой секунды ему и хватит. Он помнил расположение того места, где их с Ириной взяли.
Не задумываясь о последствиях даже на мгновение, он на всем ходу врезался в середину двери и влетел в помещение, из которого только что был выведен.
Интересно, что о нем сейчас думает девушка?..
Вбежав, он резко развернулся и бросился к лестничному пролету. Перепрыгнул перила и, глядя прямо перед собой, полетел вниз…
По голове и рукам больно, словно арапником, били какие-то сетки, металлические выступы, в глазу тупой ноющей болью вспыхнул багровый фейерверк, Стольников почувствовал, что переворачивается внутри мясорубки, и на секунду перед ним померк свет…
Никогда не думал, что полет со второго этажа может быть таким затяжным.
Он потерял сознание и вернулся в него еще до падения на пол. Или ему просто показалось, что движение жизни остановилось?
В такие минуты каждый уверен, что солнце – он, а все остальное вертится вокруг него. Странно, но до приземления он успел сделать еще одно дело. Подумать над тем, как кошки в подобных ситуациях умудряются падать на четыре лапы. И все равно упал вниз головой так, что одно колено врезало ему в скулу, а второе – в ухо. За те три секунды, пока он летел до первого этажа, он успел избить себя так, что выглядел жертвой нападения.
Понимая, что над его головой не менее десятка автоматов, он не стал прислушиваться к себе. Раз думает о кошках, значит, еще существует. Единственное, что доставляло чувство жуткого дискомфорта, это боль в голове, боках, ногах и… Черт побери, во всем теле.
Прихрамывая, он побежал вдоль стены. Выстрелов слышно не было, и у него оставалась еще минута, чтобы понять, что делать дальше. Через минуту боевики спустятся, чтобы доделать задуманное, и тогда будет поздно.
Споткнувшись, словно в пьяном затмении, он рухнул у входа в какой-то коридор – он уже сбился, подсчитывая, какой из них куда ведет, и в этот момент дверь распахнулась.
«Это все», – без огорчения, без досады, без каких-либо других чувств подумал Стольников.
– Командир?!
Капитан поднял голову. Хотелось рассмеяться. Но не было сил. Перед ним, вооруженные автоматами, один за другим вбегали в холл, дающий начало лестничным маршам, сначала Ключников, потом Жулин, ну и наконец Айдаров.
Они помогли ему подняться.
– Где Ждан? – первым делом спросил прапорщик. Привычка, сохранившаяся навсегда. Сначала – подсчет людей, потом – оружия, боеприпасов, имущества и только потом – все остальное.
– В руках Хараева. У него же и дочь Зубова.
– Что за пальба была наверху? Я думал, попал на Второй Белорусский, – признался Айдаров.
– Это Хараев у меня девочку отбивал.
– Так ты ее все-таки прихватил? – воскликнул Жулин.
– Прихватил… Да ненадолго. Теперь эти гады будут очень внимательны. Но есть идея…
– Куда теперь, командир?
– Наверх. Западное крыло. Второй этаж. Центр управления.
– Думаю, они сейчас выстроят многоуровневую оборону, – заметил Ключников.
Стольников нашел в себе силы рассмеяться. Он не мог понять, отчего ему вдруг стало смешно. Вспомнил, наверное, как летел вниз. И что подумала о нем Ирина. Взяв Жулина за плечо, с трудом устоял на ногах.
– Как бы то ни было, время и силы потрачены не зря. Мы знаем, где девушка, где Хараев. К проблемам добавился еще и Ждан, но разве когда-то проблем становилось меньше? Было такое хоть раз? – Вопрос не требовал ответа. Он поднял голову. – Но есть идея, есть… Придется рискнуть. У нас осталось несколько часов. Потом в Эту Чечню въедет батарея «Град», и будет поздно.
Он осмотрел бойцов.
– Готовы рискнуть здоровьем?
– Командир, а ты разве предлагал когда-нибудь что-то оздоровительное?
Все рассмеялись.
«Я снова среди своих…» – подумал Саша.
Глава 19
«ЗИЛ», в кабине которого находились водитель, мужчина в белом халате и офицер в полевой форме майора, подъехал к воротам тюрьмы и остановился. Двигатель машины работал, двери кабины оставались закрытыми.
Информация о том, что машина выехала, застала Хараева в тот момент, когда он входил в операторскую.
– Девку оставить здесь! – приказал полевой командир, уже не надеясь на крепость замков и надежность охраны. – Будет лучше, если девчонка останется с ним.
