Андрей Круз - Земля лишних: Исход. Новая жизнь. За други своя.

В почтовом офисе было почти пусто, только какая‑то толстая тетка в углу заполняла желтый бланк. За стойкой сидел парнишка лет семнадцати‑восемнадцати на вид, с серьгами в ухе, носу и брови, крашенными в черный и красный цвет волосами, но тем не менее в голубом форменном комбинезоне с белыми буквами NWM и все тем же почтовым рожком, вышитыми на нагрудном кармане. Такое сочетание выглядело странным.

Несмотря на пугающий вид, парнишка оказался толковым. Выяснилось, что из почтовых услуг доступны самые классические. Отправка писем, телеграмм, посылок. Если абонент живет в городе, имеющем телефонную сеть, и имеет номер, то можно и факс послать. Или позвонить из переговорной кабины. Я подумал — и решил отстучать телеграмму Светлане. Порадовать девушку, что не коварно соблазнил и бросил, а даже часто о ней думаю. И правда ведь думал. Часто. Потом вспомнил, что не знаю толком ни адреса, ни даже фамилии. И есть ли у нее фамилия или все, как у меня?

Парнишка‑почтарь, видя мое затруднение, не растерялся, сказал, что на базах народу немного, и если послать телеграмму просто «База «Россия», иммиграционный контроль, Светлане», то даже такая телеграмма обязательно найдет адресата.

Я написал в бланке от руки транслитом: «Skuchaju. Vernus za toboj. Dojdeshsa? Andrey», — и отдал ее почтарю. Текст его немало озадачил, но он постарался не подать виду, быстро набил его на клавиатуре компьютера, нажал «Ввод» и выдал мне чек на четыре экю, который я немедля оплатил.

Покинув почтовое отделение, я решил прогуляться в сторону железнодорожной станции. Прикинул по карте — оказалось, первый поворот налево после Овальной площади, если вернуться по Главной улице назад. Так попаду на Станционную, и по ней — согласно названию — до упора. Нет проблем.

Вообще, судя по карте, город делился на несколько четко очерченных зон. Овальная площадь образовывала геометрический центр города, и расходящиеся от нее под прямым углом улицы делили Порто‑Франко на четыре приблизительно равные части. Две четверти города, находившиеся к югу от Главной улицы, судя по всему, были жилыми районами. Главная улица и ближайшие окрестности служили местным променадом. Северо‑восточная четверть примыкала к порту и железнодорожной станции и несла на себе функции делового района. Оставшийся северо‑западный ломоть отходил под местный квартал «красных фонарей», судя по всему, а также под стадион и множество маленьких гостиниц. На границе этого района и Главной улицы находилось что‑то вроде полицейского участка, обозначенного на плане как «Отдел патрульных сил Ордена по охране правопорядка».

Первая половина Станционной улицы была застроена домиками с вывесками каких‑то офисов, затем слева и справа потянулись заборы складов. Время от времени проезжали машины, причем я заметил, что здесь популярны все больше не самые современные, а те, что попроще и в ремонте полегче. Разумный подход, это не по Москве кататься.

В конце улица резко расширялась, превращаясь в обширную стоянку, ограниченную с противоположной стороны высоким бетонным забором с колючей проволокой поверху. В заборе было двое ворот. Одни были открыты, и над ними, на арке, висел большой щит с надписью «Railway station». [19] Вторые ворота были шире первых и перегорожены шлагбаумом. Над ними было написано «Cargo terminal». [20] Возле шлагбаума была караульная будка, сложенная из бетонных блоков, больше напоминающая дот, возле которой перетаптывался уже привычно выглядевший солдат Ордена в «песчанке» и малиновом берете, с М4 на плече. Еще двое находились в будке.

Здесь было оживленно. На стоянке много машин, преимущественно грузовики или пикапы. Было и несколько мотоциклов. Суетились люди с папками документов, возле грузовиков курили водители. По территории стоянки неспешно прохаживался еще один орденский патруль. Некоторые из находившихся на стоянке были одеты в военную форму, некоторые, как и я, — в нечто «двойного назначения». Был даже испанского вида господин с зачесанными назад набриолиненными волосами и «эспаньолкой», одетый в роскошный кремовый летний костюм, белую сорочку и яркий шелковый галстук. Выглядел на этой пыльной площади он как петух на навозной куче и явно этим гордился. Время от времени он начинал метаться между несколькими машинами с аббревиатурой UL на бортах, что‑то кричал суетящимся там темноволосым людям, экспансивно размахивал руками. До меня доносились лишь слова: «Venga! Venga!». [21]

В стороне, слева от ворот, выстроились пять «уралов». Возле них стояли несколько военных в камуфляже необычного рисунка. На задних бортах и дверях грузовиков, камуфлированных желтыми и зелеными пятнами, виднелись крупные белые буквы «РА» и «RA». Я подошел ближе, прислушался. Знакомые нецензурные словосочетания укрепили меня в мысли, что это — свои.

Подошел ближе, глянул. У одного из вояк, в патрульном кепи, были капитанские погоны, а у второго, в черном берете и в тельняшке с черными полосами, выглядывавшей из выреза, — погоны прапорщика. Остальные по званию были не старше ефрейтора. Подошел к старшему по званию, судорожно листавшему какие‑то накладные в папке, дождался, когда он поднимет глаза от бумаг.

— Здравия желаю, товарищ капитан, — объявил я. — Ищу попутный конвой.

— Попутным только ветер в задницу бывает, — мрачно посмотрел на меня капитан. — Куда надо?

— Хотелось бы в ППД.

— Значит — по адресу, — кивнул он. — Выход через два дня, время уточним позже. Транспорт есть или балластом?

— Транспорт есть, могу даже подсадить кого‑нибудь.

— Что за транспорт? Дорогу выдержит? — спросил он недоверчиво. — А то тут со всяким новички попадаются.

— «Крузак» семьдесят пятый — хоть в кругосветку на нем.

Сразу расколол, что я новичок. Говорил же, что это должно быть на морде написано.

— Оружие есть? Стрелять умеешь? — последовал следующий вопрос.

— С этим все в порядке, — усмехнулся я. — Только стрелять и умею толком.

— Служил? — заинтересовался капитан.

— Давно, с восемьдесят четвертого по восемьдесят восьмой. Но форму не терял, стреляю всю жизнь. Скорее даже форму набрал.

— Где именно служил? — уточнил он.

— Начинал в Таманской мотострелковой, а закончил в сто третьей воздушно‑десантной. Как так получилось, лучше не спрашивай, — заранее пресек я все возможные вопросы.

— Не буду, — кивнул он. — А чего так долго служил? Или, наоборот, мало?

— Срочником начал, закончил прапором. Два плюс два, комиссовался.

Я посмотрел на эмблемы на капитанских погонах — эмблемы были автомобильных войск. Он перехватил мой взгляд, засмеялся: