Олег Шовкуненко - Оружейник. Тест на выживание

– Не поместятся. Все не поместятся, – заикаясь, выдохнул тот.

– Как там прицеп? – Я тут же отыскал единственно возможный выход.

После секундной паузы мой наблюдатель сообщил:

– Одного колеса нет, поэтому…

– Заткнись! Никаких «поэтому»! Пусть грузятся! Немедленно!

Я поволок бы прицеп даже без колес, на брюхе. А так все же удача. После всех доставшихся на его долю перипетий прицеп оставался на ходу.

– Живее, живее, живее! – твердил я самому себе, нервно барабаня по рулю. Эта дробь словно сливалась, дополнялась топотом сапог, колотивших в десантные люки и двери.

– Шевелись, бродяги! – Знакомый голос вдруг отчетливо долетел до моего слуха. Это неизменно залихватское «бродяги» со слегка рычащим звериным акцентом на звуке «р».

– Леший, ты, что ли?! – заорал я, выискивая среди бойцов, набившихся в десантный отсек, рослую широкоплечую фигуру.

– Давай, Максим, жми! – вместо ответа прогорланил мне подполковник ФСБ Андрей Загребельный, мой старый приятель и по совместительству главный разведчик Красногорского поселения.

«Значит, все-таки красногорцы», – подумал я, надавив на педаль газа.

Дальше все было намного легче и проще. Я гнал по пустынным улицам с максимально безопасной для поврежденного прицепа скоростью. Кентавры, они все ж, как ни крути, ящерицы, а не скаковые лошади. Кинувшись было в погоню, многолапые выродки быстро усекли, что это занятие не для них, и все дружно отстали. Правда, к этому решению их подтолкнул не только проигрыш в скорости и выносливости, но и прицельный огонь подопечных Загребельного.

Итак, уже через несколько минут я получил возможность лицезреть Лешего, протискивающегося в водительское отделение. Массивная фигура подполковника, словно ширма из камуфлированной ткани, перегородила все пространство между мной и башенным стрелком.

– Здорово, разведка. Вовремя ты. – Я хлопнул по его пятерне, появившейся из-за моей спины. – А то, ей-богу, думал, каюк нам.

– Сочтемся, – буркнул Леший.

– Как тебя сюда занесло? – Я старался не расслабляться и концентрировать внимание на дороге, на которой могло произойти что угодно. Честно говоря, это было сложно. Я то и дело косился на хмурое, выпачканное сажей лицо приятеля, который сегодня был на удивление немногословен. Странно. Сердце вдруг гулко екнуло. Нутром я почувствовал беду.

Глава 6

– У нас около часа. – Леший в упор глядел на Крайчека. – Потом эти махины сделают с вами то, что они сделали с Красногорском.

– Неужели пробьют стены? – в ужасе пролепетала стоявшая рядом с Томасом Нина.

– Пробьют, – с горькой уверенностью вынес вердикт Загребельный.

– Три метра толщиной, кирпич и бетон, – напомнил архитектор Хлебников. – Разрушить такое…

– Я видел, как эти твари снесли железобетонный мост, под которым проходили, – Леший в пух и прах развеял оптимизм Хлебникова.

– Так какой у нас выход? – Крайчек ждал совета от подполковника.

– Уходить, – не задумываясь, ответил Леший. – Собрать всех людей в единый кулак и пробиваться на юго-восток. Сперва к Подольску, а затем, возможно, и к Серпухову.

Тут в разговор вмешался крепкий поджарый мужчина, который, насколько я помнил, вместе с Нестеровым занимался подготовкой разведчиков и охотников:

– Со всех стен докладывают, что замечено значительное оживление вокруг периметра. Кентавры пока не нападают, но они то и дело появляются в зоне видимости дозорных.

– Похоже, они крепко за нас взялись, – присвистнул я. – Вот, блин, цирк-зоопарк какой получается!

– Все, некогда болтать! – Томас стряхнул с себя оцепенение. – Согласен с предложением о немедленной эвакуации. Другие мнения есть?

Окружавшие его люди угрюмо промолчали.

– Значит, решение принимается. – Крайчек повысил голос: – Срочно собирайте людей у Южных ворот. Через полчаса выступаем.

К Южным воротам обитатели лагеря стекались со всех сторон. Неустанный, вибрирующий в нервах вой сирены все подгонял и подгонял их. Хотя казалось, куда уж больше. Люди и так неслись со всех ног, спотыкались, падали, теряли на ходу те немногие пожитки, что удалось прихватить с собой. Слышались призывные крики затертых в толпе, потерявшихся в суматохе, плач детей, причитание женщин, громкие команды командиров, пытающихся превратить перепуганную толпу в жалкое подобие организованной колонны. По бокам ее выстраивались мужчины. Они не имели личных вещей. Только оружие, массу оружия, все оружие, которое имелось в одинцовском арсенале. Мужчин оказалось значительно меньше, чем хотелось. Человек двести пятьдесят. Правда, еще не прибыли все охранники со стен, и это вселяло надежду, что общее количество боеспособного личного состава перевалит за три сотни.

«Батальон получается», – подумал я, взвешивая шансы на удачный прорыв. С одной стороны, батальон – это не так уж и мало. Пожалуй, я еще ни разу не слышал, чтобы столь многочисленный и хорошо вооруженный отряд испытывал серьезные затруднения при передвижении по пустоши. Но, правда, и противник уже совсем не тот, что раньше. Кентавры стали действовать организованней, рассудительней и хитрей, да и наплыв их сегодня в районе Одинцова казался невероятным. Паломничество прямо какое-то. Можно подумать, что колония Крайчека вдруг стала кентаврам костью поперек горла, и они заявились сюда с бешеным желанием искоренить это, так сказать, неудобство.

– Командир, их там с полсотни, и постоянно прибывают! – Мои мысли прервал крик наблюдателя, дежурившего на временной стене, которая перегораживала проем в так и не достроенных Южных воротах.

– Это плохо, – прошипел стоявший рядом со мной Томас Крайчек. Сказал это он, ни к кому конкретно не обращаясь, сказал сам для себя.

– Надо выходить. Тянуть больше нельзя, – озвучил я свое мнение.

– Да, конечно, – Томас кивнул и тут же повернулся к минерам, которые прилаживали заряд к основанию тонкого, по сравнению с основными капитальными стенами, заграждения: – Живее, парни, живее!

– Все готово.

Инженер Ковалев вместе с двумя своими помощниками оставил прикрепленные к кладке аммоналовые шашки и, разматывая тонкий провод, стал приближаться к моему БТР, который стоял в голове готовящейся к прорыву колонны.

– Смотрите мне, – предупредил я, – чтоб машина прошла в пролом!

– Пройдет, – заверил Ковалев. – Даже еще по метру с каждой стороны останется. Взрыв будет направленный, так что большая часть кирпича вылетит наружу. Завал, конечно, образуется, но, надеюсь, небольшой. БТР его преодолеет.

– Тогда заводись, полковник, – Крайчек протянул мне руку. – Через пару минут выходим. И как говорят русские: ни пуха ни пера.