Кодекс Крови. Книга ХII - М. Борзых
«Ох, доча, доча! — как наяву увидела Тайпана осуждающий и печальный взгляд отца. — Всё могу понять… но дети⁈ Такому я тебя не учил! — во взгляде любимого отца промелькнуло разочарование. — Я ни разу не пытался стать сильнее за счёт детей. А ведь многие пробовали…»
Это было одной из грязных тайн местных богов. Кое-кто из пантеона развлекался и усиливался пожиранием собственных отпрысков. Таких сторонились, но всё равно подобные истории периодически всплывали.
«Но я никого не ела!» — попыталась было возразить Тайпана.
«Ой ли, дорогая… ой ли…»
Мираж исчез, а аспида всё продолжала ворочаться во сне не то от голода, не то от последнего разочарованного взгляда отца.
Тайпана слабела. Без еды и с малым количеством воды она всё чаще спала, не отличая явь от сна. Во сне к ней часто приходил отец и гладил по голове. Иногда ей казалось, что он даже её обнимал и грел своим теплом. В такие моменты она беззвучно плакала, осознавая, что потеряла.
Гемосу же по ночам становилось очень жаль эту взбалмошную, язвительную особу, мнящую себя пупом земли, но так нуждающуюся в тепле и любви. Пару раз он даже хотел позвать Михаила на помощь, но всё ещё ждал.
По возможности согревая своим телом ослабевшую девушку, Гемос ждал, когда же до Тайпаны дойдёт, что причина многих её несчастий она сама, а не кто-то со стороны. Лишь осознание этого простого факта уже кардинально бы поменяло всю картину происходящего.
* * *
Через полные семь дней за Тайпаной пришли. Аспида настолько ослабела, что даже не понимала, сон это или явь. Её перенесли в сухую и тёплую пещеру, завернули в несколько стёганных одеял и принялись осторожно поить бульоном с кое-какими травками. Вообще, господин запрещал поить женщин с древней кровью этим отваром, но здесь Махриса решила перебдеть. Не часто попадались ей такие своевольные коброчки.
Чем меньше в ней будет гонора, тем лучше пройдёт ночь выбора, и тем довольней будут племенные братья. А возможно, и сам господин.
— Пей, пей, коброчка! Покорность в этом мире ещё ни одной женщине не помешала!
Гемос же, проверив дрянь, которой поили Тайпану, впервые решил активизироваться. Одно дело — просто сонные эфиры, и совсем другое — афродизиаки. У Тайпаны и так после недели голода с головой не всё было в порядке, а после такого настоя… Чем-то похожим святоши опаивали девушек из инкубаториев перед ритуалами слияния с Рассветом и Закатом, а, по сути, перед оргиями, чтобы те не сопротивлялись.
«Хер тебе, я не покорность! — цыкнул мысленно симбионт. — Бульон мы оставим, а всё остальное — в топку!»
Тайпана медленно приходила в себя. Всё её тело горело от масел и благовоний, голова кружилась, но не от голода, а от слабости. Рядом щебетала дородная тётка, что и заперла её в темнице. Сейчас аспида была слабее котёнка, поэтому лишь сонно провожала гаремщицу больным взглядом.
— Ты мне тут болеть не вздумай! Ты должна быть свежа, как родон в пустынном оазисе в ночи, и благоухать так же.
Тайпану вновь поили каким-то отваром, и она с радостью принимала питьё. Сразу кормить полноценной едой её не решились после недели голодания, а вот на бульоны не скупились, размалывая там некоторые травы, овощи и даже корнеплоды.
Аспиду снова и снова поили, массажировали, натирали тело благовониями, наряжали в прозрачные тряпки и украшения с перламутром. Но ей было всё равно. Сил сопротивляться не было. Когда же Тайпана смогла пройти полный круг по пещере без посторонней помощи, к ней снова пришла Махриса, бабища с бородавкой.
— Завтра совет племён. Завтра мы представим тебя господину и племенным братьям. Будь послушна, будь нежна, будь терпелива, и, возможно, сам господин обратит на тебя внимание.
Тайпана ушла настолько глубоко в себя, что даже не кивнула в ответ на наставления гаремщицы. Но та восприняла отсутствие реакции как добрый знак:
— Молодец, что не брыкаешься и не возражаешь! — похвалила она Тайпану. — Надо будет завтра снизить тебе дозу, а то уж больно ты отмороженная, такие мужиков не заводят.
С этими словами гаремщица ушла, а аспида откинулась на подушки буквально заставляя себя подумать над словами тётки, а не проваливаться в сон.
«Что за доза? Чем меня пичкали всё это время?»
«Афродизиак местный, туманит разум и распаляет желания и телесные реакции», — пришлось отозваться Гемосу.
«Суки! — безэмоционально отозвалась Тайпана. — Даже шанса на сопротивление не оставили».
«Не бзди, нет у тебя ничего подобного в организме, я позаботился», — пришлось раскрыть некоторые карты Гемосу.
«Почему?» — одно слово, но сколько в нём было изумления.
«Потому что у всех должен быть выбор. У всех. У тебя тоже. Выбор жить или умереть, выбор смириться или сопротивляться. Пока есть выбор, существо может изменить свой путь и измениться. Даже мне Михаил когда-то дал выбор: умереть или жить иначе. Я выбрал жизнь и неимоверно рад этому».
Почему-то Тайпане эти слова запали в душу. Выбор. Он всегда стоял перед всеми. Частенько она сама выбирала неправильно. Но пока есть выбор, всегда можно что-то изменить.
Аспида шла спокойно и без спешки, шагая внутрь огромной пещеры с каменными лавками и тринадцатью кострами в каменных чашах внутри пола. С потолка пещеры спускались огромные отрезы ткани, делая пещеру похожей на шатёр. Тайпана внимательно разглядывала несколько десятков мужчин с бронзового цвета кожей и хищным взглядом. Их светлые одежды резко контрастировали с обнажёнными телами рабынь, вошедших в зал.
Блики огня на натёртой маслом коже делали девушек похожими на живое пламя.
Махриса о чём-то безостановочно вещала, расхваливая свой товар. Девушки ходили перед зрителями, принимали призывные позы, виляли бёдрами и гладили себя по груди, будоража воображение мужчин. Лишь Тайпана оставалась на месте среди костров. Здесь она чувствовала себя в относительной безопасности.
На неё бросали разгорячённые взгляды, ведь слишком уж она выделялась из толпы своим цветом волос и подкожным узором.
Один из мужчин по-змеиному плавно соскользнул со своего места в сторону Тайпаны.
«У всех должен быть выбор! — гремел в ушах аспиды голос Гемоса.
