Зима - Юрий Выборнов
– Ничего не понял, – снова замотал головой Костик. – Чего от меня надо-то?
– То, что и раньше, – Борис встал, завел руки за спину и принялся ходить из стороны в сторону. – Будешь заниматься любимым делом – врать людям.
– Как это понимать?
– А вот так, – Борис Валентинович стал теребить пальцами свою бородку. – Будешь торговцем на нашей станции. Покупать дешевле, продавать дороже. Челноков за товаром гонять. Тебе же назначить любую цену за ресурс труда не составит. Только поначалу придется самому по станциям побегать вместо челнока. Пока не обзаведёшься полезными знакомствами и ценной информацией.
– Хм… А вам-то какой от этого толк? – призадумался Костик.
– Ну ты же нам по нормальной цене будешь ресурсы продавать и покупать? Так сказать, по старой дружбе. Вот тебе и наш толк.
– А кто же меня с вашей «рекламой» по радио пустит теперь на свою станцию? – угрюмо заявил парень. – Башку отвернут и не спросят, зачем пришел.
Борис и Серёжа переглянулись.
– Я тебе бумагу напишу от своего имени, – не веря в то, что он это говорит, произнес Сергей. Еще десять минут назад он был готов прибить гадёныша, но доверился наставнику. – Тебя никто не тронет. По крайней мере там, где о нас знают.
– Схрон своего последнего напарника придётся вернуть, – добавил Вячеслав. – Лично ему отнесёшь и извинишься.
– Берись за ум, Константин, – Борис еще сам не до конца понимал, что предлагает Хромому, но идея ему настолько понравилась, что о рисках он даже не думал. – Это твой последний шанс. Не упускай такую возможность использовать свой талант.
– Это разве талант? – пожал плечами Костя. – Вот сестра моя, та да… Интересно, где она сейчас? Да и черт с ней, сама так захотела.
***
Погода стала налаживаться. Солнце светило ярко, но всё же не грело. Люди потянулись вдоль железной дороги. Челноки с полными рюкзаками заказанных товаров останавливались на ночлег в убежищах. В отличие от торговцев у них купить ничего было нельзя, лишь только заказать на будущее. Сами же торговцы обычно никуда не ходили и занимались торговлей только в безопасном месте. Были, конечно, и исключения, но товар при таком раскладе имел заоблачную цену. Одинокие выжившие бродяги, мамочки с маленькими детьми и пожилые люди, случайно услышавшие в пьяных вечерних разговорах у печи легенду о станции Бякино, приходили и безумно удивлялись. Уставшие, замерзшие и полуголодные, они не могли больше платить за приют на других станциях и, зайдя в помещение, валились мертвым грузом на лавки и спали больше суток, вовсе не шевелясь и не храпя, будто умершие.
***
В лагере выживших с утра все при деле. Девушки подмели пол в комнате отдыха, в коридоре первого этажа, лестничный пролет и коридор второго этажа. Николай Николаевич заявил, что второй этаж необязателен к уборке и они попросту тратят время и силы. Девчата же не послушали пожилого мужчину и, пригрозив ему указательным пальчиком, напомнили, что теперь за уют и чистоту в доме отвечают именно они и только им решать, будут ли проживающие таскать землю на своей обуви со второго этажа на первый или нет. Дед глубоко вздохнул, махнул рукой и грустно произнес:
– Делайте, что хотите!
Пожилой мужчина надел телогрейку, шапку-ушанку и вышел наружу, специально погромче хлопнув входной дверью.
Возле железного крыльца Сашка колол дрова, широко замахиваясь колуном, держа его двумя руками и расставляя пошире ноги. Пашка подносил новые чурки и ставил их на колоду. Забирал расколотые поленья и относил в дом. Временную поленницу братья соорудили прямо в прихожей возле входной двери, что сужало проход и доставляло неудобство. Таскал дрова Пашка без особого энтузиазма, вид у него был злой и хмурый. Никник, по обычаю, хотел дать ему дружеский совет и поддержать, но тот отвернулся и что-то рявкнул в ответ. В основном поддержка деда была из разряда: «От работы кони дохнут» или «Работа не волк, в лес не убежит». Парни смеялись, не зная продолжения и не понимая истинного значения этих поговорок.
– Чего это с ним? – спросил Никник Сашку. – Не с той ноги, что ли, встал?
– Зуб болит, – ответил Сашка. – Вот и мучается второй день.
– Мда… – вздохнул дед. – Зубную боль даже врагу не пожелаешь. Вот у меня случай был в армии.
Разболелся зуб, сил никаких не было. Аж искры из глаз. Дело в аккурат зимой было, замело по пояс. Поликлиника – двадцать километров от части, и дороги нет, соответственно.
– А где ты служил, Николай Николаевич? – поинтересовался Сашка.
– Известно где, – прищурил глаз дед. – В Советском Союзе. Раньше, сынок, посылали как можно дальше от дома. Не сбивай меня с мысли…
Терпел сколько мог. Я по юношеской наивности думал, всё пройдет само, нужно только потерпеть. Тем более так уже у меня бывало. Но боль не утихала, и я обратился к офицеру, мол, сил нет, делайте что хотите, так больше продолжаться не может.
А он добрым голосом по-отцовски так ответил: «Что же ты сразу не сказал? Будь готов, утром выезжаем».
– Так дороги же заметены, как бы вы поехали? – перебил Сашка, отложив колун в сторону.
– Всё верно, – продолжил дедушка. – Мы на БТРе поехали. Он еще заводиться не хотел, так офицер этот заставил двух солдат всю ночь в гараже какую-то запчасть на нём менять, и всё ради меня одного. Представляешь? Не забуду его никогда.
На следующий день доехали кое-как до поселка. Ну, думаю, вот мое спасение. Меня как военнослужащего сейчас в срочном порядке примут без очереди. Захожу в лечебницу, больше похожую на барак, а там в коридоре куча народу сидит. И у всех болят зубы. Поликлиника-то одна на всю округу. Выяснилось, что, наоборот, солдат обслуживают самых последних. Такие у них правила были. Ну да я и не переживал уже. Знаешь, как бывает обычно… К врачу приходишь, и всё перестает болеть.
Прождал часа два. После вызывают в кабинет. Захожу и чуть в обморок не упал. С детства побаивался стоматологов, а тут сидит на стуле толстая усатая баба. В одной руке бормашина, в другой папироса «Беломорканал». Она прямо там курила и одновременно лечила зубы.
Первое впечатление обманчиво, врач оказалась хорошей женщиной. Я ничего не почувствовал. Просверлила зуб и положила лекарство, велев снова приехать его вынимать через пару дней. Думал, офицер на это не пойдет, но он опять добро так ответил: «Врач сказал, значит, приедем».
Дед поймал Пашку за рукав и скомандовал открыть рот:
– Показывай, какой болит!
Близнец от неожиданности разжал
