Во имя веры - Ольга Андреевна Головачева
От общей группы людей отделился строгий наставник в укрепленном комбинезоне и подошел к нам.
– Вас доставят туда на вертолете. Задача: выяснить, что замышляют наши враги в этой глуши. Подойдут любые способы узнать информацию. Брат Айзек, пригляди за сестрой. Обелиск говорит мне, что дух ее силен, но она слишком молода, поэтому может легко поддаться соблазну.
– Так точно, Настоятель! Во славу Его! – отчеканил напарник. – Пойдем, сестра.
На выходе из зала нас остановил Гаал.
– Сестра Норна… подожди… – голос звучал очень странно, будто смущенно.
– Что случилось?
Гаал протянул мне на раскрытой ладони кольцо с выгравированным сердцем и ту самую резинку для волос из моего видения. Быть может, ему было дано вторгаться в память и что-то знать, а может, просто понадеялся на свою интуицию, предполагая, что эти вещи значат нечто важное.
– Это твое. У нас не принято отнимать принадлежащее живым, – холодно бросил Гаал. Я пожала плечами, но мелочевку забрала. Мне не хотелось пересказывать ему увиденное. Казалось, мое прошлое буквально переполнено грехом, и лишь одно его очередное упоминание осквернит священные залы Станции и весь орден.
– Идем, сестра, – настойчиво вмешался Айзек. Он явно был не доволен широким жестом брата, но говорить ничего не стал.
Оставив Гаала в одиночестве, мы пошли по змеистым темным коридорам, пахнущим сыростью стен, йодом и ржавчиной металлических перил на лестницах.
– Обелиск, должно быть, вернул тебе память, однако посмею напомнить, что никакой жалости к неверным быть не может. И никакой пощады. Мы берем пленных только по распоряжению Настоятеля. Остальные должны безжалостно уничтожаться. То, что они делают с Зоной, то, что хотят сделать с Обелиском, не заслуживает прощения, – сурово наставлял Айзек. Впрочем, я теперь не нуждалась в подсказках – слишком ярко и живо стояли перед глазами образы всей мерзости неверных, их жестокости и грязи.
Но вездесущий образ женщины в сером комбинезоне так и не исчез. Она будто бы наблюдала за мной со стороны, находясь везде и нигде одновременно, прямо за спиной и совершенно далеко, где-то на другом конце земного шара.
– Твоя судьба здесь. Протяни руку, сделай то, для чего рождена, – шептала она. Интересно, брат Айзек тоже ее слышит?
Мы прошли коридор, усеянный по бокам ржавыми шипами подпорок, по которым тянулись провода, и заглянули в оружейную. Мне выдали облегченный комбинезон, не сковывающий движения, но при этом обладающий защитой от аномального воздействия и прочными пластинами в проекции жизненно важных органов. Вооружили же укороченной версией автомата Калашникова. «Большего для нашей миссии и не надо», – пояснил Айзек.
Дополнительно снарядившись патронами, аптечками, средствами защиты от радиации и прочими необходимыми в рейде вещами, мы вышли через тяжелую дверь на огромное поле перед не менее исполинской твердыней Станции. Рокоча винтами, неподалеку нас уже ждал транспортный вертолет, вздымая в воздух сухие осенние листья и мелкие камушки. Черно-синее свинцовое небо тяжелыми тучами сжимало пространство вокруг.
– Ты готова, сестра? – спросил меня Айзек. – Путь опасен, ты должна преодолеть его с честью.
– Такова воля Обелиска, – коротко ответила я.
– Быстрее там, – хриплым басом поторопил высунувшийся из кабины человек. – Если аномалии сместятся раньше срока, нас снесет как щепку.
Не заставляя его повторять дважды, мы спешно нырнули в вертолет. Брат Айзек захлопнул тяжелую дверь, и машина медленно начала отрываться от земли.
– К самой Насосной не подойдем – слишком опасно для двоих в компании новичка. Спустимся неподалеку. Выясним все, что можно, – и домой. Не задерживаемся особо. Кто знает, может неверных там куда больше, чем мы думаем. Кстати, добро пожаловать в орден, сестра! – поприветствовал меня сопровождающий, отмеченный в моем КПК как брат Фобос.
– Слышал, еретики окопались в городе? Кто подпустил их так близко? – перекрикивая шум винтов, спросил Айзек.
– Да пусть себе сидят, – отмахнулся Фобос. – Их немного, к нашим постам не суются, а верховодит ими вообще какая-то девка. Неужели не справимся, если выпендриваться начнут?
Воспринимать обычную речь оказалось куда проще, нежели привычную для Настоятеля и Гаала манеру разговора. За время амнезии множество событий прошло мимо меня, поэтому сейчас я ловила каждое слово, чтобы вновь не упустить нечто важное.
Под нами проплывали мрачные пейзажи Зоны. Мы шли на небольшой высоте, и в иллюминатор удавалось разглядеть происходящее на земле. Я любовалась умиротворенным величественным спокойствием дремлющей природы, крохотными с высоты сполохами аномалий внизу, суетой разбегавшейся в стороны от рокота винтов живности, мелким дождиком, разбивавшимся об обшивку машины.
Вдруг совсем близко полыхнула яркая огненно-рыжая вспышка, раздался оглушительный скрежет металла. Вертолет резко тряхнуло, повело в сторону, заговорил пулемет, из кабины послышалась отборная брань пилота.
– Что такое, брат? – забеспокоился Айзек, приложившись головой о стальную стенку кабины.
– Неверные на три часа! Огонь на поражение!
– Сможем подойти поближе? – Брат Фобос сжал в руках тяжелую снайперскую винтовку. Снова тряхнуло, раздался гул.
– Не думаю! Держитесь, поворачиваю! – крикнул пилот. Остаток его неприятного монолога потонул в усилившемся шуме.
Раздался оглушительный грохот, запахло гарью. Вертолет закачался, болтаясь в воздухе, словно сорвавшийся с веревочки воздушный змей, кабина наполнилась черным удушающим дымом, оглушительно засвистел в ушах ветер. Похоже, мы шли слишком низко, поэтому орудия еретиков смогли дотянуться до нас.
– Падаем! Обелиск, сохрани! – прошипел Фобос. Пилот молчал, что добавляло ужаса происходящему.
Я не успела запомнить, как открылась полыхающая черно-рыжим огнем дверь и с какой невероятной быстротой приближалась земля – чьи-то крепкие руки буквально вытолкнули меня из кабины. Прислушавшись к инстинкту самосохранения, я нащупала трос, но было уже слишком поздно.
Белое полотнище всплеснуло за спиной и тут же обмякло под собственной тяжестью. Лихорадочно дергая стропы, я пыталась сделать хоть что-нибудь, но все усилия скорее напоминали агонию мухи, попавшей в паутину.
Купол парашюта завис на жестких ветвях. Я перестала замечать количество ударов о стволы и множество мелких порезов от острых сучков и покрывавших их шипов, меня болтало как подхваченный ветром лист. Что-то громко затрещало над головой, заставив от испуга закрыть глаза.
Глава 12
Холодный моросящий дождик привел меня в чувство. Попытавшись встать на ноги, я не обнаружила под ними почвы. Чертов парашют зацепился за дерево и оставил меня в подвешенном, во всех смыслах, состоянии в нескольких метрах над землей.
Попытка отстегнуть ременную часть закончилась поражением. Что-то мешало креплению функционировать как положено. Рюкзак с оборванной лямкой валялся на земле в нескольких метрах от дерева. Сунувшись
