Блок - Борис Вячеславович Конофальский
И снова под ногами влажная земля, он, идёт стараясь ставить ноги в следы проводника, но тем не менее успевает глядеть по сторонам. А вот и он. Монотонно гудя, в его сторону летит огромный шершень. И он не жёлтый, и даже не оранжевый, его цвет – глубокий красный с чёрным. А ещё насекомое даже не в состоянии втянуть в себя своё огромное жало, из крупного брюха оно торчит примерно на сантиметр, жвала как маленькие кусачки, лапы крепкие, как будто из покрытой лаком проволоки, всё в нём неопрятное, словно угрожающее, даже его гудение. А сам он неуклюжий, тяжёлый. Вообще непонятно, как он умудряется держать себя в воздухе. Нет, в степи такие монстры точно не водятся. В этом Андрей Николаевич был уверен.
Насекомое сначала медленно летит прямо на уполномоченного, явно с целью изучения. Полушария глаз шершня направлены как раз в его сторону, потом он начинает облетать его по окружности, двигаясь боком. Рассматривает… Или принюхивается… И Горохов останавливается, замирает. Он, конечно, легко может убить шершня, но сила этих тварей как раз в том, что в одном рое их может быть пару сотен. И они не прощают убийства своего сородича. Никогда. А убитый, раздавленный шершень выделит тот самый едкий фермент насекомого, который разнесётся по округе и сообщит членам его роя, что один из них атакован. Тогда… Тогда дело дрянь.
Уполномоченный не двигается… Он знает: если тварь сядет на него, её придётся убивать, смахнуть с себя на землю, быстро раздавить, вдавить поглубже в землю сапогом и, чтобы предотвратить распространение запаха, залить образовавшуюся ямку водой. Не допустить распространения запаха погибшего насекомого – единственный способ избежать атаки всего роя.
А если шершня не согнать с себя, он усядется и начнёт пробовать его на вкус. Сначала жвалами – можно ли от тебя отодрать немного мяса, а если «мясо» будет шевелиться, то тварь применит свое страшное оружие, чтобы его обездвижить. Горохов медленно, чтобы не провоцировать шершня, кладёт руку на флягу, сразу откручивает крышку. Если тварь не одумается… Он каблуком в мягком грунте уже и ямку выдавил…
«Ну какого хрена тебе нужно? Ты не чувствуешь запаха, что от меня исходит? Лети уже отсюда…».
Да, инсектицид всё-таки великая штука, что досталась людям в наследство от их великих пращуров. Шершень, повисев ещё немного, понимает, что это вкусное мясо – которое можно размягчить жвалами, растворить кислотой, отнести получившуюся кашу личинкам в нору и отрыгнуть там, чтобы накормить личинок, – воняет каким-то ядом, отлетает от него и медленно удаляется, теряется среди зелени. Миша внимательно смотрит на уполномоченного. Он, стоя метрах в десяти от Горохова, всё видел, всё понимал и молчал.
Глава 18
А земля тут и вправду мокрая, даже сапоги немного вязнут в ней, и растения тут в горах не такие, как в степи. Он замечает необычный кактус, длинный, ровный, усеянный огромными, в палец длиной, иглами. И иглы эти выглядят так серьёзно, что даже варан ещё подумает, прежде чем жевать это растение. Ещё там была странная трава и роскошные, чёрные, зрелые пучки полыни. Полынь, растущая возле водоёмов, произрастала и тут. Но вся эта флора мало интересовала людей, они торопились убраться отсюда побыстрее. Оба знали, что соседство с осами нужно максимально избегать. И едва Горохов получил возможность следовать дальше, они начали очередной подъём. Причём Миша шёл весьма быстро. Уполномоченный мог лишь догадываться, какова причина такой высокой скорости: шестиногие или шершни. Впрочем, он был согласен с тем, что нужно торопиться. Поднимаясь по склону, он всё время поглядывал на запад, на солнце, которое уже катилось к закату. И на облака, которые гнал с ветер с севера.
«Неужели будет ещё дождь? Кажется, в этом году сезон воды затягивается. Хорошо бы он затянулся подольше».
Влажная зелёная низина осталась позади, метров на пятьдесят ниже, чем они уже поднялись, но им ещё нужно было шагать и шагать вверх. И Шубу-Ухай торопился. Постепенно на горы опускались сумерки, а с ними придёт неизменный заряд. Это понятно. Конечно, никому не хотелось бы оказаться на открытом всем ветрам подъёме с тяжёлой поклажей за плечами в то время, когда кратковременный вечерний ураган будет пытаться сбить тебя с ног. Проводник хотел найти хоть какое-то убежище.
Уполномоченный обернулся, это был его очередной раз, что он обернулся, один из десятков раз. Контроль пространства, и эта простая, казалось бы, мера предосторожности, принесла свои плоды.
На противоположном склоне, в последних лучах уходящего солнца, он увидал поначалу две, а потом и ещё одну быстро движущиеся точки. Они словно катились вниз по склону… Люди, да и вообще никто из известных уполномоченному существ с такой скоростью перемещаться не могли. Ну разве что… прыгуны?
«Не дай Бог!».
Он не успел достать оптику из кобуры, точки скрылись за камнями.
И пропали за ними, притаились.
– Миша, – позвал Горохов.
– А, – отозвался тот и остановился. Обернулся…
– За нами идут, – произнёс Андрей Николаевич.
– Ты его видел? – Шубу-Ухай стал смотреть на противоположный склон.
Горохов хотел сострить, типа: нет, почувствовал, но понял, что лучше этого не делать.
– Да, кстати, они идут группой, их трое.
– И где они?
– Вон за теми камнями, – ответил уполномоченный и указал рукой.
– Дождатся, пока шершни лягут спать, перейдут низину, пойдут за нами, – в голосе проводника не было и тени на сомнение.
– Возможно, – согласился с ним Горохов. – Ты будь наготове.
– Ага… – Миша поворачивается и снова идёт вверх; и, кажется, идёт ещё быстрее, чем шёл до этого.
Это его дурацкое «ага» начинало понемногу раздражать Андрея Николаевича. Но делать замечания Шубу-Ухаю? И Горохов двигается за проводником.
Шаг, шаг, шаг, шаг, шаг…
Поднявшись ещё метров на двадцать вверх по склону, он снова оборачивается, но уже почти ничего внизу рассмотреть не может.
Туда, в низину, солнце уже не проникает, там уже темно.
Ветер налетел на них внезапно. В степи перед зарядом всё замирает, затихает, воздух на несколько минут повисает недвижим, и лишь после этого первые порывы начинают поднимать песок. А здесь, в горах… Никаких затиханий, никаких предупреждений… Ураган просто свалился с горы, обрушился на них за секунду, подняв пыль, и сразу лишил их глаза остатков света, погрузив их во мглу. Он сразу потерял Мишу, но не остановился, и несмотря на то, что ему пришлось придерживать и фуражку, и маску, он продолжил восхождение, хотя почти не видел, куда движется.