Двое боевиков завели Ирину в стеклянный «аквариум» центра управления и стали за ее спиной. В этот момент сработал вызов видеосвязи.
– Оставьте меня! – сказал Хараев, кладя автомат на стол и расстегивая воротник влажной от пота рубашки почти до пояса. – Я сказал – выйти!..
Боевики поспешно покинули помещение. Ирина сидела за столом с другой стороны.
На экране появился генерал Зубов. «Как вовремя», – подумал Хараев, понимая, что второй раз отсрочить разговор генерала с дочерью не получится.
– Я слушаю тебя.
– Хараев, через час машина остановится у ворот «Миража». Свои обязательства я выполняю. Теперь хочу убедиться, что ты верен своему слову. Где моя дочь?
– Рядом со мной.
– Тогда пригласи ее к монитору.
Хараев встал, не забыв прихватить автомат, и кивнул Ирине на освободившийся стул.
– Папа! – прошептала девушка, увидев на мониторе генерала.
– С тобой все в порядке?
– Да!
– Ты не ранена?
– Она же сказала – с ней все в порядке, – произнес, прикуривая, Хараев.
– Ирочка, слушай меня внимательно, – заговорил Зубов. – Сейчас к воротам тюрьмы подъедет машина. Веди себя благоразумно. Все будет хорошо. Они посадят тебя в машину, и вы поедете от тюрьмы. Потом тебя высадят…
– Ну, хватит инструкций, – прервал разговор Хараев, беря Ирину за руку и поднимая из кресла. – Генерал, здесь вообще-то я командую. Какого черта ты распоряжаешься?
– Я ее успокаиваю, чтобы она не доставила тебе хлопот, – объяснил Зубов. – В машине те, кого ты требовал. В кузове то, что ты хочешь.
– Это хорошо. Надеюсь, не нужно объяснять, что произойдет с твоей дочерью, если ты решил меня переиграть?
– Никаких подстав, Хараев. Я знаю, чем рискую.
– Молодец. А теперь ждем машину.
– Еще один вопрос. Ждан у тебя?
– А где же ему быть? Пока у меня.
– Ты его вернешь мне?
– О полковнике мы не договаривались.
– Чего тебе стоит его отпустить? Ни его смерть, ни его перевозка не принесет тебе никакой выгоды.
– Правда? А как же удовлетворение?
– Удовлетворение ждет тебя в сумке, в кузове машины.
– Хорошо, я верну тебе твоего придурка, – ответил Хараев, решив убить полковника сразу после того, как окажется за стенами тюрьмы. Если Ждан – человек генерала, туда ему и дорога. Если же он представитель людей, ищущих для него, Хараева, свободы, тоже ничего страшного. Погиб при выполнении боевого задания. И никто не сможет потом рассказать как. Рисковать Хараев не хотел.
Едва он отключил связь, в стеклянную дверь постучал помощник.
– Что тебе?
– Хозяин, к нам гости.
– Какие гости? Что опять не так?!
– Тот русский, который от нас сбежал, пришел без оружия.
Ирина помертвела и вжалась в кресло. Посмотрев на Хараева, она заметила, что тот в замешательстве. И сердце ее забилось, когда тот обмяк и повел рукой как правитель:
– Введи. Выслушивать последние слова перед смертью мне всегда доставляло удовольствие.
Через несколько минут, в течение которых Хараев успел закинуть ноги на стол и отложить автомат еще дальше от стола, трое боевиков ввели капитана в центр управления.
– А ты храбрец.
– Эта дурная привычка у меня с детства. Есть предложение.
– Что? Предложение? Ты сказал – предложение? – Хараев хотел вытолкнуть из себя гнев, но гнева не было. Тогда он рассмеялся. – Какое предложение может мне сделать человек, который через минуту будет мертв?
– Я пришел выменять жизнь этой девушки.
– Интересно, на что? – Хараевым овладело искреннее любопытство.
– На твою жизнь.
– Ты сумасшедший?
– А я похож на сумасшедшего?
– Да.
– Значит, у меня получается прикидываться. Хараев, я предлагаю тебе отдать мне девушку и спасти свою жизнь.
– Мне это надоело, – полевой командир утратил интерес к разговору. – Выведите его в коридор, я сейчас выйду. Не хочу пугать генеральскую дочь. А то, чего доброго, папа ее не узнает.
Почувствовав на плечах руки и увидев, что Хараев поднялся, Стольников рывком выбрался, перекатился через стол и, зайдя за спину Хараеву, обхватил рукой его шею.
